– Да, мы уже заметили русскую традицию всё упрощать, сохраняя сложность. И это просто чудо сочетания высот компьютерной и вычислительной техники с человеком. Я бы сказал – мечта любого истинного немца со всей присущей ему прагматикой и последовательностью планов. Вы сделали возможным исключение перепроизводства, сохранив динамику прогресса. Выбрали из систем болезнь, когда впустую перерасходованные ресурсы и трудочасы дали эффект, в который сложно было поверить. Результаты работы вашего РПР я вижу своими глазами здесь и вообще везде с момента прилёта в Москву. Я не был в этой в столице пять лет и теперь не узнаю эти здания, дороги, улицы, да и город в целом. Про людей я тоже многое хочу сказать. После двухгодовой деятельности вашего фонда граждане России вновь стали самыми читающими в мире, чёрт побери, именно читающими. А как вы смогли вернуть интерес к бумажной и прочей литературе! А?! Книге, которую все уже считали дорогой и окончательно убитой электронными устройствами, да и видеопотоком впридачу с виртуальным погружением в целом. Я, если честно, и сам люблю почитать винтажные книги, но чтоб это вновь стало массово популярно среди народа! У нас за такие деньги, и особенно среди молодёжи, – это уже невозможно. Только в городских и университетских библиотеках. И это нарастающий процесс! – Клаус взял паузу, вышла дама солидных лет и с сильным интонационным акцентом сказала:

– Полностью согласна и с Клаусом, и Густавом. Обо всём этом я слышала давно! Но увидев лично и пообщавшись с местными молодыми специалистами, я понимаю, что мои внуки получают образование не в той стране…

– Как и мои! – выпалил лидер немцев, и тут тело фон Вельгольфа вновь сотряслось от собственного смеха, и смеха обступивших слушателей, явно оценивших тонкость юмора влиятельного немца. Он продолжил: – …конечно, работа в мировой научной среде после таких внутренних успехов в экономике и социальной деятельности манит и, как говорится, побуждает к действиям. Но поймите меня и нас всех, – он обвёл руками свою группу и продолжил под улыбку русского, – как друзей! И ещё раз подчеркну, после ваших последних презентаций, кхм… как вы говорите, Мероприятий, по всем закоулкам политики, бизнеса, и особенно научного мира пошли очень напряжённые разговоры, и не менее тяжёлый шёпот. А наука – это нежная ткань, защищающая цивилизацию от внешней агрессивной среды, хаоса, невежества и откровенной глупости несведущих масс. – Сказанное было резко оборвано говорящим, и он вновь вонзил свой взгляд в оппонента, ожидая таким странным образом ответную речь.

– Спасибо за вашу похвалу и честность. Это очень хорошо! Прямо чувствую, что сегодня тот особый день, когда нескончаемый поток тёплых или не очень тёплых слов хлынет в мою сторону, сторону Фонда и Большой России в целом.

– Да, общественный и политический резонанс уже есть, и мы это осознаём, можно сказать, отслеживаем всеми ресурсами. И к этому специально подводим своим сегодняшним мероприятием Фонда государственного развития Российской академии наук. Нам есть что сказать и показать миру и в этот раз. Не переживайте, воды не будет. Поэтому запасайтесь успокоительными и релаксантами, лучше их принять заранее, до всех выступлений. Это я вам как друг советую, у вас возраст и опыт. Вы передадите своей стране всё так, как услышите здесь.

Повисла секундная тишина. Нужный эффект был достигнут, и долгие выпады достопочтенных гостей из Германии были отбиты.

Снова из-за фигуры фон Вельгольфа вдруг показался другой, худой высокий мужчина с типичной внешностью и манерами учёного. Он с болезненным лицом и сильным немецким акцентом сказал:

– Да-да, какой уже создан политический и общественный резонанс. Это есть просто чёртов вызов всему миру. Я понимаю и помню, когда в вашей стране давно начались эти есть псевдонаучные сборища! Эти типы любительских организация сама мотивированных людей и бург – сообществ. Я смеяться, что у вас в России вырастут из видеоблогов, интернет и поток каналов, с этими смешными названиями как у развлекательных программ, вырастут целые институты, научные объединения!

Конечно, сначала это вызывало научный интерес много лет назад. Но потом мне стать страшно. Тогда, давно, мне это не казаться началом чего-то важного. Хоть я и был тогда молод, но я был погружён в науку, реальную науку, а не развлечения. – Видно было, что дальше эмоции переполнят говорящего и он совсем перейдёт на немецкий, поэтому на передний план вышел Густав, который говорил на хорошем русском.

– Полностью поддержу коллегу Отто. И дополню тем, что я не знаю, как вы объясните свои громкие заявления в области энергетики, металлургии, археологии и выдержите вопросы почтенной аудитории. – Но тут в паузу Густава вклинился Отто:

– А и мой вопросов у меня накопилось viele Fragen! И я хотеть получить на них ответы сегодня же! Потому как, в другой случай, мои разгромный статьи уже лежат в редакциях серверов мировых журналов и ждут одобрения на публикацию после окончания этого Мероприятия… И это тот главный повод моего личного присутствия здесь разоблачить напыщенность и лицемерность вашей научной мысли, имею в виду и вашу страну. Потому что нельзя так лгать мировому сообществу! – Он умолк под строгим взглядом Клауса, и раздался скрипучий голос Густава:

– Хоть резко сказано, но наш друг Отто прав! Ведь человечество предпринимает столько усилий, чтобы стать лучше, а вы, словно клоуны, хотите всех увести в свои несмешные научные шутки. Страшнее сказать – русские сказочные фантазии. Так как заявленными до мероприятия технологиями, цифрами и показателями не обладает ни одна из ведущих стран мира. И не случайно я вам сейчас об этом говорю!

Резкое высказывание вызвало мгновенный гомон достопочтенных слуг немецкой науки и акул бизнеса, каждый пытался высказать свою точку зрения или комментарий к прозвучавшему. Пошёл общий гул голосов, хозяин мероприятия слушал всех единым фоном.

Только фон Вельгольф изучающе смотрел на Анатолия Григорьевича Славгородского, мужчину, имеющего огромный вес в научных, экономических и политических кругах России. Многие не знали границ его влияния достойного тяжеловесов геополитики. И было понятно, что резкий выпад учёных – это запланированное Клаусом фон Вельгольфом мероприятие. Немец хотел выказать общее недовольство форматом и темами Мероприятий Фонда РАН. Анатолию же нужно было ответить достойно, чем он с удовольствием и занялся.

– Господа, я рад вашим словам! Да-да, друзья! Не удивляйтесь, meine Freunde! Ведь мы будем с вами говорить и спорить! Если придётся, будем очень много спорить, отстаивая свои точки зрения, с целью получения истины и правоты позиций каждого собеседника. Кто-то выйдет за рамки диспута и выйдет на скандал и ссору. Но такой накал страстей вызывает неминуемую гибель массива нервных клеток мозга, а это очень ценный продукт. Поэтому берегите его, тем более, как признаёт биология – нервные клетки человека восстанавливаются жутко медленно.

– А при сильном критическом поражении типа инсульта, могут и не восстановиться вообще, – резко сказал Анатолий, отводя руки за спину. Нужно вернуть себе концентрацию после услышанного. Левой рукой он взял запястье правой и надавил большим пальцем до боли в основании. Вытянул спину, отцентровал голову и поджал свой живот. Выдержав паузу, выровнял дыхание, посмотрел в условный центр переносицы впереди стоящих собеседников. Внутри себя одобрил должный эффект внимания и тишины, расслабив хватку рук, опустил руки вниз и продолжил: – Уверяю вас. На все вопросы, согласно регламенту, мои коллеги или я в своём выступлении ответим. Даже на каверзные, если они будут заданы. Ресурсы общения с гостями позволяют ответить на всё. Тем более соответствующие разделы на странице Фонда есть, и не забудем про дискуссионные залы. Но я уверен! Выступление наших людей и просмотр презентационных материалов и роликов, помимо тех, что выложены на каналах и ресурсах Фонда, дадут исчерпывающую информацию о нашем взгляде на прошлое, настоящее и будущее этого мира в целом. И Большой России в частности! – никто не перебивал, слушали и смотрели, словно заворожённые бандерлоги на змея Каа из сказки «Маугли». Анатолий продолжал:

– Как я уже ранее говорил, в частности вам, Отто и Густав, нам есть, что показать и о чём рассказать. – Он сделал выпад рукой и, расслабив её, продолжил: – Привыкайте не строить иллюзий и завышенных ожиданий! Это новая реальность, без иллюзий, и как вы сказали, фантазий. Всё уже можно не только посмотреть, но и пощупать сегодня же. – Повисшая тишина означала получение должного эффекта, можно выдохнуть. «Шах и мат, уважаемые», – подумал Толик.

Тихим шагом вразвалку, как борец, к Анатолию подошёл солидный мужчина с лёгкой сединой на висках и ёжиком на голове. Он двигался плавно, на нём хорошо сидел костюм, покрой был прекрасным. Двигался он прямо навстречу хозяину зданий. Поймав его взгляд, человек жестом позвал руководителя Фонда в свою сторону. Анатолий Григорьевич лёгким движением рук, будто дирижёр, понизил звук оркестра и дал понять, что завершил беседу и откланялся коротким движением головы.

– Прошу простить, меня отзывают организаторы, продолжим после, господа, в большом зале или вне него. – Он натянул образцовую улыбку и продолжил: – Ведь сегодня ваша делегация, уважаемый фон Вельгольф, вписана в протокол плана встреч после Мероприятия. К тому же сегодня отличная, уже знакомая вам смена поваров в прекрасном ресторане «Петрушка», где под старину былинных времён и всех эпох России мы сможем обсудить оставшиеся вопросы. Они высочайшие профессионалы во всех интересных вам вопросах, которые, кстати, советую написать в своей группе заранее. – Он говорил, начиная шагать в сторону звавшего его человека в идеальном костюме.

– Уже в «Петрушке» они вас порадуют ответами и чудесами нашей славной кухни. Но вообще – поступайте как вам будет удобнее. Если кто-то добавится или, наоборот, убавится из списка делегации – сугубо ваше дело. Главное – сообщить о ваших планах моим помощникам, вашим кураторам. Вы же наши гости, а в нашей стране гостя нужно уважить вниманием. – В этот момент фон Вельгольф резко подался вперёд своим объёмным животом, чтобы преградить дорогу Анатолию, и в натянутой улыбке максимально дружеским, но полностью тихим голосом закончил беседу.

– Меня всегда удивлял ваш широкий круг знакомств, Анатолий. Мне передали вашу весточку лично. Я вас понял, и, конечно, мои коллеги тоже. – Тут он отступил и уже в полный голос говорил, обводя жестом обеих рук собравшуюся группу. – И мы не смеем более вам мешать, отвлекая своими провоцирующими речами во время столь важного Мероприятия. – Последнее слово он интонационно выделил и снова ровно и добродушно продолжил: – Поймите, мы тоже переживаем свои трудности! И тем более в такое тяжёлое время для родной Германии. Нам важно понимать, что происходит рядом с нашими границами, оставшимися рынками сбыта – куда всё движется. Во всяком случае, лично я готов воспользоваться вашим приглашением в, хм… как вы сказали, былинный ресторан «Пе-тру-ш-ка». – Общее кивание вторило вожаку немецкой группы.

– Отлично. Тогда как окончательно определитесь с составом на званом ужине, возьмём на себя организацию времени и доставки вас на место встречи. Я лично распоряжусь, чтобы к вам, Клаус, ещё раз подошли для уточнения. Поэтому вскоре кто-то из персонала или непосредственно куратор Германии к вам обратится. – Лёгкая улыбка на лице Анатолия и весь понимающий блеск в глазах исчезли, как только он отвернулся и с холодным взглядом направился к солидному и спокойному человеку в светлом. Самому Никите не было приятно ждать возле толпы, он отошёл к двери.

Никита прождал его недолго, хоть он и был в стороне от людей возле массивной деревянной двери, которая имела настоящий антикварный вид, а точнее – была полной копией внутренних дверей Эрмитажа. Её отделка явно относилась к давнему царскому времени конца девятнадцатого века. По замыслу архитекторов этим они и захватили внимание гостей, поэтому Никита проявлял интерес к разглядыванию деталей. Было видно, что его уже никто не интересовал: ни разговаривающий хозяин, ни гости.

На тот момент для него не было ничего интереснее, чем изучение тонкости работы неизвестного краснодеревщика того века. К нему уже вплотную подошёл Анатолий, борец не повернулся на голос.

– Почему вы здесь, Никита Алексеевич? – наедине, без протокола бесед, это был для него всегда старый друг и коллега – Никита. Тот подошёл ещё ближе к двери, но повернулся к другу с вопросами:

– И что говорят твои друзья? Имеют какие-то перспективные предложения? Снять старое доброе немецкое, хм, кино? Но они староваты для этого, ну ты понимаешь, без огонька в глазах и сердце… – слово «друзья» Никита специально выделил громкостью и паузами, не переставая тянуть ухмылку кота, смотрящего на сметану.

– Вот я вижу, что ты довольную улыбку тянешь, дверью любуешься! А меня тут давят очередные угрозы и разоблачения нашего успеха. А по их мнению – полного провала, – и после паузы продолжил, – эпического фиаско. – Тут Никита отмахнулся и, подзывая к себе, сказал: – Анатолий Григорьевич! Не будь наивным! Впрочем, всё идёт как всегда! Смотри сюда… – Он поманил кивком головы, хозяин же продолжил: