Сорри чувствовала, как с каждым словом матери иглы впиваются в её кожу всё глубже и глубже. Всё её существо охватил неукротимый гнев. Не для того, чтобы обидеть?! Как бы не так! В поисках поддержки она посмотрела на сестру, но та только пожала плечами. Ну конечно. Когда дело доходило до чего-то подобного, Мерри не собиралась её защищать. Для неё репутация семейства Фортуна тоже стоит на первом месте. Сердито бросив туфли на стол, Сорри вылетела из комнаты – иначе впоследствии она пожалеет о каждом сказанном сейчас слове.

Она понимала, насколько важна репутация семьи – но почему эта семья постоянно напоминает ей, что её дар может навредить этой репутации?! Она же не сама его выбирала!

Когда Сорри добралась до галереи на втором этаже, её мысли прервало тихое жужжание, доносящееся из комнаты рядом с лестницей. Дверь была приоткрыта, и она осторожно заглянула внутрь.

Обстановка в комнате была скудной. Из мебели – только шкаф, стол и кровать, а тяжёлые портьеры на окне не пропускали внутрь ни единого луча солнечного света. И если не считать букетика засушенной лаванды на прикроватной тумбочке, аромат которой смешивался с запахами дезинфицирующего средства и грусти, ничто не придавало этой комнате жилой вид. В инвалидной коляске сидела поникшая фигура, взгляд которой был устремлён в окно, словно через занавески она могла смотреть на улицу. Жужжание исходило от неё.

Тётя А́гони, сестра отца Сорри, жила с ними столько, сколько Сорри себя помнила. Давным-давно её сын куда-то исчез, и с тех пор память тёти А́гони становилась всё слабее и слабее. Отец Сорри захотел сам заботиться о своей сестре, но с тех пор, как он умер, её состояние неуклонно ухудшалось. Иногда, правда, её одолевали видения – не имеющие, впрочем, никакого смысла.

Сорри прикрыла дверь, оставив лишь узенькую щёлочку, и направилась к своей комнате в конце коридора. Но вместо того, чтобы войти туда, девочка принялась ощупывать бархатные обои, пока её пальцы наконец не нашли потайную замочную скважину. Бинго!

Она выудила из-за пазухи цепочку, которую всегда носила на шее: чёрный ключ, висящий на ней, идеально вошёл в замочную скважину. Прежде чем его повернуть, Сорри огляделась по сторонам. Едва заметная дверь со скрипом отворилась, и девочка, шагнув внутрь, тихонько закрыла её за собой. Когда она повернула выключатель на стене, лампа, мерцая и жужжа, залила помещение тусклым светом. Перед Сорри оказалась узкая металлическая винтовая лестница, и она стала медленно подниматься вверх.

О существовании этой комнаты было известно всей семье, но Сорри была единственной, кто ещё входил сюда. У Эйфо́рии и Мерри на это не хватало духу.

Лестница заканчивалась круглой комнатой с широким окном и конусообразным потолком, расположенной в маленькой башенке на крыше дома. Здесь раньше находился кабинет отца Сорри.

Эта комната для младшей дочери Эйфо́рии Фортуны была местом, куда она могла прийти, когда становилось невыносимо, когда ей требовалось утешение. За последние пять лет здесь мало что изменилось. Медные приборы и устройства, назначения которых Сорри не понимала, покрывал слой пыли, а от занимавших все стены от пола до потолка книжных полок с сотнями книг с содержащимися в них приёмами толкования гаданий и видений, исходил затхлый, прелый запах. На письменном столе лежали стопки чертежей и бумаг с записями, стояли всевозможные баночки с кусочками дерева, чайными листьями, костями животных и другими предметами, которыми обычно пользуются для своих предсказаний оракулы. Рядом с огромной звёздной картой стоял направленный в небо телескоп. В углу находились огромные песочные часы, которые сами переворачивались, когда песок в одной их половине заканчивался. Под стеклом были разложены разнообразные колоды карт Таро. На столе всё ещё стояла подставка для хрустального шара, от которого избавилась Эйфо́рия. Отец девочки был очарован всеми существующими возможностями прорицания и собирал любые вспомогательные средства. Эйфо́рия считала это ребячеством, и из-за этого родители неоднократно ссорились. Мать не понимала, какой смысл интересоваться другими видами предсказания, если не можешь ими овладеть. Отец смотрел на это иначе. «Каждый вид предсказания имеет свою особую, завораживающую красоту. Чтобы стать лучше самому, нужно научиться понимать других, – всегда говорил он. – Тот, кто постиг науку предсказаний, держит в своих руках ключ к будущему».

Сделав к письменному столу несколько шагов, звук которых приглушался лежащим посреди комнаты большим круглым ковром, Сорри нежно провела пальцами по последним строчкам в папином блокноте, исписанном его неразборчивым витиеватым почерком. В отличие от других предметов в комнате, этот блокнот не был покрыт пылью – Сорри, бывая здесь, всякий раз прикасалась к нему.

«Любое предсказание – чудо, – утешал Сорри отец, когда ей в очередной раз не удавалось вызвать у себя в воображении великое видение. – Каждое твоё предсказание важно, каким бы незначительным оно тебе ни казалось. И кто знает – быть может, ты самая одарённая из всех нас».

Легко сказать! Гранд Фортуна был выдающимся визионером. И всё же Сорри всегда знала, что он говорил всё это совершенно серьёзно. Для него Сорри была самой одарённой девочкой в мире.

– Ты бы понял, – прошептала она, глядя на фотографию отца, стоящую на столе. С неё на Сорри смотрел черноволосый улыбающийся мужчина в небольших очках. На коленях у него сидели две девочки. Одна – со светло-рыжими кудрями, другая – с чёрными волосами и светло-голубыми глазами, совсем как его собственные. Папа смотрел прямо на неё. Сорри почувствовала, как в груди что-то кольнуло. Почему же ей до сих пор так больно?

8

На следующее утро Мерри предложила сестре проводить её на первый урок – презентации и риторики, – и Сорри с радостью приняла предложение. Коридоры в Академии были бесконечно длинными, со множеством дверей и других коридоров, расходящихся во все стороны. Если не знать, куда идти, можно было потеряться за считаные секунды. Из одного коридора навстречу девочкам выпорхнула стайка студентов.

– Там находится общежитие, – пояснила Мерри.

Не все студенты, посещающие Академию, были из Хоррорс Коп, как семейства Фортуны или Астры. Учащиеся из более отдалённых мест могли проживать прямо на территории школы.

Внезапно от группки студентов отделилась девушка с розовыми волосами, которая тут же повисла у Мерри на шее.

– Меррили, я так по тебе скучала! – завизжала она, практически выжимая из Мерри весь воздух, пока наконец не выпустила её из своих объятий. – Какая прекрасная погода для первого школьного дня! Хотя днём будет дождь.

Джой Фуллдей была лучшей подругой Мерри и часто бывала у них дома. После каждого визита этой девочки вся семья Фортуна была абсолютно вымотана её болтовнёй.

– Я тоже рада тебя видеть, – снова наполнив лёгкие воздухом, ответила Мерри.

Джой перевела взгляд на Сорри:

– Наконец-то ты тоже поступила в Академию! Здорово, что ты будешь в одном классе с моей кузиной!

Сорри наморщила лоб:

– С твоей кузиной?

Она знала, что Джой астролог и прекрасно умеет интерпретировать знаки погоды. Но её отец, в отличие от матери, не обладал ни одним из предсказательных талантов. Значит…

– Да, с Эстреллой, – подтвердила Джой. – Но с этой ветвью семьи у меня не очень тесные контакты. Тётя Луна, мать Эстреллы, так, наверное, и не простила моей ма, что та не вышла замуж за прорицателя. Но что есть, то есть. – Джой усмехнулась. Сорри довольно живо представила себе, что Астры думали о предсказателях, которые сочетались браком с невидящими. Джой схватила Мерри за руки: – Мне столько всего нужно тебе рассказать! – И потащила подругу за собой.

Мерри повернулась к сестре:

– Тебе нужно повернуть здесь, потом иди прямо до статуи Аромы Бинс. Классная комната рядом с ней. – Потом Мерри одними губами проговорила извиняющееся «Прости», и Джой утащила её в следующий коридор.

– Без розового платья тебя почти не узнать.

При звуке этого голоса, внезапно раздавшегося за её спиной, кровь в жилах Сорри превратилась в лёд. Она обернулась. Перед ней, засунув руки в карманы брюк, стоял Бен Дулу́м. Ну да, он ведь тоже зачислен в Академию, и конечно же, его, а не кого-нибудь другого Сорри должна была встретить сегодня первым. Она сглотнула, вспомнив наказ матери держаться от него как можно дальше. Ничего не ответив, девочка повернулась и пошла по коридору в ту сторону, куда указала ей Мерри.

– Эй, погоди! – догнал её Бен. – Ты что, не разговариваешь?

– С тобой – нет. – Сорри надеялась, что новичок поймёт: общение с ним в её планы не входит.

Однако Бена, казалось, это ничуть не впечатлило:

– Ты Сорри Фортуна, да? А я Бен.

– Я знаю, кто ты, – ответила она, не глядя на него и не останавливаясь. – Все это знают!

– Фуух, а я уж испугался, что все забыли о моём вчерашнем появлении! Вот было бы досадно – я так старался.

Теперь Сорри остановилась и всё-таки окинула его изучающим взглядом. В щеку под левым глазом глубоко врезался маленький шрамик. На лице играла кривая ухмылка.

– А, ну ясно: ты сильно испугался этого и решил убедиться – все помнят, что ты некромант, – сказала она, взглянув на его чёрную куртку с золотыми украшениями.

Бен взглянул на свой костюм и с наигранной неуверенностью прошептал:

– Думаешь, это сработает?

Сорри почувствовала, как её губы сами собой расплываются в улыбке. Его деланая озабоченность выглядела очень забавно. Она быстро отпрянула от мальчика: нельзя проявлять дружелюбие! Изогнув бровь, она повернулась и зашагала прочь. Бен последовал за ней. Да что же это такое!

– Ты можешь не преследовать меня?! – рявкнула она.

Бен даже растерялся:

– Вообще-то я тебя и не преследовал. Просто у нас занятия в одном кабинете.

Сорри охватила паника. Вот чёрт! Об этом она и не подумала. Как теперь помешать этому нахалу зайти в класс вместе с ней?

Сорри Фортуна всё ещё пыталась мысленно решить эту внезапно возникшую проблему, когда её взор затуманился и она увидела, как прямо перед Беном открылась дверь в коридор. Он не успеет остановиться!

– Осторожно! – Она рефлекторно протянула руку, останавливая мальчика, и тот упёрся грудью прямо в её ладонь:

– Эй, что…

Дверь распахнулась в миллиметре от лица Бена. Он уставился на дверь – а потом на Сорри. Проклятие! Как она вообще могла быть такой дурой! Если до него дойдёт, как обстоят дела с её видениями, ей можно распрощаться с обучением в Академии!

Он указал на дверь.

– Ты только что предвидела это? – прошептал он.

– Ничего я не предвидела, – огрызнулась она, отвернувшись. – Я не стала бы растрачивать свои видения на подобные нелепости. – Слова матери ранили Сорри даже тогда, когда она произносила их сама.

Повернувшись, она быстро пошла прочь и остановилась только у статуи женщины, заглядывающей в чашку с кофе. «Арома Бинс, гадалка на кофейной гуще, выпускница Академии «Фортуна»– гласила красная надпись на табличке.

Классная комната находилась за ближайшим углом. Перед дверью в ожидании начала занятий уже стояли несколько учеников. Сорри сразу узнала короткие яркие волосы Арканы Пентакль и белые сверкающие очки Эстреллы Астра. Когда девочка приблизилась, некоторые из собравшихся сразу же повернулись в её сторону. Эстрелла заинтересованно оглядела Сорри, а та, надеясь, что по ней не видно охватившего её волнения, быстро прошла мимо неё – заметив при этом, что толковательница звёзд и Кьяра, склонив головы друг к другу, о чём-то зашептались.

– У меня просто в голове не укладывается, что они приняли этого некроманта! – Краем глаза Сорри заметила Ваксину Лид: та, нахмурившись, разговаривала с Филом Хлором, теребя одну из множества своих тонких косичек с искусственной прядью ярко-красного цвета. Её собственные волосы были чёрными и вились мелкими кудряшками там, где не были заплетены в косички. – Похоже, в прошлый раз они ничему не научились.