Успокоительные и антидепрессанты я не принимаю уже год. Но сейчас не отказалась бы. Потому что кажется, будто мои руки никогда не перестанут дрожать.

– Фу-у-ух, – выдыхаю. – Это всего лишь мужчина, – шепчу. – Незнакомец. Я больше никогда его не увижу.

Только что за иблис заставил меня увидеть образ мужчины? И ведь не в пустыне, не среди барханов, а во дворе моего брата! Как такое вообще могло произойти?

Немного отдышавшись и успокоившись, надеваю никаб и возвращаюсь в ложу. Абаль снова внимательно всматривается в меня.

– Аиша…

– Абаль, ты зря тревожишься, – произношу уже спокойно, хотя руки все еще подрагивают. – Все и правда в порядке.

– Хорошо, – соглашается подруга.

До конца скачек мне удается успокоиться. Во время аукциона мы с Абаль и Саудом прогуливаемся к лошадям, где мой брат предлагает купить мне нового скакуна, но я отказываюсь.

– Бархан прекрасно справляется, – напоминаю ему о подаренном мне два года назад арабском скакуне. – Спасибо, брат.

– Я бы уже поела, – говорит Абаль.

– Кстати, об этом, – произносит Сауд. – Сегодня вечером у нас на ужине будет особенный гость.

И вот снова мое сердце пропускает удар, а потом заходится в сумасшедшем ритме.

– Кто? – спрашивает Абаль.

– Мой новый деловой партнер, Давуд. Он планирует построить себе дом неподалеку от нашего. Я предложил ему поужинать в пустыне, а потом переночевать у нас. Если конечно, ты не против, моя дикая роза.

– Не против, – тут же отзывается Абаль. – Все равно его разместят в мужской части на первом этаже. Нужно сказать Мадине подготовить для него комнату.

– Еще успеешь. Пойдем поедим, раз ты голодна.

– Оставайся, мы пойдем на женскую половину, – говорит Абаль и разворачивается лицом ко мне. – Аиша, ты выглядишь испуганной.

– Ох, – выдыхаю. – Просто показалось, что наездник сейчас упадет с лошади, – киваю ей за плечо, выдумывая на ходу. – Пойдем поедим?

Кивнув, Абаль идет к женским ложам, а я следую за ней. Там можно будет приподнять ткань никаба, чтобы спокойно поесть, потому что мы будем скрыты от посторонних глаз. Но в то же время по моему лицу невестка сможет понять, насколько я напугана.

Что за гость посетит дом брата вечером? Если это тот мужчина, как мне не умереть от страха и… какого-то священного трепета, который он на меня нагоняет?

Глава 3

Вздрагиваю, когда моей ноги касается мягкая шерстка, и опускаю взгляд вниз. Карамель задирает голову и, мурлыкнув, прищуривается.

– Хулиганка, ты меня напугала, – зарываюсь пальцами в шерсть, а кошка продолжает тереться о мои ноги.

Потом она резко разворачивается и бежит на балкон, а я срываюсь за ней.

– Карамель! Карамель, вернись в дом!

Подхватываю кошку брата у самой балюстрады и бросаю взгляд на пустыню. Воздух все еще плавится, но на улице стало значительно прохладнее.

Прищурившись, всматриваюсь в дорогу, ведущую к особняку брата, по которой едут два джипа. Сердце почему-то начинает частить так, что тяжело сделать вдох.

Это едет тот самый гость брата, никаких сомнений. Сглатываю и крепче прижимаю к себе кошку.

Машины останавливаются у ворот, а потом въезжают на территорию и скрываются за домом.

– Госпожа, – в комнату заходит служанка, – господин сказал, что вас будут ждать внизу.

– Ладно, – выдыхаю. – Моя сестра приехала?

– Да, госпожа Ильхам уже здесь, – отчитывается Зухра. – Она в гостиной с вашими племянниками.

– Хорошо, спасибо, я сейчас спущусь.

Закрыв дверь на балкон, опускаю Карамель на кровать, а сама возвращаюсь к туалетному столику в гардеробе, чтобы надеть никаб. Знаю, Сауд скажет, что это слишком. Точнее, мог бы сказать лет восемь назад. Но сейчас он позволяет мне одеваться, как мне того хочется.

А я желаю скрываться от мира. Потому что нигде, кроме дома брата, не чувствую себя в безопасности с открытым лицом.

Когда-то монстр, который лишил меня невинности не только физически, но и морально, сказал, что у меня лицо… я даже не стану повторять это слово. Но им обычно называют женщин, которые предоставляют интимные услуги за деньги. Вот с кем он сравнил меня. Сказал, что мои губы созданы, чтобы…

– Аиша, – вздрагиваю от голоса сестры и поворачиваю голову. – О, как красиво ты подвела глаза, – восхищается Ильхам, буквально врываясь в комнату вихрем свежего воздуха, которого мне иногда так сильно не хватает.

Ильхам потрясающая. Она нежная, добрая, светлая. И Сауд пригрозил отцу, что если тот отдаст младшую сестру замуж без согласования с ним, он и ее заберет, чтобы спрятать от родителей.

Вообще мой брат стал много и часто идти против воли отца, что раньше в нашей семье было совершенно неприемлемо. Но после того, что произошло со мной, отец перестал быть таким категоричным.

– Добрый вечер, моя хорошая, – улыбаюсь и приобнимаю сестру, которая наклонилась ко мне.

– Можно я помогу тебе? – спрашивает она, кивая на мой черный никаб.

– Конечно, – киваю и поворачиваюсь к зеркалу.

– К Сауду приехал гость. Очень красивый мужчина.

– Ильхам! – восклицаю и смотрю на сестру с притворным возмущением, а она по-девичьи хихикает.

Как же мне хочется, чтобы она сохранила в себе эту чистоту и восторженность!

– А что? Я так, только одним глазком, – подмигивает сестра. Ее подведенные сурьмой глаза светятся игривым огоньком. – Он меня не видел, я спряталась за кадками с теми огромными растениями, которые насадила наша Мария.

Сестра очень любит настоящее имя невестки. Ей оно кажется экзотическим, и она напрочь отказывается называть Марию как-то иначе. Хотя, надо сказать, Сауда это немного бесит. Но такая уж наша Ильхам.

– Ох, – качаю головой и цокаю языком, когда сестра аккуратно надевает на меня никаб.

– Да ладно тебе! Красивый, богатый. Что еще надо?

– Не торопись, мы еще его не знаем.

– Представь себе, если Сауд решит выдать тебя за него. Он не такой, как тот урод… Прости, я увлеклась, – стихает Ильхам.

А я чувствую, как в жилах застывает кровь.

Я больше никогда не выйду замуж!

Ни одному мужчине не позволю прикоснуться ко мне!

Я слишком долго залечивала свои раны. А некоторые залечить так и не удалось. Мое время ушло безвозвратно.

Теперь я хочу жить с семьей брата, заботиться о них и дарить им радость. Это и есть мое личное счастье.

– Кстати, Сауд говорил, как его зовут? – спрашивает сестра, поправляя ткань никаба.

– Давуд, – произношу, а потом начинаю хмуриться.

Какое же знакомое имя…

Когда-то давно – кажется, будто в прошлой жизни, – в моем университете был преподаватель. Говорили, что он внештатный, скорее приглашенный гость, который специализировался на инвестициях.

У меня он ничего не преподавал. Но я пару раз в неделю наблюдала за тем, как он шел от своей машины по парковке. Шаг расслабленный, даже немного небрежный. Всегда в сопровождении студентов. Всегда смеющийся.

Мне тогда казалось, что столько может смеяться лишь очень добрый и светлый человек.

А потом он просто перестал приезжать, и у меня в памяти остались только улыбка и имя. Давуд…

– Ну все, готово, – довольно произносит Ильхам и выпрямляется, а я встаю со своего кресла.

– Помни не кормить детей сладостями на ночь, – наставляю сестру, когда мы выходим из моей спальни и идем вниз. – Иначе ни ты не поспишь, ни прислуга, ни они сами. Будут до утра на голове стоять.

– Помню-помню, – бубнит Ильхам.

Я поправляю свою длинную накидку.

Сегодня на мне не абайя. Я надела льняные брюки, такую же рубашку, а поверх – накидку до пят с двумя разрезами по бокам. Такой наряд позволит мне погулять по пустыне и пообщаться с ней, пока брат с женой будут общаться со своим гостем.

Мы спускаемся по широкой лестнице, и мое сердце с каждой секундой бьется все быстрее, то подскакивая к горлу, то стремительно ухая в пятки.

Да что ж за реакция такая?

Хотя ничего удивительного. За последние пять лет я впервые окажусь в обществе незнакомца. Именно из-за желания избежать этого я не посещала многочисленные приемы, на которые ездят Сауд с Абаль. Но сейчас, когда я закончила терапию, чувствую, что хочу немного выглянуть из своей раковины.

– О, Аиша, мы заждались, – произносит Сауд, когда мы появляемся в гостиной.

Я чувствую, как немеют кончики пальцев и лицо, когда мой взгляд мечется между братом и его гостем.

– Давуд, позволь представить тебе мою сестру Аишу, – говорит брат, и гость оборачивается.

Я же застываю с открытым ртом, встречая взгляд ореховых глаз.

Глава 4

Давуд

– Сынок, мы прилетим через два дня, – говорит мама в трубку, пока я надеваю на запястье часы.

– Я встречу вас в аэропорту.

– Мы же летим частным рейсом, – смеется она. – К тому же, ты наверняка пришлешь за нами кучу машин.

– И в одной из них буду сидеть я, – отзываюсь. – Мама, это не обсуждается.

– Девочки очень сильно соскучились по тебе.

– И я по ним тоже, – отзываюсь севшим голосом.

Мы минуту молчим. Каждый о своем. Мама – с осуждением, я – с болью.

– Ладно, мне пора, – нарушает она молчание. – До встречи.

– Скажи малышкам, что я люблю их.

– Обязательно, – хрипловато произносит мама и кладет трубку.

Я оседаю на кровать в своем номере и смотрю на заставку экрана, на которой у меня все еще установлена фотография моей Эммы с нашими малышками. Девочкам тогда было всего по два года, когда их мама – журналист и военный корреспондент – полетела в горячую точку, из которой не вернулась.

В тот день наша жизнь разделилась на до и после.

Дочки едва ли помнят саму Эмму, но хорошо помнят, что у них была мама.

Сейчас малышки временно живут у моих родителей на греческом острове, но я попросил маму привести их ко мне хотя бы на неделю, потому что чертовски сильно соскучился.

Вообще мама не разделяет моего желания переехать в Эмираты и, уж тем более, забрать сюда дочерей. Несмотря на то, что она сама из этих краев, все равно категорически против. А у меня здесь бизнес, приятные воспоминания об Эмме, с которой мы познакомились в Дубае, и пустыня, которая стала для меня сакральным местом.

Бросив на себя в зеркало еще один взгляд, выхожу из отеля и, сев в машину, еду к своему новому деловому партнеру, шейху Сауду.

Мы познакомились на экономическом форуме в Саудовской Аравии еще год назад. Сауд приглашал меня погостить у него, а я поделился, что собрался строить бизнес на территории его страны. У нас пересекались интересы, и два месяца назад я предложил ему сотрудничество.

Сауд пригласил меня на ужин в пустыне и ночевку в его доме. Я согласился. Это позволит познакомиться с ним ближе, а бонусом провести время в пустыне, которая необъяснимо манит меня вот уже который год.

Когда Эмма была жива, мы провели ночь в этой пустыне. Мы тогда сидели у шатра, и моя жена мечтала построить дом в этой пустыне и каждый день любоваться этими невероятными закатами и рассветами. Это одна из причин, почему я хочу построить здесь дом.

А вторая… вторая мне самому непонятна.

Мама говорит, что ее предки были кочевниками в этой пустыне. Настоящими бедуинами, которые со временем разбогатели на нефти. Точнее, разбогател только один, мой дед. И он единственный, кто захотел жить в цивилизации. Семья осудила его, и он ушел, больше никогда не вернувшись.

Может, в этом причина того, что меня так упорно тянет в эту пустыню? Дух предков?

Правда, я вряд ли бы сел на верблюда и согласился жить в палатке среди небытия.

Дом у Сауда роскошный. Даже скорее особняк. Огромный, величественный, выполнен из белого камня с арочными окнами и дверями.