Для настоящей Кирэн это ее жизнь. А для меня – дань уважения девочке, уступившей мне тело. А кроме того, лимитированный мерч одной из самых популярных групп в Объединенной Азии – это бешеная куча денег. Инвестированных. Ибо со временем многое из этих детских сокровищ станет сокровищем настоящим и будет продаваться на аукционах! Там только одних подписей три десятка, так наверняка еще и что-то совершенно уникальное есть. Плохо, что не могу вспомнить, что именно. Пусть и догадываюсь. Ну, трудно не понять «уникальность» порванной перчатки без пальцев, упакованной в рамочку. Или бутылки с недопитой водой в бархатном мешочке.

– Эй, Кирэн! Представляешь… – Возбужденная чем-то Мейрен ворвалась в опустевшую комнату и застыла в шоке. – Ты что тут устроила?!

Глава 8

– М-м-м? – Я как раз стояла над кроватью и думала, что это странно, почему у бревнышка на лицевой стороне наволочки трусы нарисованы, а на тыльной нет. Типа «булочки» для самой горячей поклонницы? А так можно? Неужели бренд разрешает выпускать дакимакуры настолько интимного характера?

– Он сказал, что отказывается от сегодняшнего свидания, – выпалила Мейрен. – Плохо себя чувствует, еще не пришел в себя после ранения. Зачем ты все выкинула?! С ума сошла?!

– А что не так? – Я не стала пояснять сестре, что не выбросила даже исписанные бумажки с какими-то почеркушками и номерами, не то что мерч и фигурки.

– Ты столько лет собирала уникальную коллекцию! Ни у кого больше такой не было! И вообще, – сестра плюхнулась на мою кровать и неожиданно шмыгнула носом, – этот хам даже не сказал спасибо за фрукты и цветы! И написал, что вернет мне деньги за подарки! В чате! Так оскорбительно!

Я поморгала, оценивая новую диспозицию. Похоже, линейная картинка, сложившаяся в моей голове, еще дальше от действительности, чем мне показалось за обедом. Ну эта вот, про Золушку, вражду сестер, издевательства над Кирэн и прочие ужасы богатого семейства.

К напрочь нелюбимой сестре-сопернице не бегут жаловаться на парня. И с чего бы Мейрен, если она так уж презирала фанатство сестры, сожалеть о коллекции?

– Этот… мистер У сейчас лежит в больнице? – попыталась припомнить я рассказы девушки. – Может, ему действительно пока просто не до отношений? Даже самый добрый человек начнет вредничать, если ему больно и плохо.

– Да выписался он! Я же тебе говорила! – Мейрен в досаде с размаху шлепнула ладонью по подушке и попала прямо по голой заднице бревнышка. Ойкнула, поджала руку и даже вытерла ее о свои штаны. Посмотрела на меня, поджав губы:

– Ну ты даешь… Сама заплатку пришивала?

Я удивилась. Потом присмотрелась. И тихо хихикнула. Ну да, а как еще реагировать, если голую попу бедолаге на подушке пришили поверх натуральной, целомудренно прикрытой серыми боксерами? Да так пришили же искусно, что не сразу заметишь, рукой надо провести, чтобы почувствовать. О боже. Так она еще и с силиконовыми вставками-подушечками! Ну знаете, такие, которые в веселых ковриках для мышек делают.

– Не помню, но забавно вышло, согласись.

– Да ну тебя! Дура…

– Это твой Вейшенг дурак полный. Как он смеет пренебрегать моей сестрой? – сказала я и озадаченно моргнула. Будто из самой глубины души вырвались эти слова. Да к тому же чуть ли не впервые с момента пробуждения в этом теле у меня не заныло сердце при упоминании младшего господина У.

– Козел! – эмоционально подтвердила Мейрен и уже вполне намеренно врезала по подушечной заднице. – Хам! Невежа!

– И как мы ему отомстим? – Я решила переключить ее возмущение в более конструктивное русло. – Предлагаю сходить в салон красоты. И в спа. Ты знаешь хорошие? Пусть видит, кого рискует потерять.

– Вдвоем? – удивилась Мейрен. – А давай! На парные процедуры! Теперь хоть не позорно, никто не будет смеяться, что у меня сестра толстуха! Ай! Дура! Не смей драться этой подушкой, она неприличная! Пошли уже!

Ну что сказать… Пока доехали до какого-то шикарного многоэтажного комплекса, где сразу и спа, и что-то наподобие сауны, и салоны красоты, и даже чуть ли не косметическая хирургия, мы еще раз пять поцапались. Прямо в машине.

Я пришла к выводу, что прежняя Кирэн вовсе не была тихоней, за словом в карман не лезла, а если ее слишком доводили – могла сестрице и прическу попортить. Точнее, эти две кошки в мешке вполне себе дрались на равных.

Поэтому никого и не удивляет то, как бодро я отвечаю на попытки наезда. Похоже, в этом семействе вообще весьма своеобразный… «язык любви».

Парные процедуры оказались самыми обычными масками, скрабами, массажами и обертываниями, но только проводились в одном помещении, чуть ли не нос к носу, позволяя нам время от времени продолжать свои разговоры и перепалки. А еще вместо ванны мы плескались в небольшом джакузи на двоих и сидели в мини-парилке, обвешанной пучками ароматных трав.

И всю дорогу наши перепалки сходили на нет, потому что нас перебивали. Все мастера как один восхищались тем, как мы похожи и как мы красивы. Какая белая кожа! Какие прекрасные волосы! Восхитительные фигуры! Маленькие ножки! Изящные руки! А линия подбородка? А высокая переносица? А двойное веко без всяких операций?

Мейрен на последней фразе слегка дернулась – совсем уж без операций у нее не обошлось. Да и фиг с ним, если девушке так нравится. Почему бы нет? Имеет право, это ее нос и веки!

Хотя Мейрен, кажется, удивилась моей реакции. Похоже, раньше Кирэн не стеснялась ткнуть сестрицу в этот факт. Мол, ты меня толстухой и коровой дразнишь, а сама-то разве идеальна? Идеальная бы под нож не легла.

Ну, будем считать, что мы повзрослели наконец. А у меня вообще амнезия, имею право не помнить ни про какие сестринские операции.

Примечательно, что, покосившись на меня из-под маски немного дикими глазками и не дождавшись напоминаний про скальпель хирурга, Мейрен явно что-то усвоила, и ее «корова» и «толстуха» с этого момента пошли на убыль. Сестрица стала подбирать другие слова, чтобы поругаться.

В общем, странное чувство. Для меня спа всегда ассоциировалось с тишиной и покоем, когда ловишь некий дзен и отдыхаешь от мира. Тут же процедуры вышли больше похожими на дружеские посиделки, будто на девичнике перед свадьбой.

– Ресницы делать будем? – спросила мастер, отвлекая меня от размышлений. – У нас сегодня как раз мастер Марина свободна.

– О! – тут же оживилась Мейрен. – А Сонья?

– Хотите маникюр?

– Со стразиками! Большими, как брильянты в помолвочном кольце моей матушки! И с кроликами! Нет, лучше вишенки. Хочу обновить гардероб и добавить в него элементы бордо. Кирэн, тебе тоже надо!

Я философски кивнула. Стразики так стразики. Нам же не картошку с этими ногтями копать. Хотя все равно попрошу нечто более лаконичное и функциональное. Тот же нюд всегда актуален, тем более если в него добавить стразик. Один. Маленький.

Конечно, я удивилась тому факту, что в этом мире тоже востребованы русские мастера. И «по ресничкам», и маникюрщицы. В этом салоне, как позже проболталась Мейрен, к ним за месяц очередь. А нам необъяснимо повезло налететь на окошко в плотном графике мастериц.

Короче говоря, застряли мы до вечера. Это оказалось даже приятно, пусть и утомительно. Но чего я не ожидала, так это встречи в холле на выходе из спа-комплекса.

Глава 9

– Ах… – сказала Мейрен и попыталась сделать странное: то ли спрятаться мне за спину, то ли, наоборот, оттолкнуть меня на задний план. То ли просто в обморок нацелилась – поди пойми эти хаотичные телодвижения.

Я сначала поймала сестрицу за локоть, чисто на всякий случай, чтобы не грохнулась на мраморный пол. А потом принялась крутить головой. Что она такого увидела-то? Почему и без того большие глаза стали почти круглыми?

И тут же сама почувствовала, как бело-золотой мрамор уходит из-под ног. С чего бы, кажется? Что такого в двух вроде бы незнакомых парнях, идущих от стеклянной вертящейся двери к стойке ресепшена?

Один здоровенный, как шкаф, уверенный и с мужественно выпяченной нижней челюстью, будто в атаку собрался и щас всем как даст! Красив до безобразия, но с одним большим недостатком – золотым кольцом на безымянном пальце.

Второй в кильватере, чуть ли не на привязи, потому что его волокут за рукав. В кепке по самые брови и в маске по самые глаза. Тонкий, изящный и длинный, как помесь лебедя с циркулем.

Самое пугающее заключалось в том, что я их обоих узнала. Линьяо – это старший сын семьи У. Тот, который с «челюстью и кольцом».

И Вейшенг… тонкий надломленный циркуль. Почему мне так больно на него смотреть?! И почему кажется, что он не должен быть таким… худым? Футболка на широких жилистых плечах висит как на вешалке. А ведь должна обрисовывать развитые мышцы профессионального пловца. Вот откуда мне это знать?!

– Ах… – повторила Мейрен мне в ухо.

– Сама ты «ах», – мрачно прокомментировала я, встряхивая тщательно ухоженными волосами и покрепче беря сестрицу под руку. Похоже, обе сестры Сюэ имели тягу к созданию себе кумиров. – Не вздумай бежать за ним и бросаться в объятия. Ты слишком хороша для подобных выходок. Это парни должны падать к твоим ногам!

И тут случилось странное. Проходя мимо нас, старший брат не слишком удачно дернул младшего, обходя знак «Мокрый пол». Так дернул, что отпустил, потому что сам поскользнулся. И один подстреленный лебедь, взмахнув руками, словно крыльями, «полетел» точно в нашу с сестрой сторону. Точнее, уже в мою, так как не выдержавшая встречи с кумиром Мейрен поспешила спрятаться за ближайшей колонной.

– Итить! – сказала я на чистом русском, окончательно бросила сестру и кинулась ловить умирающего лебедя с грустными стеклянными глазами. Мне показалось, что если он грохнется на каменный пол, то непременно сломается, разлетевшись тысячей осколков, как фарфоровая ваза!

– Ох ты ж мяу! Какая-то слишком тяжелая птичка, – пробормотала я себе под нос на русском языке, чувствуя, как сгибаются коленки под весом молодого мужчины. Кепка с него слетела, отчего шею защекотали чужие волосы. Я вдохнула аромат его шампуня и невольно задумалась – знакомый запах и очень приятный. Наверное, тоже когда-то таким пользовалась, стоит поискать.

– Что? – Лебедь вскинул на меня странно ожившие глаза.

– Осторожнее, господин У, – строго сказала я уже без всяких экскурсов в чужие языки. – Вы или сами убьетесь, или кого-нибудь по пути расплющите.

– Мейрен? – Лебедь нахмурился, пристально вглядываясь в мое лицо.

– О-хо-хо… – Я позволила ему встать нормально и быстренько отпустила, потому что касаться чужого теплого тела было… слишком приятно? Волнительно? – Что ж вы за жених-то такой, свою невесту в лицо не знаете? Сестра, иди поздоровайся.

– Чью невесту? – хмуро переспросил мужчина, снова стекленея глазами. Кажется, даже воздух вокруг стал на пару градусов ниже.

– Ну не мою же. – Я поймала высунувшуюся Мейрен за руку и тоже нахмурилась. Мне не нравилось, что вечно бодрая и словоохотливая сестрица сейчас как в рот воды набрала. И вообще, будто пыльным мешком стукнутая. – Впрочем, я еще трижды подумаю, стоит ли отдавать вам мою младшенькую. Вы даже падать нормально не умеете.

– Кирэн! – сдавленно пискнула та самая «младшенькая», пытаясь ущипнуть меня за бок. – Не позорь меня, – едва слышно взмолилась она.

Вейшенг окинул нас двоих равнодушным взглядом, пройдясь по фигурам и лицам словно сканером:

– Я ничего не обещал. Тем более не дарил никому статуса своей невесты.

– А вас никто и не просил! – Вот уж точно, будет он мне еще сестру оскорблять! Подумаешь, лебедь! Черный! Красивый. Теплый… тьфу!

Вейшенг смерил меня еще одним холодным взглядом, и даже под маской было видно, что его губы брезгливо поджались.

– Вы ведь тоже не замужем, верно? Неудивительно. Если бы я и хотел жениться на ком-то, то не на девушке с таким острым и непочтительным языком, как у вас. Вам никто не говорил, что не стоит нарываться на конфликт с незнакомцами?

– Вам никто и не предлагал меня в жены – это раз. Вы сами на меня упали – это два. Имею право расценивать как нападение. С неясными целями. Мало ли что у вас на уме было? Вдруг вы хотели облапать такую красивую меня?

– Кирэн! – буквально простонала сестра, повисая на мне. – Только не сейчас! Его нельзя бить! Прости, гэ-гэ, моя сестра только недавно из больницы, она еще не совсем в себе!