– Куклу? – удивилась я. И было чему, если честно. Кирэн уже почти двадцать два годика, поздно в дочки-матери играть.

– Ну да, ту самую! Коллекционную, из лимитированной партии! – радостно закивал отец и под неодобрительным взглядом бабушки вытащил откуда-то из-за кресла деревянную крафтовую коробку с рюшечками. Размером с табуретку, не меньше. – Посмотри, дочка, может, как раз вспомнишь себя! Ты о нем так долго мечтала!

Я опасливо приблизилась к подарку, заглядывая внутрь. О… «мое бревнышко». А точнее, очень красивая, реалистичная и, похоже, фотографически точная шарнирная кукла в виде того самого парня, что так нравился Кирэн. Безумно тонкая работа с живыми глазами, набором выражений лица в отдельной коробочке и несколькими нарядами с выступлений.

– Спасибо, папочка, он прекрасен. – Кукла была такая красивая, что поневоле обрадуешься. Пусть я даже не знаю этого парня, чисто эстетически ничего против его портретной куклы не имею. Посажу на полку возле кровати, он отлично впишется в Барби-половину комнаты. Этакий модернизированный Кен.

– Ну начинается, – вздохнула бабушка, дотянулась и без малейшего стеснения влепила старшему сыну подзатыльник. – Только ребенок стал превращаться в нормального! Зачем будить прежних демонов?!

– Не будятся они, – успокоила я бабушку, аккуратно ставя коробку возле стула. – То ли все демоны еще в коме, то ли вообще померли. А кукла все равно очень красивая. Только я не помню, как зовут этого айдола. И из какой он группы.

– Это не айдол, это стафф. Комик недоделанный, над которым издевалась съемочная группа шоу, чтобы набрать побольше рейтинга, – фыркнула Мейрен. – И правда, совсем ты поглупела.

– Не верю, – тем временем высказалась ее мать, моя мачеха. – Наверняка это ненадолго, если вообще не притворство ради…

– Ради чего? – фыркнула на нее бабушка, снова вставая на мою защиту. – Что такого дорогого мы можем предложить ненормальной фанатке, чтобы перебить ценность ее айдолов? Кирэн даже меня не боялась, когда шла речь о кумирах. Помните, как она сбежала через окно на фанкон? Я ведь запретила, более того, заранее перекрыла ей денежный поток, заблокировала карту и велела запереть все двери. Молчу уже о машине, которую никто бы ей не подал. И что?

– Что? – поневоле заинтересовалась я, оценив тяжелые вздохи и многочисленные переглядывания семейства.

– Ты заручилась поддержкой фан-клуба «Зоопарка», написав в твиттере дикую историю о родственниках-тиранах, – охотно принялся рассказывать Итиль. Дядюшка, поняв, что я вовсе не потенциальная невеста, выдохнул и оживился. – Тебя чуть ли не с мигалками на тот фанкон отвезли, а бабушка с отцом потом долго оправдывались перед полицейскими, что существенно подмочило репутацию семьи.

– А еще денег заработала на это мероприятие, – с непонятной гордостью выдал папочка. Кажется, это впечатлило его больше остального приключения. – Сама! Я, правда, так и не понял, каким образом, но сумма вышла настолько приличная, что ты даже отдала половину на благотворительность, а на остатки потом еще полгода закупалась мерчем, игнорируя разблокированную карту.

– Да фанфик она написала. Про то, о чем в приличном обществе не говорят! Нашел за что хвалить, – буркнула мачеха на отца.

– Вот и сейчас незачем упоминать, – сурово стукнула палкой об пол бабушка. – Позорище, чтобы девушка из приличной семьи собирала себе гарем из пляшущих клоунов и писала об этом в таких интимных подробностях! Да кто вообще за это деньги платит?!

– Скажи спасибо, мама, что она писала про гарем, в котором девушка имеет отношение с парнями, а не те жуткие шипперские ужасы, где несчастных мальчишек раскладывают между собой в самых разных позициях, – выдал вдруг Итиль. – За подобные опусы, между прочим, платят гораздо больше. Там вообще часто делают омегаверс, заставляя мужчин беременеть! Вот где истинный кошмар и падение нравов. Но наша Кирэн осталась в рамках почти приличия. Если такую порн… эротику, конечно, можно назвать «приличием».

– Кхм… – Я старательно пыталась не заржать. Ибо из всего вышесказанного следовали интересные выводы. Во-первых, бабуля читала фанфики Кирэн, раз уж в курсе их содержания и градуса секса в тексте. А во-вторых, Итиль, тридцатилетний бизнесмен-ловелас, знает о таких вещах, как «шипперство» и «омегаверс». Веселая семейка, однако!

– Спасибо, я обязательно прочту этот фанфик, возможно, это будет полезно для моей памяти. – Не знаю, как бы отреагировала прежняя хозяйка тела. А мне хотелось соответствовать этим занятным людям и чуть-чуть потроллить их в ответ. – Бабушка, ты дашь мне ссылку? Скинь, пожалуйста, в личку.

Хоровой кашель был мне ответом.

Глава 7

– Дура… – обзываться вслух при бабушке и папе Мейрен не рисковала. Но поскольку за столом мы сидели рядом, она вполне справлялась со змеиным шипением мне в ухо.

– Сама такая, – отвечать чем-то более содержательным у меня не было времени и желания. Я была занята более важной задачей: определить, что из множества плошек на столе пахнет не очень страшно. И как это не очень страшное есть палочками.

На удивление, два отполированных обрезка бамбука легли в руку как родные и сами принялись накладывать мне в тарелку разного. Хм-м-м… Память тела? Интересно… Что? А, опять «дура». Шепотом в самое ухо.

– Ты бы хоть что-то новое придумала. Слушай, а давай после обеда в сети пошарим на предмет разных ругательств. И будем соревноваться, кто больше запомнит.

Мейрен подавилась какой-то водорослью. А я уныло вздохнула, вспомнив тетушкины пельмени со сметаной и новогодний торт «Наполеон», слепленный из лавашей. На этом столе подобного деликатеса днем с огнем не найти. Разве что плавают какие-то прозрачные вареники с морепродуктами в бульоне. Не то чтобы я жаловалась или невкусно… но непривычно. В больнице было легче – там кормили в основном рисовой кашей и котлетками на пару.

Судя по всему, семья Сюэ придерживалась традиционной местной кухни, несмотря на то что частично проживала в Европе, как мне уже успели сообщить. Моя единокровная и вовсе только-только из-за границы, где училась в иностранном университете. В Объединенную Азию вернулась для заключения той самой выгодной помолвки с таинственным мистером У.

– Все как всегда, – неожиданно умиленно выдал папенька, глядя на нас с сестрой. – Будто и не было несчастного случая с Кирэн. Даже вздыхает так же над тарелками.

– Ага, только сестра теперь занимает один стул, а не два, – не удержалась младшенькая.

– Согласна, так удобнее, да и к тебе ближе, достать легче, – улыбнулась ей я. И внутренне захихикала, когда вредина снова подавилась, на этот раз креветкой.

– Мама, вы видите?! – возмутилась мачеха, обращаясь к бабушке, сидящей во главе стола.

– Вижу, – согласилась матриарх. – Эти две паршивки сейчас опять подерутся, как в первом классе. И я велю отцу поставить их на колени, на горох. Причем в один угол!

– Чтобы они додрались, раскидали горох и успокоились, – резюмировал Итиль. – Правда, раньше Кирэн давила противницу массой. А теперь даже не знаю, на кого ставить. Но так и быть, с учетом предыдущих побед ставлю сотню юаней на старшенькую. Даже после больницы она достаточно бодрая.

Мне все больше нравится дядя. Вот честно. Не был бы он моим родственником, уже бы рассматривала кандидата. А то чувствую, раз младшая замуж собралась, то меня тоже резко захотят пристроить в добрые руки. Тем более если родственники опасаются, что я могу снова растолстеть, то будут стараться вдвойне. Так сказать, пока товар не испортился и купец не опомнился. И если честно, почему-то я относилась к этому спокойно. Наверное, исчез уже тот юношеский максимализм, который требовал «только по большой и чистой любви». Но за кого первым подсунут – тоже выходить не собираюсь. Осмотримся, приценимся, пощупаем, в конце-то концов.

Ладно, это дела далеко идущих дней.

Мейрен все время разговора за столом краснела и надувалась, как обиженная лягушка. А мне было странно. С одной стороны, полный дурдом, попадание и все невкусно. Слишком много перца. Непривычные сочетания сладкого с мясом или кислого с острым. Да и вообще… чужая жизнь, не моя.

А с другой – забавная семейка. Вовсе не монстры. Даже бабушка симпатичная. И мачеха не такая уж страшная, просто своя дочь ближе к сердцу, и это нормально. А сестрица и вовсе веселая, как в детском садике.

Как они умудрились затравить оригинальную Кирэн до «несчастного случая» – вопрос. Я ведь не дура, а в больнице много сплетников. Они хорошо знают, что такое медицинская тайна, но между собой не могут не болтать. Особенно если уверены, что пациентка спит.

Моя предшественница, есть такое подозрение, хотела уйти сама. Но это страшная-страшная тайна. Бабушка и отец наверняка в курсе, а вот насчет мачехи, сестры и дяди сомневаюсь. Что же тут произошло?

Если первые дни я склонялась к буллингу в семье, которого, судя по всему, не было, то сейчас появилась и другая версия – фанатизм. Возможно, девочка решила таким способом привлечь внимание своего кумира? Или переборщила с протестом, когда ей чего-то не позволили?

Увы, никто из знающих не собирается меня просвещать. Причем даже обижаться на них не за что – родственники явно следуют указаниям врачей-психиатров.

– Тихо! – неожиданно врезалась в мои мысли сестрица. Оказалось, что смартфон возле ее тарелки беззвучно завибрировал и высветил на экране фото в розовых цветочках. – ОН звонит! В первый раз САМ!

Но затем оглядела всех нас, выскочила из-за стола и убежала с прижатым к груди телефоном наверх. На бегу сестра светилась счастьем, как новогодняя елка.

А я уставилась в свой рис и попыталась понять: это что сейчас было?! Почему у меня при виде лица на экране сердце чуть не выпрыгнуло, а теперь хочется плакать?! Кирэн, это твои шуточки? Да как ты умудрилась?! А как же бревнышко и прочие фанерные красавчики?

Впрочем, погодите. Если подумать и вспомнить… Вроде о помолвке младшего господина У с Мейрен заговорили, когда хозяйка этого тела уже была в коме. Как она сумела втрескаться в чужого жениха, не выходя из нее?! Или она знала этого парня до помолвки и он разбил ей сердце? Технически это могло быть и до увлечения бойс-бэндом, так?

Вопросы, вопросы… и нет ответов.

После обеда я снова вернулась в собственную комнату с намерением поискать подсказки в старых вещах Кирэн. Заодно определить – что можно будет оставить, что продать, а что просто выкинуть.

Легче всего оказалось с запасами конфет и дошираков, их просто сразу передала горничным, чтобы пристроили. Есть заварную лапшу и прочие вредности теперь точно не собираюсь, но выкидывать годную пищу – кощунственно. Я даже в чужом теле остаюсь коренной петербурженкой с блокадниками в анамнезе. Пусть хоть бомжам на улице раздадут, хоть сами съедят, неважно.

Сложнее было с вещами.

Из всего мерча решено было оставить только новую куклу. Ну и подушки, две штуки. Чисто потому, что очень удобно с ними спать: подпираешь себя с двух сторон, на одну ногу с рукой закидываешь – и кайфуешь. А картинки на самой грани приличия меня не смущали, их ведь можно было перевернуть. В смысле, носом и… кхм… вниз. А с тылу все люди более-менее одинаково устроены. Особенно в трусах.

Все остальное мы с двумя горничными очень аккуратно и тщательно упаковали в большие, подписанные по годам и разделам ящики.

Выкидывать такое я бы не решилась ни за что.