От этого вопроса стало ещё больнее. Я терпеливая. Я умею ничего не чувствовать. Быть бесстрастной, когда кричат, унижают, оскорбляют или даже замахиваются и бьют. Но от участия в голосе Гордона поплыла.

Склонила голову. Наткнулась взглядом на расходящиеся края разреза на и без того голого платья, и едва не завыла от отчаянья. Это было ужасно унизительно! И больно!

Вспоминать, кем я когда-то была становилось невыносимо. Видеть кем стала, ещё тяжелее.

Превозмогая страдания истерзанного сердца, подняла взгляд на Альфу Чёрных. Голову держала прямо. Отвечала, как на экзамене в консерватории, стоя на сцене.

– Нет. Всё в порядке. Просто я вышла замуж и пересмотрела жизненные приоритеты. Быть женой Альфы – ответственное занятие. Можно сказать, что это такая же работа, как пианистка или учитель.

Последнее я сказала потому, что супруга Гордона преподавала в университете. Даже не помню, откуда мне это было известно.

– Но ведь вы не исполняете никакой общественной нагрузки, – упорствовал глава Чёрных, – не встречаетесь с жителями, не проводите благотворительных мероприятий. Даже на наши дни рождения не приехали ни разу. Чем же вы занимаетесь, Лирика?

– Мужем, – закипая ответила я. – Я занимаюсь мужем. Ещё вопросы?

Гордон посмотрел нечитаемым взглядом. Несколько долгих тактов он продолжал вести меня в танце. Когда мелодия близилась к завершению, ответил, – у меня нет к вам вопросов, Лирика. Только проволока для вашего платья.

Глава Чёрных проводил меня на место. Поцеловал руку. Когда его ладонь уже почти отстранилась от моей, я почувствовала, что в ладони осталось что-то небольшое, но твёрдое.

Пока остальные суетились, занимая свои места, я скосила взгляд к ладони. На ней блеснуло серебристое сердечко. Такие в школе делали из скрепок. Я зацепила проволоку за внутренний край рукава. Спрятала.

А подняв голову, увидела Лакстера. Он улыбался глазами.

Давайте развлечёмся

Мне надоело бесконечное интервью, маскируемое под танцы. Единственный, кто не донимал вопросами, стоял напротив и не спускал с меня глаз. Лучше бы спросил, что хотел, и ушёл. Но везение создано не для меня.

Сначала всё было чудесно: любящая семья, знаменитый в узких кругах отец и мама красавица. А ещё музыка, в которой можно было раствориться. Я играла не ради наград.

Это было по-настоящему упоительно, сесть к фортепиано и исполнить что-то берущее за душу. Мне удавалось играть не только на инструменте. Иногда вместе с мелодией я могла пробудить души.

А на главном конкурсе среди молодых пианистов я исполняла фортепианные концерты с оркестром. Это было так волнительно! Так ошеломляюще великолепно чувствовать себя единым организмом с профессиональными музыкантами!

Это было волшебно!

Среди оборотней искусство никогда не считалось престижным. Спорт, вот что по-настоящему уважаемо. Приобщение к прекрасному – удел слабых волчиц, которых подберут сильные самцы. Меня подобрал самый сильный.

Из воспоминаний меня выдернул голос Альфы Белых.

– Решение БСС задерживается. Танцы с таким малым количеством прекрасных девушек будоражат сердца подрастающей смены. – Илт скользнул многозначительным взглядом по отпрыскам Тэрна и сыновьям Гордона. – Боюсь, что они будут скучать на нашем празднике, а мне бы хотелось, чтобы все получили удовольствие.

Тэрн и Гордон непонимающе уставились на Альфу Белых. Было заметно, что они не понимают, куда их ведёт хозяин вечеринки. Но вопросов не задавали. Продавливали Илта молчанием.

Тот ухмыльнулся. Посмотрел сначала на Гордона, потом на Тэрна. Заговорил с таким видом, словно эта мысль пришла внезапно. С вальяжной улыбкой превосходства.

– Я бы не хотел, чтобы в этот важный момент к нам присоединялся обслуживающий персонал. Это поможет избежать соблазнов и противостояний в будущем. Но я думаю, что мы можем обойтись и своими силами. Ведь здесь собрались самые мощные семьи Вулфтауна, значит, у нас достаточно талантов.

Остальные ещё ничего не поняли, а у меня между лопатками кольнуло. Глава Белых запомнил неприятный разговор со мной во время танца и собирался отомстить за то, что я его переиграла на его территории.

От ужаса я распахнула глаза. Поймав мой испуг, напротив напрягся Лакстер. Прищурился и сжал губы в линию. Качнулся вперёд, словно готовясь к прыжку.

Хорошо, что Тэрн этого не видел. Он вызывал на поединок и за меньшие знаки внимания к его собственности. А я, без сомнения, безраздельно относилась к его имуществу.

Как же мне хотелось сейчас оказаться дома. Прикладывать компрессы к синякам, вспоминая, что перед отъездом Тэрн обозвал меня никчёмной глупой коровой, недостойной сопровождать его на важную встречу.

Но сегодня он решил иначе, и я сразу же попалась.

– В нашем прекрасном зале сегодня присутствует талант-ле-вей-шая, – произнёс Илт раздельно, – пианистка. Разве мы можем упустить шанс услышать исполнение знаменитости такого уровня, которую от нас все эти годы скрывал уважаемый Тэрн.

Это было сказано так фальшиво, что и глухой заметил бы подвох. Альфа Белых задумал какую-то интригу, чтобы сделать мне больно. И это ему полностью удалось.

Ниира, приняв слова Илта за чистую монету, восторженно захлопала в ладоши. Гордон, не поворачиваясь к дочери, двинул правым плечом назад. Девушка отшатнулась в сторону от отца.

А когда на неё бросил колкий взгляд Лакстер, и вовсе спряталась за спинами братьев, отойдя вглубь. Это не ускользнуло от внимания Тэрна. Мужа разозлила ситуация, и он резко ответил:

– Лирика здесь в качестве моей жены, а не как, – он сделал паузу, чтобы взглянуть на меня так презрительно, что я поёжилась, – девушка для развлечения гостей. Она. Моя. Жена.

Тишина стала хрупкой. Казалось, одно неверное движение, и закончится не только встреча, но и перемирие. Я чувствовала бешеное сердцебиение где-то в висках и ненависть.

Она опаляла меня сзади взглядами пасынков. Выжигала ядовитыми волнами со стороны Тэрна. Я стояла чуть сзади левого плеча мужа. Глаз его не видела, но и затылком он умел показать презрение.

Илт добился своего. Меня ненавидели или презирали все в этом зале. Даже я сама. Кармина и Иустерия смотрели на меня с недоумённым презрением. В их глазах читался вопрос, чем же я так сильно достала Илта.

Чёрные тоже были мне не рады. Гордон переглянулся с Лукрецией. Та, едва заметно кивнув, отошла за спины старших сыновей вместе с Джаспером. В её взгляде, брошенном вскользь, было раздражение.

Но хуже всего мне было смотреть на Лакстера. Он источал такую ненависть, словно был готов взорваться оборотом в любую секунду. Разрушить хрупкое перемирие накануне передела земли.

И как им всем объяснить свою невиновность ни в амбициях собравшихся, ни в том, что они решили показать своё превосходство за мой счёт. Ведь это проще и безопаснее всего.

– Мы не комедианты, и пришли по делу. Лирика не будет заниматься увеселением гостей, – обрубил Тэрн. – Это не по статусу моей жене. – Муж набычился, качнувшись вперёд. Произнёс, буквально выплёвывая слова. – Она. Моя. Жена!

Меня тряхнуло от напряжения.

Лакстер в ярости сжал кулаки. Но глядя в его злющие глаза, я успокаивалась. Удивительное дело. Он выглядел угрожающе, но мне не было страшно. Наоборот, мне казалось, что я в безопасности.

За его спиной о чём-то переговаривались Лукреция и Ниира. Наконец, жена Альфы Белых коснулась его локтя. Что-то шепнула. Гордон выпрямился и со спокойной улыбкой оглядел присутствующих.

То, что он сказал, заставило моё сердце биться ещё быстрее.

– Поддержу предложение уважаемого Илта. И у меня тоже есть дополнение.

Подловил

Все напряглись. Особенно подобрался Тэрн. Он поигрывал мускулами, как на тренировке, за которой кто-то наблюдал. Муж демонстрировал свои устрашающие мышцы, а меня и запугивать уже не было нужды.

Я уже и так начала мелко подрагивать. Руки прижала по швам, чтобы они перестали ходить ходуном, но толку было мало. Теперь их дрожь я чувствовала сквозь тончайшую ткань платья.

И это ощутимый признак собственного испуга страшил меня ещё сильнее. Перед глазами плыло. Что бы сейчас ни произошло, я останусь виноватой, и наказывать будут меня.

Все взгляды были сосредоточены на Гордоне. Он медленно оглядел собравшихся и скупо улыбнулся Альфе Белых.

– Уважаемый Илт, идея разнообразить наш досуг достойна восхищения. Я присоединяюсь к просьбе в адрес Лирики. – Гордон на секунду улыбнулся, взглянув в мою сторону. От неожиданного внимания моя рука непроизвольно вздрогнула, и я прижала её сильнее. – Однако, было бы несправедливо, что культурная программа ложится на плечи супруги уважаемого Тэрна. Предлагаю, разделить бремя организации нашего досуга.

В зале раздался тихий, но дружный вздох изумления. Теперь все сосредоточились на Гордоне. Мне хотелось почувствовать поддержку. Чтобы муж взял за руку, посмотрел ободряюще, но этого не случилось.

Тэрн расценивал происходящее, как переговоры. Ему и в голову не пришло защищать свою жену Лирику. Он торговался и прессовал только из-за личного авторитета и выгод.

– Что именно вы предлагаете?

В голосе Илта сквозило раздражение. Он был недоволен вмешательством главы Чёрных. В планах вожака Белых было поставить меня на место, а никак не вступать в длительные разбирательства с уступками.

Гордон сделал вид, что не заметил реакции Илта. Продолжил уверенным голосом.

– Лирика, как мы знаем, талантливая пианистка. Но и других семьях есть одарённые.

Повисла пауза. От волнения у меня начала кружиться голова. Перед глазами поплыло. Я мазнула взглядом по стоявшим напротив Чёрным. Изо всей их семьи на меня смотрел только один оборотень.

Он стоял, широко расставив ноги и сжав кулаки. От его фигуры исходило такая уверенность, что я удивлённо моргнула. Нет, внутри Лакстера бушевал ураган. Но всем своим видом он излучал непоколебимость.

И был готов поделиться этим со мной!

Словно опершись мысленно о его сильную фигуру, я почувствовала непоколебимый стержень. Основу, состоящую из мощного фундамента. И то, что всё это Чёрный был готов дать мне, меня потрясло!

– В нашей семье, – продолжил Гордон, – Ниира выступала на международных конкурсах вокалистов. Мы гордимся её успехами. – В зале стало так тихо, словно все перестали не только говорить, но и дышать. Альфа Белых оглядел присутствующих и заговорил снова. – Но и клан Белых нельзя обидеть невниманием. Разве мы можем забыть об одарённости Кармины?

– К чему вы ведёте, уважаемый Гордон? – Голос Илта снова стал спокойным. Теперь он даже немного ехидничал, справившись с раздражением. – Или вы предлагаете нам развлекаться до утра перечислением талантов наших детей?

– Нет, конечно же. Если бы это было так, мы бы не успели закончить утром. – Окружающие хмыкнули. Гордон позволил себе улыбнуться шире. – Я бы так никогда не поступил. Но вот предоставить возможность каждой из перечисленных девушек проявить себя перед тремя самыми уважаемыми семьями Вульфтауна, считаю справедливым.

– А ещё ближе к сути? – уточнил Илт.

Но настроение уже стало не таким тревожным. Все переглядывались, посматривая на остальных больше с интересом, чем с угрозами. Даже каменная спина Тэрна стала не такой напряжённой.

– А, по сути, всё просто. Лирика исполнит что-нибудь на рояле, Ниира споёт, а Кармина подыграет на скрипке. Мы полюбуемся нашими прекрасными девушками и насладимся музыкой.

Кармина что-то прошипела отцу. Я не слышала слов, но по тому, с каким раздражение повернулся Альфа Белых, было понятно, что они оба друг другом недовольны.

Зато Тэрн обрадовался. Он сложил руки на груди и вздёрнул подбородок. После танца они с Карминой расстались не в дружеском расположении духа. Теперь мужа распирало от неприятностей дочери Альфы Белых.

Я просто кожей чувствовала, какая на его лице сейчас мерзкая улыбка. У мужа даже короткостриженый затылок стал высокомерным и ехидно самодовольным.