Дочь Мента (страница 7)
С первого этажа доносятся какие-то голоса, но вылезать я не рискую. Сижу как мышь в этой комнатушке среди коробок до самого вечера, а после не выдерживаю и, дождавшись, когда все окончательно стихнет, вылезаю из норы. Есть хочется, хоть на стену лезь, голова аж кружится.
Сглатываю слюну, хуже только становится, хоть плачь, честно. Надо было поесть, когда предлагали, но я не смогла, а теперь аж плохо мне, я третий день уже без завтрака.В доме, наконец, спокойно, а у меня живот урчит, требует хотя бы чего-то съестного.
Там была у них куча просто еды, наверняка что-то осталось.
Спускаюсь на кухню и вижу там Викторию. Она украшает торт. Кремом – таким вкусным на вид, что мне еще хуже становится. Бисквит испекла со сливками взбитыми и апельсином. Красивое блюдо, как из магазина.
Вот что делать? Попросить кусочек этого торта? И еще, как назло, салаты пахнут с колбасой копченой, и рулеты, и котлеты, и сыры всякие. Столы ломятся – они реально каждый день так едят?
– Здравствуйте.
Она молчит. На меня ноль просто внимания. Занята, не до меня, ну я-то привыкла. Отец именно так на меня и реагировал, так что ничего нового.
– Виктория, можно мне чего-нибудь поесть? Пожалуйста. Бутерброд или что угодно. Что не жалко.
Давлю стыд, но ведь есть все равно хочется. Жена Охотника бросает на меня сухой взгляд, даже голову не поднимает.
– Есть захотела, да?
– Да.
– Ну так время ужина давно окончено, и да, у нас нет служанок подавать еду, когда тебе вздумается. Вон пошла.
Прямо, доходчиво и весьма логично. Зажала, если по-простому, фыркнула, но ведь это ее дом. Что я могу сделать в чужих хоромах?
У меня нет прав, я просто ничейная, точно подобранная дворняжка. И да, моя жизнь ее мужу принадлежит – как-то так, в общем.
Коротко кивнув, я разворачиваюсь и забираюсь к себе в берлогу, где, свернувшись в калачик, укладываюсь на этой кроватке, стараясь согреться на пружинах без простыни, одеяла и подушки.
Их хозяйка дома тоже, видать, по расписанию выдает.
Глава 12
Я не впервые ложусь спать голодной, но в этот раз почему-то сложно особенно. Меня мучает жажда, хоть бы каплю воды, так что сплю я плохо и просыпаюсь в пять утра, когда весь дом еще мертвецки дрыхнет.
Спускаюсь на цыпочках на первый этаж – и, о чудо, кухня свободна, а на столах пир! Желе залитое, пироги, в холодильнике куча салатов и самое главное – торт! Огромный пушистый торт с целой горой белого крема! Я такого торта ни разу не видела, и выглядит это как какое-то чудо.
Куда уж мне до приличия, я есть хочу, живот скоро совсем к спине прилипнет, или это Охотник решил меня голодом наказать, не знаю.
Нет, я обычно не ворую, но мне так хочется есть, что я не удерживаюсь.
Подхожу к торту и сгребаю пальцем верхний слой крема. Сладкий, маслянистый и о-очень вкусный, так и тает во рту.
Смотрю на дверь. Никого нет, так что я смелею, отламываю кусок торта и начинаю есть его прямо руками.
Наглею, выгружаю из холодильника остальное добро. И салаты ем, и желе это прекрасное, и котлеты – все, короче, уминаю, до чего могу дотянуться.
Не знаю, что на меня нападает, но ощущение такое, точно это в последний раз.
– М-м-м, боже, вкуснятина…
Облизываю свои пальцы, закатывая глаза от удовольствия, все же мы не из цветочков созданы, а из плоти и крови.
– Что ты творишь?
Вздрагиваю от низкого мужского голоса и, резко обернувшись, вижу Сергея. В пять утра он уже полностью одет в строгий синий костюм и белую рубашку с галстуком. На запястьях платиновые запонки, на ногах – начищенные до блеска туфли.
Становится не по себе, меня поймали на месте преступления, а на моих пальцах все еще виднеется крем.
– Я ничего. Просто…
– Что просто? Почему ты ешь как животное?!
– А че такого-то?
– Про вилку с ножом не слышала? – басит, и я вся сжимаюсь. В окно шугануть не выйдет, да и собаки там, охрана.
При этом Сергей кивает на мои пальцы. Они в масле, креме и майонезе одновременно…
Боюсь представить, как я в целом выгляжу сейчас. Неумытая и непричесанная, ну уж простите, не до парада мне было! Это он, поди, спит в костюме, а у меня такого нет. Я же спала на пружинах, и они, к слову, ни разу не мягкие, так и кололи мне бока.
– Слышала. Ваша “эта” мне ужин не дала! Я есть хочу! – огрызаюсь, вытирая руки о штаны и только после замечая жирные пятна. Теряюсь, Волкодав так смотрит, что под землю провалиться хочется.
– Не “эта”, а Виктория. И если ты голодна, достаточно было просто попросить нормально.
– Да я нормально… А как тогда просить вас надо? На колени перед вами встать? Я не встану!
Становится сложно дышать, я понимаю, что хожу по лезвию, но пасовать не буду. Один раз покажу слабость – буду слабой всегда.
Смотрю на Охотника не моргая. Между нами война, и пока я не знаю своего противника настолько, чтобы давать ему отпор.
Сергей делает шаг ко мне, но я не пасую. Если отступлю – увидит, поймет, что боюсь, ну уж нет, увольте.
– Ты встанешь на колени, если я прикажу. И из миски будешь еду хлебать покорно, а не качать права, которых у тебя нет!
Молчу, сцепив зубы и стараясь не зарыдать. Ненавижу его. Не-на-ви-жу.
Я думаю, хуже быть не может, но нет. Может, еще как.
Шаги по коридору, а после на кухню входит его “эта”, и стены тут же сотрясает ее истерический визг:
– О боже, что это такое? Что ты тут вытворяешь?!
– Я просто торт ела. И желе немного. И салат один. Кстати, недурно готовите!
От моих слов “эта” почему-то краснеет и надувается, точно шар:
– Это были блюда на праздник! У Костика сегодня день рождения, мы ждем гостей! А торт… боже, ты что тут натворила!
Кивает на то, что от торта осталось. Блин, поела, называется, да еще и не так. Не надо было выходить мне из своей конуры, меньше было бы воплей.
Не знаю, что делать, стою и зеленею уже от стыда. С опаской поглядываю на Волкодава. Как он накажет меня, что сделает?
Ох, вот это я попала, ответить даже нечего в свое оправдание, понимаю ведь, что виновата. Так оно и есть.
– Я готовила вчера весь день, старалась. Костик будет в шоке. И гостей чем мне кормить?!
– Я могу новый торт сделать… Я умею. То есть научусь, – тихо мяукаю, но Вика-истерика только пыхтит. Она сгребает со стола остатки торта, выбрасывает его в урну, тогда как Охотник стоит рядом и буравит меня взглядом, типа это я дьяволица, а не его жена.
Почему-то темнеет перед глазами, невольно опираюсь о стену, стараясь держать лицо.
У них праздник – вот почему столько еды всякой-разной. Я торт для их сына испортила, почему я не поняла… Ну так они и не сказали, что брать ничего нельзя, вчера предлагали, можно было.