Мой невозможный МЧСник (страница 4)
Уверена, что девчонки за этим МЧСником толпами бегают. Или есть в нём какой-то подвох.
В любом случае он скоро уедет и забудет, как меня зовут.
Для меня сейчас главное, чтобы Мишка нашёлся живым и невредимым, а остальное не важно.
Опять восстанавливаю в голове вчерашние события и вспоминаю, как не хотела его домой отпускать. Почему-то вчера я почувствовала, что случится что-то плохое, а сегодня внутри меня тишина.
По ощущениям, будто Мишка спит в соседней комнате, а не потерялся сутки назад. Забираюсь под одеяло и снова прислушиваюсь к себе.
В памяти всплывают слова МЧСника о том, что моего беглеца нет в лесу.
Не представляю даже хорошо это или плохо. И что делать с этой информацией я тоже не знаю.
Ворочаюсь в кровати и уже уверена, что не смогу уснуть.
Смотрю на настенные часы, а там уже четыре утра. Через шторы уже пробивается рассвет.
Натягиваю треники и джинсовку. На “цыпочках” выхожу из дома, прихватив с собой кеды.
Очутившись за воротами я останавливаюсь не зная, куда дальше идти.
Прекрасно помню, что целая команда МЧСников ищет маленького беглеца, поэтому я точно вряд ли превзойду их в этом деле.
Решаю выдвинуться к реке, где мы любили гулять с Мишкой по берегу.
“Любим! Мы любим гулять с Мишкой по берегу!” – поправляю себя мысленно. Сдаваться ни за что нельзя!
Спускаюсь с небольшого обрыва, прохожу кустарники и оказываюсь на песчаном пологом берегу.
Брожу в тишине взад-перёд и даже не замечаю, как стаёт совсем светло.
Вдалеке, возле самой воды, вижу, что-то лежит. Возможно это просто камень, но я всё равно иду к этому предмету.
Останавливаюсь метрах в трёх, потому что узнаю Мишкин сандаль.
Паника и истерика начинают почти сразу душить, я даже не успеваю включить вразумительные доводы.
Подбегаю к детской обутке и прижимаю к груди, падая коленями на мокрый песок.
Глава 6. Кира (подписка)
Всё очень молниеносно складывается в моём воспалённом воображении. Пазлы вдруг сходятся. Вот почему Мишку не могли найти.
Кричу во весь голос, потому что моему горю не хватает места внутри.
Мне так плохо никогда не было, даже, когда папу хоронили.
Его у нас тоже вода забрала.
Задыхаюсь от собственных рыданий падая на бок.
Не знаю сколько я корчусь на берегу, потому что потеряла счёт времени.
– Кира! Кира! – слышу отчётливо Мишкин голос. Притихаю, но не поворачиваюсь. Почти уверена, что вот они слуховые галлюцинации. – Кира! Тебе плохо? – теперь детская рука тормошит меня за плечо.
– Мишка! Господи, неужели это правда ты? – прижимаю чумазого беглеца к себе. – Как ты меня напугал! – начинаю снова реветь, но это уже другие слёзы. Слёзы счастья. – Ты цел? – отодвигаю от себя, чтобы получше рассмотреть. Убедившись, что на вид он в порядке, снова крепко обнимаю.
– Сандаль этот я вчера посеял, когда умывался, – объясняет, как его обувь оказалась на берегу. – Второй порвал, когда сидел в норе от нечего делать, – виновато рассказывает, будто это и правда самое важное.
– А где ты был? – озираюсь по сторонам, я ведь даже не видела откуда Мишка вышел.
– У меня здесь есть секретное место. Я тебе покажу, если ты дашь честное пречестное слово, что никому про него не расскажешь, – говорит полушёпотом и заговорческой интонацией.
– Клянусь, – выпячиваю мизинец и цепляюсь за его. Так мы скрепляем наши тайны.
Берёт меня за руку и собирается идти.
– Стой! – вспоминаю, что он босой. Сажусь на корточки расшнуровываю кеды. – Обувайся, давай, – ставлю перед ним свою обувь.
– А ты? – стоит не шевелясь.
– Я босиком прогуляюсь. Залазь, они ещё тёплые, – вижу, что Мишка весь трясётся от утренней прохлады. Джинсовку тоже ему отдаю.
Возвращаемся к обрыву, пройдя через кустарник. Отодвигает ветки упавшего дерева, а там нора.
– Это ты её выкопал, что ли? – удивляюсь, потому что отверстие вполне приличных размеров.
– Да нет, это я нашёл. Немного очистил, – признаётся сорванец.
– И долго ты собирался там сидеть? Я вообще-то чуть с ума не сошла, – говорю с обидой. – Там МЧСники из города с собакой приехали, тоже тебя ищут, – рассказываю, что в деревне происходит.
– Ну вот теперь папка мне точно ремня всыплет, – говорит со страхом.
– Он тебя бьёт? – спрашиваю строго.
– Нет, но это ему мамка не даёт, – признаётся тут же.
– Пошли, не бойся, – тяну ему руку. – Показывай с какой стороны ты сюда пришёл? – выходим снова к реке.
Мишка показывает рукой на возвышенность и мы обратно идём по той же дороге.
В лесу передвигаемся медленно, потому что мне нестерпимо колит ноги.
– Боже! Миша! Пожалуйста, больше никогда так не делай! – останавливаюсь и наклоняюсь к нему.
– Она обещала мне, что не будет пить! А сама с водкой сидела, когда я пришёл! – он всё ещё злится на Ольгу от бессилия. Ребёнок не может сделать так, чтобы его мать перестала бухать.
– Надо было к нам вернуться, – подсказываю правильный выход из такого положения.
– Ну ты же меня уговаривала остаться, а я не послушал.., – резко замолкает. – Мне стыдно было, – добавляет тихо.
– Я бы обрадовалась тебе. Мы бы поговорили и спать легли, – озвучиваю, как бы всё могло быть, если бы он не сбежал.
– Я больше так не буду, – бубнит себе под нос. Уж очень не любит извиняться.
Со вздохом тяну за руку глубже в лес, чтобы наша легенда о местонахождении выглядела правдоподобно.
Через пол часа своего пешего и босого перехода я сажусь на сваленное дерево. Залажу на ствол с ногами и вижу, что ступни исцарапанные.
– Кира, давай я быстренько до дома сбегаю, принесу твои калоши, – предлагает Мишка неуверенно.
– Даже не думай, я теперь тебя, вообще никуда не отпущу, – не скрываю свою паранойю.
В этот момент из глубины леса доносятся голоса и лай собаки.
– Эй-ей! Мы здесь! – кричу громко, как могу.
– Это кто? – смотрит на меня настороженно.
– Это МЧСники, – отвечаю улыбаясь. – Только ты молчи, я сама на все их вопросы буду отвечать, – предупреждаю озирающегося беглеца. – Ну если ты, конечно, не хочешь, чтобы твою тайную нору рассекретили, – напоминаю ему в чём причина наших недомолвок.
Он кивает в знак согласия и поворачивается на звук ломающихся веток под ногами.
– О! Какие люди в Голливуде! Сплошные звёзды, а не люди! – сразу узнаю голос лейтенанта Аширова и непроизвольно расплываюсь в улыбке. С его появлением чувствую себя в полной безопасности. – Смотри, Тимур, вот и пропажа наша нашлась, – говорит он сзади идущему, который ведёт немецкую овчарку. – Давно сидите? – спрашивает усаживаясь на дерево рядом с моими вытянутыми ногами.
– Здрасте, – приветствую ещё одного МЧСника. Он молча машет мне рукой. – Несколько минут, – тут же отвечаю на вопрос.
– Вот прикинь, Тимурыч, Кира в добавок ко всему решила ещё йогой заняться, – беспардонно поднимает мою ногу за лодыжку и рассматривает содранную стопу. – Хорошо, что по гвоздям не додумалась походить, – говорит с серьёзным лицом, как обычно. Тимур естественно уже знает про эти приколы и внимания не обращает, а Мишка наоборот слушает с открытым ртом.
– Это из-за меня у Киры ноги теперь болят. Я свои сандали потерял, а она мне кеды отдала, – объясняет очень доходчиво.
– А ты Миха, где был-то? Мы тебя тут обыскались, – спрашивает Аширов всё с той же интонацией.
Вместо Мишки рассказываю я. Говорю, что из леса он пошёл к реке, а потом вернулся и заблудился. Нашёл, какую-то нору и в ней отсиживался. А я с четырёх часов утра здесь бродила и случайно на него наткнулась.
– Звони нашим, скажи, что задание выполнено, но не нами, а Кирой, которая пирожки пекла. Теперь нас всех уволят и оставят одну смышлёную девчонку, – опять выдаёт всё в комическом свете.
Его черноволосый и смуглый коллега достаёт телефон и с однобокой улыбкой косится на меня. Собака разглядывает нас с Мишкой попеременно, но сидит послушно у ног Тимура.
– У нас здесь связи нет, – заботливо предупреждает беглец. Я почти сразу понимаю, что телефон у спасателей спутниковый, а не “мыльница” устаревшей модели с антенной.