Казалось, сама ночь затихла в доме, прислушиваясь к нам.

– Я пришла не по приказу, – прошептала она мне в самые губы. – Я пришла, потому что ты другой.

Я знал, что должен её прогнать, сказать твёрдое «уходи», закрыться от неё и ударить словом, но просто не смог.

В эту ночь никто не кричал и не властвовал. Мы просто были вместе, без лишних слов, имён и вопросов.

* * *

Когда всё закончилось, Милена осталась лежать рядом, положив голову мне на грудь. Я слышал её ровное дыхание и чувствовал, как её пальцы всё ещё сжимают простыню. Она молчала, ничего не прося и ничего не ожидая.

А я… я впервые за долгое время не чувствовал себя одиноким.

* * *

Я проснулся рано, но тело ещё хранило тепло чужой кожи. Моя рука была вытянута в сторону сбитой простыни, туда, где ещё недавно лежала Милена, но теперь там было пусто и холодно.

Я сел на кровати. На первый взгляд комната была такой же, как и ночью, но я чувствовал, что что-то неуловимо изменилось. Это был не запах и не свет, а сам воздух – он будто стал плотнее и медленнее, словно кто-то провёл по нему пальцами, оставив невидимую рябь.

Проведя ладонью по спинке кровати, я наткнулся на глиф – старый символ наблюдения, едва заметный, на самой грани чувств. Он был низкоуровневым, но умело вписанным в дерево и, что самое тревожное, свежим – он появился уже после ухода Милены.

Я посмотрел в сторону двери, и стоило мне только подумать о ней, как она тут же открылась. На пороге стояла Ирина.

В руках она держала поднос с чашкой чая и маленькой плошкой мёда. На ней была чёрная рубашка и тёмно-синий жилет, а гладко зачёсанные назад волосы и короткая чёлка только подчёркивали её острый взгляд. Губы трогал лёгкий блеск, а лицо – хитрая, совсем не добрая улыбка.

– Доброе утро, Дем, – произнесла она таким тоном, будто мы не стояли на грани войны, а просто проснулись в старом загородном доме и собирались обсудить утренний прогноз. – Я подумала, ты заслужил чай.

Не спрашивая разрешения, она вошла и поставила поднос на тумбочку.

– Пахнет лавандой, – сказала она, пристально глядя на меня. – Забавно, ведь от большинства твоих предшественников пахло потом и железом.

Я промолчал, не находя слов для ответа. Тем временем она обвела комнату оценивающим взглядом, который остановился на сбитой простыне – на том самом месте, где я недавно почувствовал чужой след.

– Кто-то заходил ночью? – спокойно поинтересовалась она.

Я молча смотрел на неё в ответ.

– Интересно, – протянула Ирина, поворачиваясь ко мне и слегка наклоняя голову. – Магический фон в комнате нестабилен. Он человеческий, но с каким-то налётом, лёгким откликом, похожим на импульс сильной эмоции. Ты в порядке, Дем? А то мне, может, стоит вызвать аркано-медика? Вдруг у тебя случился… эмоциональный всплеск?

Я прекрасно понимал, что она играет со мной, проверяет и щупает оборону, но я и сам умел вести такие игры.

– Всё в порядке, – тихо ответил я, сохраняя ровный голос и спокойное выражение лица, без единой тени волнения. – Я просто спал. Один.

Она хмыкнула и, взяв с подноса чашку, протянула её мне.

– Тогда пей. У нас впереди насыщенное утро. – Она сделала короткую паузу. – А потом, возможно, будет экскурсия в Академию.

Я взял чай, и наши глаза встретились, как у двух хищников, оценивающих друг друга перед схваткой.

– Конечно, – ответил я. – Как скажете, директриса.

Усмехнувшись, она вышла за дверь.

* * *

Утро выдалось прохладным. Хотя дождя и не было, небо затянуло серой вуалью, а воздух в поместье был чистым и влажным, с лёгким запахом камня, свежего хлеба и прогретого металла. Я шёл в окружении двух охотников, а за спиной неторопливо следовала Ирина – она никогда не торопится.

Всё происходило до странного спокойно, словно каждый знал свою роль и не собирался нарушать сценарий. Однако я чувствовал, что в этой тишине ко мне приковано слишком много внимания.

Когда двери столовой распахнулись, заливая вход тёплым светом, я увидел просторный зал с высокими окнами, массивными столами и каменным полом. В дальнем конце уже был накрыт стол: белая скатерть, приборы из чёрного металла, два блюда и дымящийся чайник.

Шагнув внутрь, я заметил Феликса. Он стоял в углу, делая вид, что наблюдает за прислугой, но его сцепленные за спиной руки с побелевшими пальцами выдавали напряжение. Он не смотрел прямо, однако вся его поза кричала о тревоге: вчера он впустил в дом охотников, а сегодня провожал меня на чужую территорию.

У стены я увидел Милену с пустым подносом в руках. Она словно ждала, когда её позовут, но даже не пыталась посмотреть в мою сторону. И всё же я чувствовал исходящее от неё мягкое, дрожащее волнение – не страх, а что-то иное. Я знал, что прошедшая ночь дала мне нечто большее, чем просто прикосновения: она вернула мне контроль.

Больше мне ничего и не требовалось.

Я медленно и уверенно, без резких движений, сел за стол, изображая человека, который всё ещё не до конца понимает, где оказался, и принялся за еду в полном молчании. Ирина села напротив и, не притрагиваясь к еде, пила чай, внимательно наблюдая за каждым моим движением. Я же ни на кого не смотрел – ни на неё, ни на Феликса, ни на Милену. Я думал.

Безумие, с которым я очнулся в подвале, схлынуло, и внутренний огонь сменился ледяным спокойствием и холодным расчётом. Теперь всё было иначе. Я понимал, что для мести тем, кто стоял за экспериментами, нужно сперва изучить их систему. Чтобы разрушить структуру изнутри, необходимо стать её частью.

Ключом ко всему была Академия охотников. Именно там я смогу научиться подавлять ауру, скрывать свой след и управлять магией. Мне покажут артефактное оружие, расскажут о демонах, ритуалах, проклятиях и древних школах магии, переживших даже империю. Я стану частью их мира, и они сами научат меня убивать таких, как я. А после этого я научусь убивать таких, как они.

Но пока что я должен оставаться Демом Вороновым – сбитым с толку, спокойным и травмированным мальчиком, который выжил и которому просто нужно время, чтобы восстановиться.

Я положил вилку, вытер губы салфеткой и, подняв взгляд, впервые за утро посмотрел прямо на Ирину.

– Когда мы выезжаем? – тихо спросил я.

Она улыбнулась почти тепло, но в её глазах мелькнул хищный блеск.

– Через час. Но сперва ты должен кое с кем поговорить.

Я едва заметно вскинул бровь, и в тот же миг двери столовой снова распахнулись. Внутрь вошёл низенький, лысеющий человечек с жидкой прядью волос, наспех зачёсанной набок. У него был длинный крючковатый нос, очки с цепочкой, а одет он был в мешковатый тёмный костюм с пыльными локтями, и пахло от него старым пергаментом и чернилами. Не поклонившись и не поздоровавшись, он просто подошёл и без приглашения сел за стол между мной и Ириной.

Я инстинктивно чуть отодвинулся, но он даже не шелохнулся.

– Это Платон Игнатьевич Добров, – с лёгким вздохом представила его Ирина. – Имперский нотариус.

– В отставке, – уточнил тот, не глядя на нас.

– Но с доступом ко всем делам Дома Вороновых, – закончила Ирина.

Я тихо хмыкнул, без тени улыбки, и мысленно добавил:

Просто прекрасно. Кто-то ночью уже успел и здесь подсуетиться.

Пока одни следят, другие считают. И, как всегда, бумаги опережают чувства.

Платон поправил очки, достал из потёртой кожаной папки конверт с сургучной печатью и аккуратно положил его перед собой. Вся эта сцена выглядела настолько буднично, что казалась совершенно неуместной на фоне недавних событий.

– Завещания, – объявил он. – Официальные, с подписями. Без права оспаривания.

Ирина повернулась ко мне.

– Думаю, тебе стоит это выслушать. Это… касается всего.

Я кивнул.

Завещание. Конечно.

Теперь мне предстоит узнать, какая часть этого холодного, каменного ада отныне принадлежит мне.

Глава 5

Платон Игнатьевич с предельной аккуратностью разрезал сургуч, словно в его руках была не просто бумага, а древняя реликвия, которую страшно осквернить даже дыханием. Документ тихо хрустнул, и нотариус, поправив очки на переносице, прочистил горло.

– Завещание граждан Глеба Аркадьевича и Елены Николаевны Вороновых, – начал он скрипучим, но на удивление чётким голосом. – Согласно воле усопших, их единственным и официальным наследником признаётся Дем Глебович Воронов.

Он сделал паузу, бросив на меня быстрый взгляд поверх очков, и снова углубился в чтение.

– Ввиду отсутствия других прямых или боковых наследников и на основании документа об усыновлении от 4011 года, ему переходит всё нижеперечисленное:

1. Титул главы Дома Вороновых.

2. Полный контроль над всеми имущественными, финансовыми и земельными активами на территории империи.

3. Личный герб и доступ к резервным счетам семьи.

4. Доступ к закрытым архивам Дома, а также право голоса в Совете Ста Дворов.

Я слушал, слегка склонив голову, и мне казалось, что всё это происходит не со мной, а с кем-то совершенно посторонним. Но самое интересное было впереди.

– С условием! – голос Платона Игнатьевича прозвучал громче, будто он хотел особо выделить этот пункт. – Наследник обязуется пройти полный курс обучения в Академии охотников, причём не просто завершить его, а окончить с отличием, не имея дисциплинарных взысканий и получив рекомендательное письмо от главы Академии. В противном случае… завещание аннулируется.

Он оторвался от документа и, глядя прямо на меня, добавил:

– Кроме того, наследник должен не посрамить доброе имя рода, но, напротив, возвеличить его и доказать, что Дом Вороновых по праву остаётся среди великих.

Я молча посмотрел на Ирину. Она даже не улыбнулась, её взгляд был прямым и пронзительным, она смотрела словно в самую душу, будто ожидая от меня не вопроса, а уже готового решения.

– Это… правда? – тихо уточнил я.

– С такими документами не шутят, – ответила она, легко пожав плечами. – Всё абсолютно официально.

Я усмехнулся, но в этой усмешке не было и тени радости.

– Как ловко всё устроено. Теперь, даже если бы я захотел сбежать, пути назад нет. Один неверный шаг – и я лишусь всего.

– Это официальный документ, подписанный обоими супругами ещё при жизни, – хмуро вставил Платон. – Если вы не согласны с условиями, ваше право обратиться в Имперский Совет для пересмотра. Однако учтите, что в этом случае всё имущество будет немедленно конфисковано государством.

Я замолчал, но не от удивления, а от внезапного и ясного осознания.

Они меня обманывают.

План был грубоват, лишён изящества, но я слишком хорошо знал Вороновых, чтобы поверить в их посмертную щедрость. Они бы в жизни не оставили мне ни гроша, ни доброго слова по своей воле. Всю жизнь они лишь использовали меня, и умерли бы, считая это в порядке вещей. Это завещание – очевидная подделка. Но подделка хитрая, хорошо продуманная и, что самое главное… невероятно выгодная для меня.

Я и без того планировал поступать в Академию, но теперь в моих руках окажутся титул, активы и статус – всё то, что так пригодится мне в будущем. Когда придёт время решать, кому суждено жить, а кто в этом мире лишний.

Я медленно кивнул, скрывая истинные мысли за непроницаемой маской.

– Что ж, – произнёс я, тщательно подбирая слова. – Раз уж мне досталось такое щедрое наследство… придётся оправдать оказанное доверие.

* * *

Небо было затянуто тонкими облаками, и свет ложился на землю рассеянно, словно само солнце не спешило просыпаться. Вымытый недавним дождём двор перед поместьем благоухал камнем, старым деревом и весенней сыростью.

У ворот стояла чёрная машина с гербом Академии, а тихий гул её двигателя напоминал ровное дыхание тренированного зверя. По периметру, сдержанные и собранные, почти незаметные, расположились охотники.