Южная пустошь. Книга 2 (страница 8)
В придачу к сшитой под покровом ночи Алесе, я смастерила ей и куклу-мальчика, которую моя дочь называла папой. Первое время мы было жутко, я все ждала, каких-нибудь страшных и мистических событий, но ничего такого не происходило. Виктория играла с куклами точно так же, как и все девочки. И постепенно я успокоилась. Возможно, я зря накрутила себе всякую жуть. А имена и уверенность моей дочери, что эти куклы как-то связаны с умершими, всего лишь результат слишком богатого воображения у ребенка.
– Мама! – Хурра появилась с криком и сходу кинулась мне на шею. – Мама!
Я обняла ее и только тогда поняла, что Хурра плачет… Взахлеб. Такое я, вообще, видела всего несколько раз за всю ее жизнь…
– Хурра, доченька, что случилось?! – я прижала к себе дочь, которая тряслась всем телом, не в силах справится с эмоциями. Я ничего не понимала. Что же могло так сильно напугать бесстрашную наследницу Древней Богини Аддии?! Неужели амазонки на самом деле устроили самую настоящую битву?
– Мама, – Хурра, кривя рот в плаче, зашептала горячо и не совсем разборчиво, – Илайя убила Олли! Она не стала ни с кем сражаться! Две амазонки держали Олли, а Илайя подошла и раз! Убила ее… Ножом… Это же нечестно, мама! Неправильно… Они же сестры! Лунные… Если бы в бою… А вот так… Так же нельзя!
Что можно было ответить на такие обвинения. Я вздохнула. И крепче прижала Хурру к себе. Моя маленькая, храбрая воительница еще никогда по-настоящему не сталкивалась с предательством. Ей многое довелось увидеть и пережить во время битвы с крысами. Но одно дело, когда все ясно и однозначно: вот друг – вот враг, убей врага – защити друзей. И совсем другое, когда те, кого ты считала друзьями, обращают оружие против друга, или, вообще, убивают вот так… Исподтишка.
– Не плачь, милая, – шептала я, поглаживая дочь по спине, – Илайя поступила очень плохо. Ты права. Она не хороший человек… Не плачь. Боги на нашей стороне. И все обязательно закончится хорошо… И никакие артефакты ей не помогут, – произнесла я с тяжелым вздохом… Скорее для себя, чем для Хурры.
– Не помогут, – всхлипнула моя дочь.
Она зашевелилась на моих руках и сунув руку за пазуху, вытащила оттуда целую горсть знакомых амулетов… Знакомых по сути, но не по форме. Все эти артефакты я видела впервые.
– Вот! – Хурра судорожно вздохнула, – я пошла за ними. Вчера я не успела рассказать тебе, что у Илайи много Даров. И сегодня пошла к ней, чтобы все забрать. Только тут нет Дара Южина. Илайя носит его с собой. И еще несколько других. Если бы не…
Хурра запнулась, из ее глаз снова хлынули слезы, красноречиво говоря, что именно остановило маленькую наследницу Богини-воровки.
– Я бы забрала и их. Но, – она разжала руку, роняя ворох амулетов на постель, и снова прижимаясь ко мне тихо заплакала, – мне стало страшно, мам!
А я не знала, что ей ответить. С одной стороны, стоило бы поругать дочь и объяснить, что такие приключения слишком опасны. Ей не стоило так рисковать жизнью ради горсти артефактов. Но с другой стороны, я смотрела на ворох амулетов, олицетворяющих Дары Древних Богов, и не могла не улыбаться.
Пусть Илайя выиграла и во второй битве. Я нисколько не сомневалась, после смерти Олли ни одна амазонка не пойдет против своей предводительницы. Такая казнь считалась позором среди Лунных сестер, и никто из них больше не захочет лишиться права на Последний бой, во время которого приговоренная к смерти женщина имеет возможность умереть достойно. Как воин, а не как рабыня, которой можно просто перерезать горло, словно она не человек, а овца.
Но украденные амулеты сводили на нет все победы Илайи… Теперь ей придется уступить. А у меня появилась отличная основа для начала переговоров.
– Хурра, ты очень помогла мне, – не стала скрывать я правду от дочери. – Но, пожалуйста, больше так не рискуй. Илайя одержима местью, и она будет только рада, если ты попадешь в ее руки.
– Она не сможет поймать меня, всхлипнула Хурра, – я же буду на изнанке… И Илайя глупая.
Я вздохнула. Не об этом я хотела бы разговаривать со своей маленькой дочкой…
– Знаешь, милая, если я что-то и поняла в своей жизни, так это то, что никогда нельзя недооценивать противника. Если ты будешь считать, что твой враг беспомощен и глуп, то ты проиграешь войну.
– Но, мама, это же правда! Илайя глупая! Иначе она не стала бы ссориться с тобой! – В голосе Хурры слышалось отчаяние. – Она пришла бы к тебе и попросила бы выкупить своих братьев!
– Мама права, – Виктория, которая казалось была увлечена игрой и даже не слушала наши разговоры, подняла голову и взглянула на Хурру, – Илайя не глупая.
– Глупая! – Спорить с младшей сестрой совсем не то же самое, что с мамой, и Хурра уперлась, как баран, – если бы была умная, не стала бы ссориться с нами! Сразу же понятно, что мы помогли бы ей, она стала бы жить в Златограде с братьями. Она командовала бы амазонками, а они играли бы с нами. Тем более, они ведь и наши братья, да, мам?
– Да, – кивнула я. Тяжело вздохнула… Дети иногда гораздо умнее взрослых. Я зациклилась на Илайе и ее мести, что совсем забыла о том, что мои племянники, грилорские принцы, находятся в рабстве у женщин Королевства Кларин. А ведь, когда я отправляла их в ссылку, я совсем не предполагала такой исход. Я думала они останутся пленниками… – Они ваши братья, Хурра. И, думаю, ты права. Я должна написать королеве Вайдиле и забрать мальчишек. Они не должны быть рабами.
– Рабство – это плохо, – заметила Виктория, как будто бы между прочим.
Хурра кивнула. С этим она была целиком и полностью согласна. Она прекрасно понимала, что будет, если она, или я, попадем на территорию Аддийского султаната.
– Девочки, – я решила закончить тяжелый разговор, – а кто хочет посмотреть на маленького абрегорианского принца? Вы ведь помните, что вчера у вашей сестры родился малыш?
– Я! – Хурра сразу же забыла обо всем. Спрыгнула с моих коленей и рванула к двери. – Я хочу! Мам, – повернулась она ко мне, – а можно я подержу его на руках?! Можно же, да?! Я же держала маленькую Тати, да? И не уронила!
Я улыбнулась. Дети всегда остаются детьми, даже если они могут сделать то, что под силу не каждому взрослому.
– Думаю, Анни будет не против.
– А мне можно? – Виктория смотрела на меня умоляюще, – я тоже хочу! Катрила тоже давала мне подержать Тати! Она мне помогала, чтобы я не уронила…
Собрались мы очень быстро. Девочки просто умирали от нетерпения. А Хурра несколько раз исчезала, пока мы с Викторией одевались и причесывались. И судя по довольной мордашке, она уже успела смотаться к сестре и полюбоваться на малыша.
Перед тем, как уйти, я сунула украденные амулеты в шкаф, закопав их поглубже, среди зимних вещей. Как говориться, подальше положишь, поближе возьмешь…
От моей комнаты, до спальни Анни было всего несколько шагов, но если Виктория шла молча, прижимая к себе куклу Алесу и куклу-папу, с которыми она никогда не расставалась, то Хурра по обыкновению подпрыгивала от нетерпения, дергая меня за руку, и тараторила не переставая:
– Мам! А я тоже, когда родилась, была маленькая? Виктория была, я помню. А он уже понимает, что он принц? Мам, а он знает, что я его тетя? А когда он станет императором, он все равно будет моим племянником? А он будет меня любить? А он тоже как Анни, будет видеть будущее? – вопросы сыпались из Хурры, как горох из дырявого мешка. Я не успевала на них отвечать, но мою дочь, казалось, ответы интересовали гораздо меньше, чем сами вопросы.
К счастью, до спальни Анни мы дошли быстрее, чем любознательность Хурры смогла бы утомить. Все же в маленьком доме есть свои преимущества.
– Входите, – отозвалась Анни, когда мы постучали. – Мама, – улыбнулась она, увидев всю нашу компанию, – как вас много!
И рассмеялась. Радостно. Как могут только матери. В ее глазах сиял необыкновенный мягкий свет. Она держала на руках завернутого в пеленки млденца, который громко чмокал, присосавшись к груди, и смотрела на крошечное личико с таким выражением, что у меня защемило в сердце, а в горле встал ком.
Я тайком смахнула слезу, выступившую в уголке глаз. Сейчас, когда я смотрела на мою дочь с ее сыном, и моим внуком, все проблемы, все заботы казались такими мелкими. Почему люди не понимают, что самое главное это не власть, не золото, а вот это… То неуловимое абсолютное счастье, когда смотришь на своего ребенка. И не только своего…
– Он такой красивый, мам, – прошептала Анни, посмотрев на меня. Она и сама в этот момент была прекраснее всех на свете.
– В маму, – улыбнулась я, осторожно подсаживаясь на край постели. Хурра и Виктория уже забрались на кровать с ногами и теперь, стоя на коленках, рядом с Анни, смотрели на малыша, вытаращив глаза от удивления.