– Ты позволишь? – Зорге открыл папку и стал просматривать листы. Он читал внимательно, быстро и цепко выхватывая суть основных моментов, стал комментировать: – Вот, ты пишешь об успехах программы перевооружения японской армии, впечатляющих темпах роста производства. Я бы здесь добавил, что рост достигается за счет жестких мер экономии и сокращения потребления внутри страны, что может привести к возникновению социальной напряженности в обществе и, как следствие, способствовать дестабилизации политического режима. – Зорге отложил лист и перешел к следующему. – Или вот еще, где говорится о непоколебимой решимости японского народа. Стоит подметить, что решимость подпитывается милитаристской пропагандой и культом императора, а это делает японцев фанатичными и непредсказуемыми и может привести к неоправданным потерям.

Отт понимающе кивнул. Ему понравилось, что Зорге предлагает вложить в отчет скрытые предостережения, основанные не только на понимании текущей военно-политической ситуации, но и на знании этнических особенностей японского общества, а также на глубоком понимании его истории и культурных ценностей.

– И последнее, – Зорге отложил черновик, – возможно следует упомянуть о некоторых разногласиях внутри японского правительства. И тех мерах, которые, по вашему мнению, могли способствовать их устранению.

– Рихард, у меня сегодня три официальные встречи. Времени совершенно не хватает. Ты меня понимаешь?

– Понимаю. К вечеру…

– Завтра утром.

– Хорошо, завтра утром я верну папку с готовым докладом.

Глава 3

Когда Зорге ушел, Отт откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Теперь, когда фюрер назначил его послом Германии в Японии, ключевую роль в достижении успеха играет не только он сам, но и сплоченный коллектив. Сильный руководитель должен сформировать сильную же команду сотрудников. И каждый из них должен пройти дополнительную проверку. В этом ряду фигура Зорге стояла особняком. Во-первых, он не входил в число штатных сотрудников посольства, во всяком случае пока. К тому же за годы совместного сотрудничества в Токио стало ясно, что журналист, даже будучи подшофе, не допускал утечек конфиденциальной информации. Это проверялось неоднократно. Во-вторых, Зорге неординарный журналист и ученый, превосходный эксперт по внутренней и внешней политике Японии, ее вооруженных сил и промышленности. Наконец, он член НСДАП с 1932 года. И в-третьих, Отт в людях разбирался хорошо и никогда не ошибался в них. Он вытянул левую руку вперед и посмотрел на часы. Оставалось еще пять минут, прежде чем в кабинет войдет помощник и сообщит, что группа японских генералов из генштаба ожидает аудиенции. Отт должен будет их прощупать насчет союзнических отношений. Разговор с Зорге пошел ему на пользу. Конечно, сам он тоже обладал богатейшим опытом, прекрасно ориентировался в вопросах международной политики, к тому же фронтовик, разведчик, создавший в свое время широкую агентурную сеть еще под началом самого полковника Николаи – начальника отдела военной разведки кайзеровской армии. Но в рассуждениях Зорге Отт всегда находил нечто большее, чем сухая аналитика.

Допечатав доклад у себя в кабинете, Зорге разложил листы на столе, сфотографировал их и убрал портативный аппарат во внутренний карман пиджака. Текст, который предназначался Берлину, мог быть полезен и Москве. Оглядев комнату, он запер папку с документами в сейфе и, выйдя в коридор, закрыл на ключ дверь кабинета.

На часах было шесть вечера. Зорге погнал мотоцикл к гостинице, где был зарезервирован номер для конспиративных встреч. Вернее, номер числился за коммерсантом из Германии Максом Клаузеном, владельцем светокопировальной мастерской, который также занимался реализацией немецкого оборудования для копирования и предоставлением полиграфических услуг.

Оставив мотоцикл на противоположной стороне дороги, до встречи оставалось еще полчаса, он решил перекусить и вошел в гостиничный ресторан. Выбрав место у окна, сделал заказ и стал наблюдать за улицей. Вечерний Токио жил своей обычной жизнью. На узких улицах гудели клаксонами автомобили, предлагали свои услуги рикши, по тротуарам прогуливались японцы, иностранцы, среди которых всегда было полно агентов наружного наблюдения контрразведки и политической охранки. В их числе находились даже женщины, которые выходили на слежку за руку с детьми, для маскировки. Наряду с этим активно действовала тайная военная полиция с целой армией информаторов, которые закидывали ее таким количеством донесений, что все рассмотреть и систематизировать порой не хватало сил и возможностей. Токио был пропитан шпиономанией, как густым туманом. В этой атмосфере Зорге строго следовал законам конспирации, требовал того же от своих соратников, учил их распознавать шпионов и быстро уходить от них.

Двух агентов «наружки», примостившихся на лавочке у гостиницы, он определил сразу же, едва стрельнул по ним взглядом. Парни в потертых кожаных куртках со скучающим видом глазели по сторонам. Один держал в руках скрученную в трубку газету, помахивая ею, как нераскрытым веером, другой следил за входящими и выходящими из гостиницы людьми. Вскоре молодые люди, как по команде, исчезли с лавочки и объявились в ресторане. Проигнорировав столики, посетителей и шагнувшего к ним официанта, подошли к барной стойке, заказать по рюмке сакэ. Не спеша поглощая пищу, Зорге с интересом разглядывал этих двоих – типичных «топтунов» из политической охранки. Поев, он направился к стойке и, обратившись к бармену, произнес: «Минут через пять пришлите, пожалуйста, бутылочку сакэ в номер 61». – «Хорошо», – кивнул тот. Двое стояли, уткнувшись взглядами в нетронутые рюмки. Расплатившись, он вышел из ресторана в холл и свернул по узкому коридорчику в сторону туалетных комнат. Полчаса назад, когда Зорге только еще вошел в гостиницу, обратил внимание на молодую парочку, попросившую у портье ключи от 61-го номера. Представив, как через пять минут приятно удивятся парень с девушкой, получив в подарок бутылочку сакэ, а заодно лица «топтунов», из-под носа которых удалось ускользнуть без особых хлопот, и, на всякий случай пустив их по ложному следу, он быстренько поднялся по внутренней лестнице в комнату 22, где его ждали Клаузен и Вукелич. Открывший после короткого условного стука дверь Макс как хозяин пригласил гостя к столу, на котором стояла початая бутылка вина, три налитых стаканчика и легкая закуска. Тут же с краю лежали последний номер «Франкфуртер цайтунг», иллюстрированный журнал «Вю» и какая-то еще газета. Вполне нормальная встреча двух журналистов и делового человека из Германии, дружественной Японии страны. Тонкости легализации встреч со своими соратниками Зорге предусмотрел еще в начале формирования резидентуры в Токио. Сам он, являясь корреспондентом влиятельной газеты «Франкфуртер цайтунг», по долгу службы регулярно виделся с коллегами на пресс-конференциях, официальных приемах, обедах. Журналисты из разных изданий, как то Хоцуми Одзаки из газеты «Осака Асахи», Бранко Вукелич – корреспондент югославской газеты «Политика» – и фоторепортер французского иллюстрированного журнала «Вю» и другие, при встречах обсуждали различные политические вопросы, бывали в барах, кафе, ресторанах, посещали картинные галереи, общались с художниками. Среди них был модный портретист, отучившийся в Америке, Етоку Мияги, с которым Зорге «подружился» на одной из его выставок, и коммерсант Макс Клаузен. С ним Рихард Зорге «познакомился» в германском посольстве, предложив помощь в решении его вопросов с местными чиновниками. Но это было только на публике. На самом деле Зорге знал некоторых из них с начала 30-х годов, со времен совместной работы в резидентуре, которую он создал в Китае. Макс Клаузен – первоклассный радист, Хоцуми Одзаки – важнейший источник, поставляющий «горячую» информацию прямиком из правительства Японии, помимо журналистики, будучи также советником премьер-министра принца Фумимаро Коноэ. Етоку Мияги предоставлял ценную информацию от высокопоставленных военных, которые заказывали ему портреты, и переводчик с японского на английский Бранко Вукелич – фотограф и желанный гость в аристократических салонах и на официальных приемах. Его природная обаятельность и умение использовать свой дворянский титул – он представлялся всегда на французский манер, «де Вукелич», – открывали двери в мир высшего общества, со всеми их тайнами и интригами.

– Ну что, надеюсь, у вас сегодня был хороший день? – улыбнулся Зорге друзьям и, сев за столик с закуской и выпивкой, пригубил из стаканчика вино. Клаузен вытащил из внутреннего кармана пиджака записку и протянул в ответ. Это была составленная на английском языке расшифровка радиограммы. Зорге пробежался по ней глазами. Речь шла об участившихся многочисленных вооруженных инцидентах на советско-маньчжурской границе. В Кремле выражали крайнюю обеспокоенность сложившейся ситуацией и требовали сведений о подлинных планах японского правительства и командования.

– Завтра я встречаюсь с Оттом, попробую что-то разузнать. Свяжитесь с Одзаки и Мияги.

Через два дня радист Клаузен передаст в Москву, что японский генштаб не стремится к войне прямо сейчас, но планирует ее в будущем. Активные действия на границе направлены на то, чтобы продемонстрировать Советскому Союзу военную мощь Японии. Еще через несколько недель, когда разыграется вооруженная провокация в районе озера Хасан и японские войска вклинятся вглубь советской территории на четыре километра, из Токио последует сообщение о том, что император Хирохито, когда ему будет доложено о действиях японской армии в районе озера Хасан, выразит удовлетворение, но строго предупредит военных, чтобы они без его согласия не расширяли конфликт. При этом Хирохито не преминет напомнить, что война Японии в Китае тоже началась с инцидента, который генералы обещали быстро и победоносно завершить. Полученные сведения о настроениях в императорском дворце позволят Москве принять верное решение в отношении хасанских событий. Без риска масштабной войны с Японией будет проведена мощная операция, в ходе которой японцев отбросят с захваченных территорий. При этом, согласно приказу из Москвы, части Особой дальневосточной армии не станут продвигаться вглубь Маньчжурии, демонстрируя противнику стремление избежать расширения конфликта.

Так сработает цепочка Одзаки – Мияги – Клаузен, которую привел в действие Зорге, после встречи с Вукеличем и Клаузеном в одной из токийских гостиниц.

После завершения беседы Зорге попрощался с Вукеличем и Клаузеном и покинул гостиницу через центральный вход. Внизу его ждали двое японских «топтунов», чем-то похожие на озабоченных детей, потерявших родителей.

– Вы все еще здесь? – удивился он и, достав несколько купюр, рассовал деньги в их нагрудные карманы. – Вот, возьмите, отдохните немного. Нелегкая у вас работа.

Сохраняя непроницаемые выражения лиц, агенты деньги оставили при себе. Когда Зорге направился к своему мотоциклу, один из них пробормотал:

– Наверное, пьян.

Второй ответил:

– Просто богатый иностранец.

– Ладно. Пойдем.

– Куда?

– «Водить» его не будем?

– До мотоцикла? Он и без нас его найдет. Давай лучше пропустим по стаканчику сакэ. Мы заслужили.

– Только не вздумай отразить это в своем отчете.

Глава 4

На следующий день Зорге прибыл в посольство, где передал Ойгену Отту подготовленный отчет. Тот остался очень доволен.

– Прекрасно, Рихард! Я это все проанализирую, – произнес он, приняв папку с документами, и, подумав добавил: – Вчера у меня состоялся разговор с представителями японского генералитета. Пытался выяснить, что у японцев на уме, их планы относительно нас. Сложилось впечатление, что к масштабному конфликту они пока не готовы. Устраивать провокации на границе, – да, но на большее пока не решатся.

– Или не способны.

– Просто игра мускулами, не более.

– Большое дело начинается с мелочей, – многозначительно улыбнулся Зорге.

Отт призадумался:

– Император Хирохито дал по этому поводу четкий приказ генералам. Премьер-министр Коноэ, со своей стороны, делает все возможное, чтобы Япония смогла избежать большой войны. Похоже, ты прав. Неужели японцы не понимают, насколько им нужна Германия?