«Счет был 1:0, 2:0, 3:0, 4:0, а потом он начинает отыгрываться 4:1, 4:2, 4:3, – позже рассказывал Тони Надаль в интервью для испанского телевидения. – Рафа носился как сумасшедший, и при счете 4:3 пошел дождь, так что я остановил матч и укрылся от ливня на крыльце клуба. И подходит ко мне Рафа, пока второй игрок не видит его, и говорит мне: «Слушай, Натали, ты можешь остановить дождь, потому что, думаю, я могу обыграть этого пацана».

Пятнадцать лет спустя, в финале Уимблдона-2008 против Федерера, матч был прерван из-за дождя. В это время Рафаэль вел по сетам 2:0, и когда Тони добрался до Рафаэля в раздевалке во время вынужденной паузы, первое, что сказал ему Рафаэль, было: «Вот сейчас не надо было дождь вызывать!»

Рафаэль звал своего дядю Тио Маго (дядя Маг). Еще он звал его Натали, потому что Тони успел убедить его, что на самом деле он был знаменитым итальянским футболистом, игравшим за «Милан». «Мой брат играл за “Барселону”, поэтому мне пришлось найти еще более сильную команду, а в те дни “Милан” был чуть сильнее, – объяснил Тони. – Так что я был звездой “Милана”, и я до сих пор помню составы команд, которые дал Рафаэлю. В воротах стоял Паппарделле. В защите у нас были Спагетти, Макарони и Фетучини».

Но Тони был неудержимым Натали, и он даже подговорил Чики Бегиристайна, бывшую звезду «Барселоны», который потом стал футбольным менеджером, подыграть ему во время поездки к Мигелю Анхелю на Мальорку. Под одобрительный взгляд Рафаэля Бегиристайн спросил у Тони, когда он приедет в гости к игрокам «Барселоны» и объяснит, что нужно, чтобы стать звездой футбола.

Но в итоге мистификация была раскрыта, когда юный Рафаэль увидел, как Натали на самом деле играет в футбол. «Я был безутешен, – много лет спустя смеющийся Рафаэль рассказывал телеканалу TVE. – Я вернулся домой и сказал маме: «Тони вообще не молодец!»

«Это был не мой день», – вспоминал Тони.

Таких историй было еще много, даже очень много, но, очевидно, понимание Рафаэлем, что верить всем словам его дяди нельзя, не мешало верить тому, что дядя говорит ему о теннисе и о том, как выжать из себя все, что только возможно.

Настоящий талант Тони заключался не в том, чтобы учить племянника форхендам и бэкхендам. В этом он точно был не лучше тренеров с гораздо более прочной технической подготовкой. Дар Тони (а может, и его гениальность) заключался в том, чтобы создать племяннику основу для достижений на протяжении всей жизни через воспитание вкуса к старанию, преодолению трудностей и вызовов, прививая сопутствующий кодекс поведения.

«Моей главной задачей было сделать Рафаэля самодостаточным», – объясняет Тони.

Часто хрупкое тело и динамичный, беговой стиль игры (и стиль тренировок) Рафаэля не идеально сочетались на длинной дистанции, зато его философия была долговечной. Ее основным принципом было то, чтобы мотивацией Рафаэля было не стремление стать лучше других, а желание стать лучше себя нынешнего. Так что самоуспокоенности просто неоткуда было взяться.

«По сути, обойти других возможно не всегда, а вот превзойти себя самого – это отличный вызов, – говорит Тони. – Принятие этой мысли требовалось от Рафаэля с самого раннего возраста. Он понял это и принял».

Для Бенито Переса-Барбадильо из Херес-де-ла-Фронтеры, испанской столицы хереса в Андалусии, эта философия означала отдавать всего себя, чем бы ты ни занимался.

«Рафа ни за что не стал бы заниматься чем-то, не будучи уверенным, что старается изо всех сил в окружении лучших, – объясняет он. – Он не бросит дела посередине, как я. У меня много классных идей. Сколько из них я довожу до ума? Даже не двадцать процентов, потому что у меня нет того, что есть у него. Если только он начал чем-то заниматься, он это доделает. Он берется за дело и старается как может, и он сделает все, чтобы это получилось. Думаю, это часть его игрового стиля. Даже когда мячи улетали в аут, он все равно бежал за ними. Он всегда пытался стать лучше и совершенствоваться, и у него получалось».

Мы разговаривали с Рафаэлем об этом в 2020 году в одном из самых длительных наших интервью.

«Думаю, все меняют свой взгляд на жизнь с годами, – сказал он. – Когда ты становишься старше, ты по-другому смотришь на вещи, но я не думаю, что моя настоящая мотивация продолжать играть так уж сильно изменилась».

«Как бы ты это описал?» – спросил я.

«Во-первых, потому что я люблю играть, а во-вторых, потому, что, хотя у меня и есть свои личные цели, для меня никогда не было целью показать себя миру или доказать людям, или убедить людей, кем я являюсь или не являюсь, – сказал он. – Это всегда была личная мотивация для меня и моих людей, моей семьи, моей команды и для тех, кто мне близок. Я никогда не находил мотивации в попытке доказать, что кто-то неправ, или превзойти кого-либо».

Обладая внутренним светом, Рафаэль имеет и собственную мотивацию, возведенную в абсолют, и это тоже объясняет, как он смог играть почти до сорока лет и не пресытиться.

«Я научился получать удовольствие от страданий», – сказал он однажды после победы на Открытом чемпионате Австралии в 2009 году, подряд перемолов в пятисетовых поединках Фернандо Вердаско и Федерера.

Как марафонец, я знаю людей, которые формулируют это так: «Боль неизбежна. Страдание – по желанию».

Таким был дух теннисного образования Рафаэля, и на самом деле таким же оно было у всех, кого тренировал Тони. Тони считает, что его ученикам не должно быть легко, но больше всего он хочет, чтобы они приняли эти принципы сами и ценили то, что не приходит легко.

«Ты должен встречать трудности лицом к лицу и преодолевать их, а не сбегать от них, – объяснял он мне. – Слишком многие родители и тренеры облегчают путь для детей. С Рафаэлем мы так не поступали».

Тони – неидеальный тренер. Оказалось, что решение часто переходить с грунтовых кортов на хард в первые годы тренировок на Мальорке привело к повреждениям коленей его племянника.

«Мы тренировались то на грунте, то на харде, то на грунте, то на харде, постоянно меняя покрытие, – рассказывает Рафаэль. – Конечно, в детстве мы не знали, что это неправильно, и поэтому в дальнейшем у меня было много проблем с коленями. Конечно, я бы это поменял. Резкая смена покрытий неполезна для организма, а я это делал почти каждый день».

Но очевидно, что подход Тони к психологии игры и формированию характера творил с Рафаэлем чудеса. Профессиональные спортивные психологи, такие как, например, Кристиан Марколли, были весьма впечатлены. Марколли, бывший швейцарский футболист из ФК «Базель», успешно работал с темпераментным, сверхчувствительным Федерером в его подростковые годы, чтобы помочь ему справляться с эмоциями во время и вне соревнований. Марколли несколько раз общался с Рафаэлем Надалем, но, следует это прояснить, никогда не консультировал его.

Марколли считает, что Тони поступил гениально, подчеркивая с самого начала карьеры Рафаэля, что он постоянно будет сталкиваться с проблемами и что ему нужно их ожидать и наслаждаться ими.

«На этом уровне редко от какого тренера можно услышать разговоры на эту тему, – сказал мне Марколли. – Это другой взгляд на ситуацию: проблемы будут, и их решение может быть захватывающим. Большинство из нас, услышав слово “проблемы”, незамедлительно отвечает: “Мне такого не надо”. Но у меня есть ощущение, что Надали дали этому слову совершенно другую коннотацию. Проблема – это не то, чего следует избегать, и когда я смотрю на Рафу в сложные моменты, он в своей стихии, и у меня никогда не складывалось ощущения, что он предпочел бы обойтись без этой проблемы, требующей решения».

Марколли рассмеялся.

«На самом деле, я уверен, если ты его спросишь, он точно захочет выиграть по сетам всухую, отдав 1, 1 и 2 гейма, и пойти домой, – говорит он. – Но если так не получалось, тогда: “Ну, ладно, давайте!”»

Исключения были крайне редки, обычно в матчах с участием Джоковича. Но в забег с Надалем было невозможно выиграть, потому что этот забег никогда не заканчивался.

Суть была в том, чтобы смириться с необходимостью постоянных усилий, крошечных улучшений и преодоления неизбежных неприятностей, как ожидаемых, так и неожиданных.

«Для спортивного психолога такое отношение к делу во всех смыслах замечательно, – говорит Марколли. – Кроме того, важно так же относиться и к игре, в которую так сложно играть. Вам хочется сформировать желание к совершенствованию, но эта игра так беспощадна к ошибкам. Она постоянно создает проблемы. Ты под ударом. Ты один».

Спартанский тренерский подход Тони сделал эту ситуацию нормальной для его подопечного. Но, глядя на Надаля, Федерера и Джоковича, Марколли видит общие психологические черты, какими бы разными ни были их личности.

«Одно из ключевых действий нужно, но очень трудно выполнить – определить, кто ты, выразить это через свою игру и затем в сложные моменты найти умиротворение в обращении к своей сущности и превратить это в преимущество, пока многие другие испытывают стресс, – сказал Марколли. – Я не говорю, что Рафа не испытывает стресса. Но здесь в целом речь о ясности и сопутствующем спокойствии, что и было подтверждено многими его титулами. Чем больше игроки побеждают, тем больше они убеждаются в правильности своего подхода. Роджер, Новак, Рафа – они все в этом космосе, и это их отличает от всех остальных. Ты почти наверняка знаешь, чего ожидать от них в трудные моменты, и ты не можешь с этим справиться, потому что они это делают так хорошо».

В подходе Надаля к игре на грунте не было великого таинства. Он выдавливал тебя назад или заставлял тебя выйти из зоны комфорта своим вращением и точностью, ждал неглубокого или высоко пущенного мяча, а потом выражал свой внутренний мир, разрывая воздух виннером с форхенда.

«Ты знаешь, что грядет, но это не помогает», – рассказывал Жиль Симон, когда как-то весной мы сидели на террасе «Ролан Гаррос».

«Играть с Рафой на грунте – это худшее, что может произойти с теннисистом, – говорит Фелисиано Лопес. – Во-первых, потому что с вероятностью 99,9 процента ты проиграешь, а во-вторых, потому что он заставляет чувствовать себя таким уязвимым. Ты можешь проиграть 6:1, 6:1, при этом сделав все правильно».

Ни один из ведущих теннисистов не наблюдал так же целенаправленно за игровыми приемами и мышлением Надаля, как Ига Швентек, юная звезда тенниса из Польши, лучше всего, как и Надаль, играющая на грунте и, как и Надаль, дошедшая до статуса первой ракетки мира благодаря силе своего мощного форхенда с вращением, взрывным движениям и высочайшей концентрации на соревнованиях, из-за чего кажется, что она прессингует соперницу по всему корту. В отличие от Надаля, с раннего возраста этой неутомимости у нее не было. Чувствительная и умная девушка с трудом справлялась с нервами и иногда плакала во время матчей. Она говорила мне, что часто отвлекалась. Показывая более юную версию себя, она широко открывала глаза и быстро крутила головой вправо-влево.

«Моя голова вдруг превращалась в голубиную, – рассказывает она. – Я смотрела везде, но только не туда, куда должна была».

Надаль был ее вдохновением, единственным игроком, чьи матчи она смотрела регулярно, и долгое время после попадания Швентек в топ рейтинга и побед на нескольких Открытых чемпионатах Франции на стене ее комнаты в доме ее семьи под Варшавой продолжал висеть плакат с Надалем и подписанная им майка.

«В детстве я смотрела не так много тенниса, как можно предположить, – рассказывала мне Швентек. – У меня в жизни было столько тенниса, каждый день перед школой и после нее, что я не хотела смотреть его в свободное время. Но я болела за Рафу с очень юного возраста. Я бы сказала, что определяющим стал момент, когда я впервые поехала в Париж на юниорский “Ролан Гаррос” и смогла понаблюдать там за Рафой и другими великими чемпионами. Тогда я впервые почувствовала, что могу быть лучшей, как они, и что я хочу себе такой жизни. Я всегда восхищалась Рафой за его преданность делу, скромность и потрясающий теннисный стиль, особенно с учетом его форхенда и атлетизма».