Снежная ловушка мистера Куина (страница 4)
– Мне не нужно было спрашивать. – Кажется, я позволил себе хитрую улыбку. – Девушка, которая подняла меня на ноги, была не кто иная, как леди Изабелла Монтегю.
Радостных возгласов, которых я ожидал, не последовало, и неожиданно наш мрачный пес показался самым счастливым в комнате. Он склонил голову набок, глядя на меня, а другие тем временем высказывались вслух.
– Катастрофа! – завопил дядя Стэн, положив начало жалобам.
– А так хорошо Рождество начиналось, – высказалась мама. – Думаю, нам стоит до Нового года посидеть в своих комнатах во избежание других бедствий. – Ее седые кудри как будто слегка распрямились после этих новостей.
– Что вы такое говорите? – Я застыл на месте, наблюдая, как они нарезают восьмерки вокруг друг друга по ковру.
Дядя остановился и пробормотал:
– Мариус, что бы ни произошло между тобой и Беллой, это тебя сильно изменило. Мы не хотим, чтобы тебе пришлось проходить через что-то подобное снова.
– Да брось, Стэн. Я думал, что хотя бы ты порадуешься за меня.
Матушка сжала руки:
– Радоваться? Он хочет, чтобы мы радовались!
Из всех троих лишь та, с кем я не был связан кровным родством, чаще всего говорила самые разумные вещи, и я надеялся, что в этом вопросе тетя Элли займет мою сторону.
Она подъехала на кресле чуть ближе, а потом произнесла, как обычно, рассудительно:
– Мариус, ты должен беречь себя. Белла не виновата, что все свои мечты ты связал с ней, но смотри, к чему это тебя привело.
Я хотел сказать им, что все изменилось, что я добился успеха, но, к сожалению, они знали правду.
– В этот раз все будет по-другому, – ответил я. – Я больше не ребенок. И больше не стану так глупо спешить, как тогда. Буду действовать крайне осторожно, как убеленный сединами мудрец, которым я с тех пор стал.
И будто чтобы возразить мне, Перси запрокинул голову и в своей страдальческой манере испустил тревожащий слух вой, но зато дядя Стэн посветлел лицом.
– Больше ни слова об этом. – Он пригладил короткие седые волосы на затылке. – Все же канун Рождества, нам еще предстоит готовить ужин… как только закончим украшать обеденный зал.
Я бы возразил, но матушка уже начала выталкивать меня из комнаты, а дядя Стэн тянул с другой стороны. Он раньше работал пекарем, и руки у него стали как телеграфные столбы, так что сопротивляться было бесполезно. У матушки руки напоминали вязальные спицы, но у нее хватило сил вытолкать меня, а тетя Элли ехала за нами следом.
И вероятно, это было неизбежно, но пока мы шли, Стэн снова начал петь:
На тисовом дереве сел вдруг петух,
И курица квохчет на ветках,
Желаю веселого Рождества и каждый день – пирога!
Должен сказать, живя с такими людьми, крайне сложно размышлять о следующем романе. В идеальном мире я бы заскочил в писательский кабинет Лондонской библиотеки по соседству и долго и упорно думал бы над своими неуверенными попытками написать второй роман. Вместо этого я провел день, нанизывая на нитку леденцовую карамель, чтобы потом развесить ее по комнате, затем резал морковку, пастернак, картошку – причем именно такими кусочками и именно такого размера, как того властно требовал громогласный и самоназначенный шеф-повар. Только принюхиваясь на кухне к шедеврам, которые творил Стэн, Перси Андерсон II выглядел счастливым.
Тем вечером мы ужинали с размахом. Три блюда из морепродуктов для меня было слишком много, но я нашел место для жаркого с корочкой в медовом соусе. А после фирменного десерта Стэна, ромовой бабы, я чувствовал себя набитым плотнее, чем подушка, но как только убрали со стола, нам пришлось приниматься за готовку блюд на следующий день.
К тому моменту, когда я смог уйти в свою комнату, уже наступила полночь. Мои практически не существующие заметки рукописи «Проблеск кровавой луны» в беспорядке валялись на столе, но вместо того, чтобы в тысячный раз перечитать первую главу, я решил обратиться к последней важной детали. В этом году у меня не получится побаловать своих любимых пенсионеров подарками, которые они заслуживают, но я купил им то, что смог, и теперь прокрался по тихой квартире обратно в гостиную, где положил под елку мило упакованные коробочки.
Оказавшись наконец в постели, с догорающей свечой, следующие полчаса я провел, до буквы изучая приглашение, которое передала мне Белла. Я проведу канун Нового года в доме некоего Сесила Синклера… кем бы он ни был.
Глава 4
Должен признать, что рождественским утром я встал, чувствуя прилив воодушевления. И это было не просто радостное волнение от самого счастливого дня года или предвкушение подарков. Я проснулся с идеей для второй главы своей книги, что означало скорое спасение от нищеты. Сотни фунтов не хватит, чтобы унять судебных приставов, но я смог бы оплатить самые срочные счета и купить новый костюм. В следующую встречу с Беллой я уже буду выглядеть не как опустившийся бродяга, а как самый что ни на есть уважаемый джентльмен.
Конечно, это она вдохновила меня писать. Я всегда знал, как хотел начать книгу – укутанная в плащ фигура бежит по снегу навстречу судьбе в разрушающемся особняке, – но никак не мог придумать, как же связать эту захватывающую сцену с остальной частью истории.
И хватило одного лишь приглашения на золотистой карточке и случайной встречи с самой утонченной аристократкой Великобритании, чтобы я наконец увидел тропинку в дремучем лесу, по которому бродил месяцами.
Я поспешно набросал сцену, как двенадцать писем нашли своих адресатов по всей стране, описал реакцию, когда получатели открывали конверт с тиснением и приглашением, и закончил сомнением, получит ли письмо двенадцатый гость. Довольный своей работой, я окликнул из окна девочку-посыльную, которая сидела на скамейке у Ост-Индского клуба[9].
– Эй, девочка, как тебя зовут?
– Джейми, сэр. Чем могу служить? – Она казалась смышленой малышкой лет десяти, но говорила идеально вежливо.
Я протянул конверт из окна, и Джейми перебежала через дорогу к дому, потом по ступенькам и приблизилась к окну.
– Это надо доставить на Крессвелл-плейс, в Челси, дом двадцать два. Скажешь мистеру Прайс-Льюису, что я рассчитываю получить обещанные деньги завтра за ланчем, иначе не приду.
Она поморщила нос:
– А вы не думаете, что он рассердится, если я побеспокою его в Рождество, сэр?
Вблизи я заметил, что у Джейми с Сент-Джеймс-сквер ясные любопытные глаза и мудрый взгляд.
– Это вполне может оказаться его лучшим подарком на Рождество! – крикнул я ей вслед, потому что девочка уже побежала по улице. – Когда вернешься, дам тебе новенький флорин![10]
Следующие несколько минут я надеялся, что встреча с Беллой полностью разблокировала ту часть моего мозга, которая отказывалась работать. Я напечатал слова «Глава три» на чистом листе бумаги и не сомневался, что за ними последует и все остальное. Но когда Мариусу Куину все давалось легко? Так что вместо слов мысли заполнил все тот же туман, что поселился там с тех пор, как я закончил последнюю книгу. У меня была смутная идея, что должно было случиться дальше, но, когда дело доходило до формирования слов и предложений, из которых должна строиться история, я застревал.
И вот, вместо того чтобы набирать тысячи слов, считая деньги, которые поступят на мой банковский счет и спасут мою семью от нужды, я начал клевать носом и вскоре заснул.
Но уже скоро дядя Стэн разбудил всех соседей громогласным исполнением песни «Вассейлинг»[11]. Он ввалился в комнату вместе со своей музыкальной группой: у мамы в руках был аккордеон, тетя Элли пела, заезжая в комнату на кресле, а Перси выл в такт. Я бы хотел сказать, что обычно они так себя не ведут, но это было бы неправдой.
– Веселого Рождества, мой дорогой мальчик! – поздравила меня мама под продолжающийся музыкальный аккомпанемент. – Когда мы все вместе, нам всегда весело.
Мой отец говорил что-то очень похожее до своего исчезновения десять лет назад, и мне захотелось, чтобы он сейчас был с нами – я мечтал об этом почти каждое утро. Но в семье Куин подобное уныние не поощрялось, так что меня отвели на кухню наслаждаться завтраком из овсяных лепешек, яиц и сосисок, которые приготовил Стэн, пока все остальные спали.
Завтрак перешел в ланч, ланч – в обед, обед – в праздничный ужин, и рождественский вечер вскоре уступил место Дню святого Стефана[12]. Я разделил весьма пышное и праздничное застолье с семьей моего дорогого издателя, и послание, которое я ему отправил, возымело нужный эффект. У Берти дома меня ждала не только сотня фунтов, но и изысканные блюда. Вообще каждый день той недели перетекал в другой, будто деликатесы, которыми мы наслаждались, имели власть над временем.
Между всеми празднествами и увеселениями я ездил к портному, дремал и проводил многие часы ночью и под утро в попытках написать следующую главу. Пока я тратил время на эти бесплодные попытки, я вспоминал наши с Беллой приключения, когда мы были детьми, и старался не слишком радоваться будущей встрече.