– Этот трон… Он не кажется тебе…

– Страшным? – усмехнулся я, глядя на трон, который четырёхрукие громилы делали из досок, кои удалось найти на пляже.

При этом дерево служило лишь основой, а вот весь декор был из костей.

– Ага, именно это я и хотел сказать, – произнёс Жумельяк, который, как и я наблюдал за тем, как Иные украшают мой трон черепами, большая часть из которых были людскими.

И где они только их нашли…

«Вернее, не так. Зачем они вообще их где-то складировали?» – подумал я, наблюдая, как Иные, один за другим, вынимают черепушки из мешка, который лежал на песке.

– Зато, представляешь, какое лицо будет у иллерийцев? – спросил я Жозе и усмехнулся.

– Да уж, представляю, – ответил он, и на его губах появилась довольная улыбка.

Думаю, что иллерийцев Жозе ненавидел так же сильно, как и Пересмешник, просто открыто, как это делал тот, никогда этого не показывал.

И я мог его понять, учитывая, кто был его отцом.

А тем временем лодки причалили к песчаному берегу Проклятых земель.

– Встретишь Сервантеса? – спросил я Жозе.

– Да, – кивнул он. – Куда его вести? Сюда? – поинтересовался Жумельяк и снова посмотрел на Иных и трон, который они мне делали.

– Да, веди сюда. А я пока схожу за Венерой.

И мы разошлись в разные стороны.

* * *

Интерлюдия

Жозе Жумельяк

Жозе проводил Люка взглядом, а затем лёгкой и быстрой походкой направился в сторону берега.

Четыре шлюпки, которые причалили к Проклятым землям, привезли с собой десять человек, среди которых был сам Матиас Сервантес, а остальные, судя по всему, наёмники, которые должны были обеспечивать защиту.

Зоркий и опытный глаз Жумельяка сразу же выявил самых опасных среди них.

Их было трое. Двое из них точно родились на заснеженном северном острове, который все его жители называли Фьёрдум – на нём располагалось государство под названием Норския.

Оба воина были широкоплечи, кряжисты, а ещё они носили длинные белые бороды, заплетённые в тугие косы, в которые, в свою очередь, были вплетены многочисленные украшения.

И Жозе знал, что украшения эти у северных воинов несут важный смысл, а не являются просто предметами роскоши.

Помимо бороды, норскийцы также носили длинные волосы, тоже заплетённые в косы, но при этом имели выбритые виски.

А ещё Жумельяка не могли не привлечь глаза северных воинов. Наичистейшая лазурь – именно так он охарактеризовал их цвет.

«Оба одарённые», – подумал Жозе, глядя на норскийцев. Он, по непонятным ему причинам, уже как пару недель назад заметил за собой очень странную вещь, а именно – начал чувствовать в других существах магию, если она в них была.

При этом Жумельяк знал, что это точно мог делать и Люк, плюс он был уверен, что у его друга это «чувство магии» было развито куда больше, чем у него самого, но ответа на вопрос, почему он теперь мог это делать, не было.

Два норскийца точно были магами, как, впрочем, и третий, которого Жозе знал лично.

– А ты, я смотрю, совсем опустился, – произнёс он, глядя на молодого мужчину с ярко-рыжими волосами, убранными в пучок на затылке. – Теперь берёшь заказы и на охрану собак? – спросил Жозе, глядя в глаза своего сокашника, с которым он учился в Академии магии.

Бернар Де'Га смерил его презрительным взглядом и хотел было ему ответить, но его опередил Сервантес.

– А ты, Жумельяк, что, снова выполняешь роль посыльного? – усмехнулся Матиас. – Может, тогда возьмёшь мои вещи? – Он скинул со спины рюкзак и с вызовом посмотрел на Жозе.

– Бернар, уверен, справится с этим лучше, – усмехнулся Жумельяк.

– Тихо. – Глава семьи Сервантес вытянул руку в бок, и его ладонь упёрлась в грудь его наёмника, которого, видимо, задели слова Жозе. – Я тебе плачу, чтобы ты охранял мою жизнь, а не сражался с выскочкой, который только и может, что передавать послания от своего хозяина, – произнёс Матиас презрительным тоном, глядя в глаза Жумельяка.

– Ах-ха! – усмехнулся Жозе. – Сам пришёл на поклон, да ещё и привёз с собой столько кораблей. Не тебе мне что-то предъявлять, – добавил он. – Люк тебя ждёт. Иди за мной, – произнёс он и, не дожидаясь ответа, первым пошёл в сторону, где их должен был ждать Люк.

«Да уж, представляю их рожи, когда они увидят трон и Иных племени Потрошителей», – подумал Жозе и улыбнулся. – «Будем вам представление…»

* * *

Когда глава семейства Сервантес в компании девяти человек подошёл к моему трону, который я расположил в теньке одной большой пальцы, растущей на самой границе пляжа и джунглей, что раскинулись на несколько сотен километров вглубь Земель Великой Матери, я едва смог сдержать улыбку.

Слишком уж забавно выглядели их рожи, когда они увидели человека, сидящего на троне из черепов и окружённого четырёхрукими громилами с багровой кожей, один лишь вид которых мог запросто лишить нормального человека хорошего сна.

Невозмутимыми из небольшой группы Сервантеса остались только двое.

Оба воина, судя по их размерам и росту, – они, к слову, были выше Де'Жориньи, который был одним из самых больших людей, коих я видел, – а также по глазам и украшенной драгоценностями бородам, были представителями Норскии, откуда была родом моя кухарка Зигфрида.

«Вернее, бывшая кухарка. Интересно, у неё сейчас всё хорошо?» – подумал я о статной и крупной женщине из поместья Кастельморов, когда увидел воинов-наёмников, охраняющих Сервантеса.

«Хм-м, а они ещё и маги довольно сильные», – сразу же определил я, когда воспользовался магическим зрением.

К слову, и сам Сервантес был сильным одарённым, причём даже посильнее Жумельяка.

– Люк Кастельмор, я полагаю, – первым, как это было и положено, заговорил иллериец.

– Матиас Сервантес, верно? – спросил я, и мой собеседник улыбнулся и кивнул.

– Верно, – ответил отец Венеры, а затем осмотрелся по сторонам. – Могу я увидеть свою дочь? – спросил мужчина, в тёмные волосы которого уже успела вгрызться седина.

«Ему лет пятьдесят пять-шестьдесят», – подумал я, глядя на Матиаса, по одному только виду которого и осанке сразу же можно было определить властного человека, привыкшего командовать и отдавать приказы.

Вот только не в этом случае.

– Разумеется, – учтиво ответил я, после чего приказал толпе Иных расступиться.

Я помахал рукой Франсуа.

– Папа! – радостно воскликнула Венера, стоило ей с бывшим наёмным убийцей подойти к нам поближе.

Она ринулась в сторону своего отца, который уж очень хорошо мог скрывать свои чувства, ибо внешне остался непроницаем.

И лишь его глаза выдавали, что сейчас он невероятно счастлив.

– Дочь! – улыбнулся Матиас и обнял Венеру, когда та прыгнула к нему в объятья.

– Папа! Я так рада тебя видеть! Ты не представляешь! – протараторила младшая Сервантес. – Папа, я…

– Кхм. – Матиас отстранил свою дочь, прервав нескончаемый поток её речи. – Извини, Венера, но сначала мне нужно решить вопросы с эти человеком. – Он кивнул в мою сторону.

– Ой, прости, отец. – Надо отдать Венере должное, она сразу расценила ситуацию, в которой находился её отец и сама она. – Я подожду там, – добавила она и подошла к Франсуа.

Матиас смерил ядовитого мага оценивающим взглядом, а когда они ушли, спросил:

– Это же Франсуа Де'Кларри?

– Верно. Он мой дядя, – произнёс я и лукаво улыбнулся.

– Ясно. – Он покачал головой. – Так что, перейдём сразу к делу? – спросил глава семьи Сервантес, который хоть и не подавал виду, но явно чувствовал себя сейчас не в своей тарелке.

И неудивительно, учитывая, что его, как и наёмников, окружали мои четырёхрукие громилы, которые всегда выглядели враждебно и угрожающе.

– Разумеется, – довольным голосом ответил я, а затем достал из магической сумки полный список того, что должен был привезти мне иллерийский генерал.

Список, к слову, мы составляли вместе с Жумельяком и Пересмешником.

Я пробежался по нему глазами, и улыбка на моём лице стала ещё шире.

– Начнём!

Ох, сколько же «вкусностей» он мне там привёз…

Глава 4

– Фу-ух, жуть! – Тяжело дыша, Сервантес вышел из круга, в котором проходил ритуал.

Я посмотрел на него: вид у Матиаса был неважный.

Со лба гроздьями стекал пот, сам генерал дрожал всем телом, а по его правой руке обильно стекала кровь.

– Анри, можешь помочь ему? – спросил я Пересмешника.

– Нет, – покачал головой тот. – Я не буду лечить эту иллерийскую псину, – произнёс он, глядя мне в глаза. – Люк, ты не знаешь, сколько всего сделал этот человек, и я…

– Хорошо, – спокойно кивнул я, после чего посмотрел на Принявшую разложение. – Можешь ему помочь? Он нужен мне живым.

– Хорошо, – на удивление быстро согласилась она.

– Она тебе поможет, – сказал я Сервантесу, кивая на дочь Избранника Угла. – Не воспользуешься предложенной помощью? Что ж… – Я пожал плечами. – Тогда пеняй на себя.

– Мне помогут, – сквозь зубы процедил генерал войск Иллерии и, смерив меня взглядом, в котором в равной степени читались страх и ненависть, поплёлся к своим наёмникам.

Это его выбор. Наверняка среди них должен быть тот, кто мог хотя бы забинтовать ему руку, чтобы Матиас не умер от потери крови.

– Моя помощь не нужна? – спросила жена.

– Видимо, нет, – ответил я.

– Отлично. – Принявшая разложение пожала плечами. – Люк, мне с тобой нужно будет серьёзно поговорить, – произнесла она, и судя по её взгляду, разговор и правда должен быть нелёгким.

– Хорошо. Ближе к ночи тебя устроит?

– Да, – кивнула она, выглядя немного обеспокоенной.

– Отлично. Тогда я закончу дела, а затем вернусь в шатёр – и поговорим, – пообещал ей.

– Не в шатре, – покачала она головой и осмотрелась по сторонам. – И не в лагере.

«Хм-м, что за секретность?» – подумал я, но задавать жене этот вопрос не стал. Принявшая разложение была девушкой серьёзной и по пустякам нервничать и переживать точно не стала бы.

– Хорошо, – кивнул я.

– Спасибо, – ответила она и, посмотрев на меня странным взглядом, ушла.

Проводив её взглядом, я посмотрел, как там дела у Матиаса.

Пока разговаривал с женой, иллерийского генерала уже успели залатать, хоть разговор с ней и длился недолго.

Я подошёл к главе рода Сервантес и его наёмникам.

Все они, включая своего нанимателя, смерили меня неприветливыми взглядами, что было неудивительно, учитывая, что все эти люди видели, в каком ритуале я заставил поучаствовать Матиаса.

Для нормальных людей, уверен, он наверняка бы показался жутким.

Хотя тут вроде все были воинами, причём опытными, и то, что произошло с Матиасом, не должно было сильно впечатлить их.

Особенно норскийцев, учитывая, что я слышал, какие в их стране проводятся обряды.

– Возвращайся на корабль, Матиас, – произнёс я, подходя к нему. – Я не знаю точно, когда здесь будут Иные, с племенами которых у нас война, так что для твоей же безопасности тебе лучше быть подальше отсюда, – сказал я Сервантесу, который, судя по выражению его лица, уже более-менее отошёл от того, что случилось с ним ранее.

– Я могу взять с собой дочь?

– Нет, конечно, – покачал я головой. – Пока всё, что ты привёз мне, не будет на берегу, Венера останется со мной. Можешь не беспокоиться за её жизнь, ей ничего не угрожает, – добавил я, и Матиас хмыкнул.

– Ага! Как же! Пока рядом с ней находится Каратель, ты не можешь за это ручаться! – с вызовом произнёс он, и я усмехнулся.

Правда, про себя. Уж кто-кто, а Франсуа – это, пожалуй, единственный, кто не смог бы причинить вреда дочери Матиаса.

– Можешь об этом не беспокоиться, – ответил я Сервантесу.

– Ты думаешь, я идиот и ничего не вижу? – снова заговорил со мной генерал на повышенных тонах.

– Ты о чём? – уточнил я.