Определенно есть и другая крайность цивилизации, когда нежная женщина доходит до того, что ощущает физическое удовольствие только с тем мужчиной, которого она любит [8]. В противоположность дикарю. Но у цивилизованных народов женщина располагает досугом, дикарь же настолько поглощен своими делами, что вынужден обращаться со своей женщиной, как с вьючным животным. У многих видов животных самки оказываются счастливее, поскольку пропитание самцов обеспечивается с большей легкостью.

[8] Такая особенность не обнаруживается у мужчины, так как у него нет стыдливости, которой приходится пожертвовать ради одного мгновения.

Однако оставим леса и вернемся в Париж. Страстный человек видит в любимом существе все мыслимые достоинства; между тем его внимание еще может рассеяться, ибо душа пресыщается любым однообразием, даже идеальным счастьем [9].

[9] Это означает, что один способ проявления любви дает только одно мгновение идеального счастья; но манера действий страстного человека меняется по десять раз в день.

Вот что происходит, когда кто-то овладевает нашим вниманием:

6. Зарождается сомнение.

После того, как десять или двенадцать взглядов или любой другой ряд действий, которые могут длиться как мгновение, так и несколько дней, сначала вселили надежду, затем укрепили ее, влюбленный, оправившись от первоначального изумления и привыкнув к своей радости, или руководствуясь теорией, которая всегда основывается на наиболее частых случаях и потому касается только доступных женщин, – влюбленный, смею вас уверить, теперь потребует более надежных гарантий и захочет ускорить достижение своего счастья.

Если он выказывает излишнюю самоуверенность, ему противопоставляют равнодушие [10], холодность или даже гнев; во Франции – нотку иронии, которая как бы говорит: «Вы возомнили, что продвинулись дальше, чем это есть на самом деле». Женщина ведет себя так либо потому, что пробуждается после минутного упоения и повинуется стыдливости, нормы которой она с трепетом нарушила, либо просто из осторожности или кокетства.

[10] То, что в романах XVII века называлось внезапным ударом в сердце, определяющим судьбу героя и его возлюбленной, есть движение души, опошленное бесконечным числом писак, но все-таки существующее в природе; оно возникает из-за невозможности держать оборону. Любящая женщина настолько преисполнена счастьем от переживаемого ею чувства, что не в состоянии успешно притворяться; ей надоедает благоразумие, она пренебрегает всеми мерами предосторожности и слепо отдается радости любви. Недоверие делает внезапный удар в сердце невозможным.

Влюбленный начинает сомневаться в счастье, которого он ожидал; он со всей строгостью пересматривает основания для надежды, которые ему представлялись реальными.

Он хочет переключиться на другие радости жизни, но обнаруживает их утрату. Им овладевает страх перед ужасным несчастьем, а вместе с ним появляется и пристальное внимание.

7. Вторая кристаллизация.

Затем начинается вторая кристаллизация, производящая в качестве алмазов подтверждения следующей мысли:

«Она меня любит».

Ночью, наступившей после зарождения сомнений и ожидания мига страшного несчастья, влюбленный каждые четверть часа говорит себе: «Да, она меня любит»; кристаллизация переходит в открытие новых прелестей; затем его одолевает сомнение, чей растерянный взор внезапно останавливает его. У него перехватывает дыхание в груди; он задумывается: «А любит ли она меня?» Делая выбор между этими мучительными и сладостными вариантами, бедный влюбленный с особой остротой чувствует: «Она одарит меня наслаждением, которое способна дать лишь она одна во всем мире».

Именно в очевидности этой истины, в этом пути по самому краю страшной пропасти, когда идешь, почти прикасаясь рукой к идеальному счастью, и состоит превосходство второй кристаллизации над первой.

Влюбленный беспрестанно блуждает между тремя идеями:

1. В ней соединились все совершенства.

2. Она любит меня.

3. Как добиться от нее величайшего из возможных доказательств любви?

Самый мучительный миг незрелой любви – когда влюбленный осознает, что сделал ложный вывод и что приходится разрушать целый слой кристаллов.

Он готов усомниться в самой кристаллизации.

Глава III
О надежде

Для зарождения любви достаточно лишь малой толики надежды.

Надежда может ускользнуть через два-три дня, тем не менее, любовь уже родилась.

При решительном, безрассудном, порывистом характере и воображении, развитом жизненными невзгодами, толика надежды может быть меньшей.

Она может иссякнуть раньше, не убивая любовь.

Если влюбленный пережил злоключения, если он мягкого и задумчивого нрава, если он разуверился в других женщинах, если в нем живо восхищение избранницей, то никакое заурядное удовольствие не в силах будет отвлечь его от второй кристаллизации. Он предпочтет мечтать о самом сомнительном шансе когда-нибудь ей понравиться, нежели получить от обычной женщины все, что она может дать.

Именно в это время, а не позже, заметьте, он даже может нуждаться в том, чтобы любимая женщина каким-то жестоким образом убила в нем надежду и публично облила его таким презрением, которое уже не позволяет снова появляться в свете.

Зарождение любви допускает весьма длительные промежутки времени между всеми этими этапами.

От людей холодных, флегматичных, осторожных оно потребует куда большей надежды, причем несокрушимой. То же самое касается и пожилых людей.

Продолжительность любви обеспечивается второй кристаллизацией, в ходе которой с каждым мигом все яснее высвечивается необходимость быть любимым или умереть. После такой ежеминутной убежденности, превращенной в привычку несколькими месяцами любви, как можно вынести саму мысль о том, чтобы перестать любить? Чем сильнее у человека характер, тем менее он склонен к непостоянству.

Вторая кристаллизация почти полностью отсутствует в любовных переживаниях, вызванных женщинами, которые сдаются слишком быстро.

После воздействия обеих кристаллизаций, особенно второй, гораздо более сильной, равнодушные глаза перестают узнавать ветку дерева.

Ибо, во‑первых, она украшена совершенствами или алмазами, которых они не видят; во‑вторых, она украшена совершенствами, которые для них таковыми не являются.

Совершенство некоторых прелестей, о которых говорит ему старый друг его красавицы, и некая живость, замеченная в ее взгляде, также являют собой алмаз кристаллизации [11] в духе Дель Россо. Подобные мысли, промелькнувшие вечером, заставляют его мечтать всю ночь напролет.

[11] Я назвал это эссе идеологической книгой. Моя цель состояла в том, чтобы указать, что, хотя она и называется «Любовь», это не роман и, главное, в ней нет занимательности, свойственной роману. Я прошу прощения у философов за то, что использовал слово «идеология»: в мои намерения никоим образом не входило присваивать термин, который по праву принадлежит другим. Если идеология представляет собой подробное описание идей и всех частей, из которых они могут состоять, то эта книга есть подробное и скрупулезное описание всех чувств, из которых состоит страсть, называемая любовью. Затем из этого описания я делаю некоторые выводы, например, о том, как исцелиться от любви. Я не знаю, как по-гречески сказать «рассуждение о чувствах», подобно тому, как идеология обозначает рассуждение об идеях. Я мог бы попросить кого-то из моих ученых друзей придумать для меня соответствующее слово, но я и так уже чрезвычайно раздосадован тем, что мне пришлось взять на вооружение новое слово кристаллизация, и вполне вероятно, что если это эссе обретет читателей, то они не простят мне этого нового слова. Признаюсь, я мог бы избежать его, применив свой литературный талант; я пытался, но безуспешно. Без этого слова, которое, на мой взгляд, выражает главный феномен безумия, именуемого любовью, безумия, при этом доставляющего человеку величайшие наслаждения, какие только дано испытать на земле существам его вида, без употребления этого слова, которое приходилось бы постоянно заменять очень длинной перифразой, данное мной описание того, что происходит в голове и в сердце влюбленного человека, становится неясным, тяжелым, скучным даже для меня, как автора: чем же это стало бы для читателя?

Поэтому я призываю читателя, который почувствует, что его слишком шокирует слово кристаллизация, закрыть книгу. На мое большое счастье, я не стремлюсь иметь много читателей. Мне приятно было бы очень понравиться тридцати или сорока парижанам, которых я никогда не увижу, но которых безумно люблю, даже не будучи с ними знаком. Например, некой юной г-же Ролан, тайком читающей книгу, которую она при малейшем шуме быстро прячет в выдвижных ящиках рабочего стола своего отца, гравирующего корпус часов. Душа, подобная душе г-жи Ролан, надеюсь, простит мне не только слово кристаллизация, употребляемое для выражения акта безумия, делающего для нас видимыми все красоты, все виды совершенства в женщине, которую мы начинаем любить, но и целый ряд слишком смелых намеренных пропусков в тексте. Остается только взять карандаш и вписать между строк пять или шесть недостающих слов.

Нечаянная реплика, в которой для меня яснее проявляется нежная, щедрая, пылкая душа или, как ее упрощенно называют, романтическая душа [12], по-королевски счастливая от простой радости прогуливаться вдвоем с возлюбленным в полночь в отдаленном лесу, тоже заставляет меня мечтать всю ночь напролет [13].

[12] Все ее поступки тотчас же приобрели в моих глазах те небесные черты, которые сразу же делают человека существом особенным, отличают его от всех остальных. Мне казалось, что я читаю в ее глазах жажду более возвышенного счастья, неосознанную грусть, стремление к чему-то лучшему, чем то, что мы находим в этом мире, ту меланхолию, что в любом положении, в которое превратности судьбы и революций могут поставить романтическую душу,

…Still prompts the celestial sight,
For which we wish to live or dare to die^[4].

Ultima lettera di Bianca a sua madre. Forli, 1817^[5].

[13] Ради краткости и изображения внутреннего движения души автор использует формулу «я», передавая целый ряд ощущений, не относящихся лично к нему; с ним самим не случалось ничего такого, что заслуживало бы упоминания.

Он отзовется о моей возлюбленной как о недотроге; я отзовусь о его возлюбленной как о девке.

Глава IV

В совершенно безмятежной душе – у юной девушки, живущей в уединенном замке в сельской глуши, – малейшая неожиданность может вызвать легкое восхищение, а если возникнет самая слабая надежда, то она породит любовь и кристаллизацию.

В этом случае любовь поначалу нравится, как нечто занимательное.

Удивлению и надежде в значительной степени способствуют потребность в любви и грусть, свойственные нам в шестнадцать лет. Достаточно известно, что треволнения этого возраста связаны с жаждой любви, а природа жажды состоит в том, чтобы не проявлять излишнюю разборчивость в отношении напитка, который преподносит случай.

Давайте подытожим семь этапов любви; это:

1. Восхищение.

2. Невероятное наслаждение и т. д.

3. Надежда.

4. Зарождение любви.

5. Первая кристаллизация.

6. Появление сомнения.

7. Вторая кристаллизация.

Между № 1 и № 2 может пройти год.

Между № 2 и № 3 – месяц; если надежда не спешит приходить, то человек мало-помалу отказывается от № 2, будто бы приносящего несчастье.

Между № 3 и № 4 – один миг.

Между № 4 и № 5 нет временного интервала. Их может разделить только интимная близость.

Между № 5 и № 6 может пройти несколько дней, в зависимости от степени буйности и дерзости нрава, а между № 6 и № 7 нет временного интервала.

Глава V

Человек не волен не совершать то, что доставляет ему больше удовольствия, чем все остальные возможные действия [14].