Профессор без души (страница 4)
Хотя Хунь Лан явно не собирался подшучивать и издеваться. И несмотря на то, что знакомиться и сближаться с кем бы то ни было в планы Гань Юэ не входило, они обменялись контактами. Все равно аккаунты в мессенджере привязаны к номерам телефонов, и так проще, чем выискивать друг друга в общих чатах.
Произошло это под изумленным взглядом Ши Дина. Почему изумленным, Гань Юэ потом узнал от него же: оказалось, с Хунь Ланом предпочитают не связываться, потому что он пользуется репутацией чуть ли не грозы университета.
Впрочем, графический планшет и скетчбук в этот образ не вполне вписываются. Ну, или получается какой-то злодей с тонкой душевной организацией. Гань Юэ не любит штампы и не думает, что Хунь Лан им соответствует.
Своего старого знакомого Гань Юэ так и не встретил. И не понимал, почему этим фактом расстроен: сразу ведь решил, что ни с кем «из прошлого» контактировать не будет, когда вернется. Он даже не знал, на каком факультете тот учится. А спрашивать вездесущего Ши Дина было крайне неловко. Да и правильно, в принципе: скорее всего, юноша давно забыл о Гань Юэ и не вспоминает, что когда-то его спокойную жизнь потревожили, нарушили и, вероятно, даже испортили.
Ему же лучше.
А с этим, другим Хунь Ланом, который, к счастью, не знал никаких ужасных подробностей, они стали переписываться в мессенджере. И все так же периодически пересекаться в коридорах. Это оказалось неожиданно легко. Хунь Лан еще в самом начале отправил презрительные смайлики на попытки назвать его «лао[14] Хунь» и «Лан-гэ», аргументировав это тем, что по возрасту, скорее, ему следует так называть Гань Юэ.
Неловкость от того, что почти выпускник младше него, поступившего на первый курс, зашкалила все существующие уровни, но Гань Юэ решил ее игнорировать.
Гань Юэ 09:23 pm
Как же тогда мне называть тебя?
Сяо[15] Хунь? Лан-ди? Просто по имени?
Хунь Лан 09:26 pm
Еще более ужасно.
На самом деле ты можешь звать меня просто а-Ланом, если хочешь.
Я был бы счастлив, если б кто-то мог обращаться ко мне так.
Гань Юэ почудилось что-то болезненное в последней фразе. Он решил, что, в принципе, не переломится, если немного подыграет.
А еще через некоторое время, под конец сентября, он сдуру сказал Хунь Лану, что пусть уж тогда зовет его «а-Юэ» в ответ.
Хунь Лан ничего не рассказывает о себе первым, но всегда с готовностью отвечает на вопросы и удивительно открыт в общении. Гань Юэ не вполне видит, за что была получена репутация грозы университета и почему Хунь Лана многие опасаются.
В этот раз поздороваться утром, кроме как сообщениями, им не удается, потому что триста третья комната в полном составе опаздывает из-за Ши Дина, которого снова пришлось полчаса поднимать с кровати. Не первый раз в целом, но первый – совместно с Бин Чуанем, который явно не в восторге.
Гань Юэ тоже ненавидит опаздывать, особенно на факультативные занятия. Он на них и так не особенно хорошо себя проявляет, ци[16] слушается плохо, и приходится прикладывать много усилий, чтобы делать то, что требует преподаватель.
Но… он сам виноват. Совершил одну отвратительную вещь, из-за которой были серьезно повреждены его меридианы[17] и нарушена работа уже давно и весьма успешно сформированного ядра[18]. Теперь приходится расхлебывать. Конечно, у него есть справка по этому поводу… однако она никого не волнует. В заклинательстве нет «спецгрупп» и упрощенного обучения, как в случае, например, с физкультурой. У тебя либо есть способности, либо их нет вообще. Промежуточные варианты не учитываются. Только влияют на баллы и оценку на экзамене, разумеется, но это уже другая история.
Обучение в школе предназначено для формирования ядра, в колледже или университете – для его дальнейшего развития. Сейчас у заклинателей нет цели обрести бессмертие, хотя когда-то это было высшим достижением, к которому все стремились. Но мир изменился, количество монстров в нем и роль заклинателей тоже, так что самое главное, чтобы ты обладал достойным уровнем контроля ци и в случае чего мог помочь людям. Становиться бессмертным от тебя не требуется.
Однако Гань Юэ периодически чувствует себя так, словно застрял на уровне школы и до сих пор учится управлять потоками ци. Какой позор.
На занятиях по заклинательству в университете, в отличие от школы, нет разделения на младшие и старшие группы: почему-то считается, что все, кто получил аттестат и сдал вступительные экзамены, находятся на плюс-минус одинаковом уровне. Так что курсы с первого по пятый учатся вместе в специально отведенных для этого аудиториях-залах. Единственное: темные и светлые заклинатели отдельно. Кроме редких совмещенных промежуточных зачетов, которые проводят пару раз в семестр.
Конечно же, их троих отчитывают за опоздание.
Гань Юэ как можно быстрее старается об этом забыть.
Он помнит план занятий по заклинательству еще с первого поступления. Сначала – дыхательные упражнения и медитация, половину которой они уже пропустили. Затем – теоретическая часть, начертание талисманов[19] и их использование в зависимости от установленной преподавателем ситуации. Следом – отработка приемов, сначала без оружия, потом с ним. Тем, у кого по какой-то причине нет собственного, выдают университетское, по большей части довольно потрепанное жизнью. И в конце – работа в парах по жеребьевке.
Гань Юэ относительно хорош в талисманах, но по большей части ужасен в боевой практике. Тело помнит приемы, которые он уже когда-то изучал, но гнать ци по меридианам больно, а преподаватель следит за тем, чтобы студенты отрабатывали приемы с приложением духовных сил.
На сей раз, правда, в качестве напарника ему хотя бы достался Цзюй Си[20], – с ним Гань Юэ жил в одной комнате, когда пытался учиться первый раз. Другим его соседом был Лай Чжи[21]. Они трое тогда довольно неплохо сдружились за семестр.
Однако теперь и Цзюй Си, и Лай Чжи уже на пятом курсе и заканчивают специалитет, – а Гань Юэ только-только начинает обучение заново. В его жизни однажды так много всего произошло, что он попросту оборвал с ними любые связи. Заставил думать, будто его больше не существует. Даже аккаунт в мессенджере восстановил только недавно. И то лишь потому, что нужно как-то получать электронные задания.
Так было проще. Так было легче. Гань Юэ ошибся везде, где только можно, он хотел исчезнуть из памяти всех, кто его знал, – надолго, желательно навсегда. Впрочем, не вышло. Вернуться для получения пресловутого высшего образования пришлось. А вот неприятный след все равно остался.
Удивительно, как бывшие соседи по комнате могут более-менее нормально относиться к нему теперь. Особенно Цзюй Си, отчаянно пытающийся вести себя так, будто все как прежде.
Но ничего уже не как прежде.
Гань Юэ устал от постоянной боли, прокатывающейся вдоль меридианов, поэтому сражается вполсилы. Любой другой бы жалеть не стал – но Цзюй Си подыгрывает, сам сбавляя обороты. Гань Юэ смутно чувствует неприятную влагу под напульсниками и надеется, что ничего не просочится через ткань. Это было бы крайне нежелательно.
Он совершенно выдохся после занятия. Остальные студенты, особенно первокурсники, обступают преподавателя, активно задают вопросы и уточняют насчет каких-то приемов, но ему хочется только поскорее уйти в общежитие. Однако Цзюй Си задерживает его, осторожно обхватив запястье. Выше напульсника, к счастью. В янтарно-карих глазах – странное, слишком серьезное выражение.
– Цзюй Си? – вяло недоумевает Гань Юэ. – Что такое?
– Ты в порядке? – внезапно спрашивает тот.
Гань Юэ тяжело вздыхает. Поворачивает голову, взглядом ловит среди выходящих студентов Ши Дина и дает ему знак взмахом руки, чтобы не ждал. Ши Дин тут же утаскивает не сопротивляющегося Бин Чуаня.
– Все нормально, – заверяет Гань Юэ. – Почему ты спрашиваешь?
– У тебя вид какой-то… нездоровый, – неловко признается Цзюй Си.
На эту фразу Гань Юэ отвечает молчанием. Ему не хватает решимости опровергнуть чужие слова: Цзюй Си слишком прав, чтобы отрицать очевидное. Убрать бы руку, тем более что и держат-то его некрепко, развернуться и молча уйти, не контактировать, не связываться с собственным прошлым. Но этого не позволяет совесть. И он стоит, опустив взгляд в пол, ощущая, как силы утекают из тела, и ожидая либо продолжения, либо окончания разговора.
– Цзюй Си! – вдруг слышится оклик со стороны двери.
Там стоит Лай Чжи, держа в одной руке сразу два рюкзака, а в другой телефон. Волосы, собранные в высокий хвост, немного растрепались после занятия, губы кривятся в недовольстве. Цзюй Си оборачивается с выражением лица, на котором явно читается желание послать Лай Чжи куда подальше.
– Чего тебе надо? – резко спрашивает он.
– Да так, ничего, – саркастично растягивая слоги, отзывается Лай Чжи. – Просто ты вчера договорился связаться со своим научником сразу после занятий по заклинательству, то есть в час, а время уже пятнадцать минут второго, и он звонил тебе пять раз подряд. Мне что, самому взять трубку и сказать, что ты тут важные разговоры разговариваешь?
– Демоны! – Цзюй Си хлопает себя по лбу. – Я совсем забыл. Иду.
Он отпускает запястье Гань Юэ с неохотой и странной печалью во взгляде. Задерживается на мгновение, прежде чем броситься к Лай Чжи. Последнее, что слышит Гань Юэ, это ворчливое: «Дай сюда. Надеюсь, ты не брал в самом деле трубку? Почему ты лезешь в карманы моего рюкзака?!» – и крайне возмущенный звук в ответ.
Гань Юэ чувствует себя сделанным из растрескавшейся глины и готовым развалиться на части.
В толпе студентов преподаватель с кем-то вежливо спорит. Гань Юэ не слушает. Он выходит из аудитории после того, как отыскивает свой рюкзак, который вытолкнули в сторону из общей кучи у входа в зал, где все студенты оставляют вещи во время занятия. Выходит, чтобы тут же столкнуться с Хунь Ланом.
Тот сразу притворяется, что, конечно же, совершенно не ждал и просто случайно задержался, хотя Гань Юэ прекрасно видит, что он скучающе стоял у подоконника. Хунь Лан без привычной куртки, в простой темно-бордовой футболке в тон бандане, и Гань Юэ, которому в плохо отапливаемых коридорах зябко даже в худи, искренне недоумевает от подобного внешнего вида.
Хунь Лан как ни в чем не бывало улыбается и радостно приветствует:
– А-Юэ! Еще раз доброе утро. То есть уже добрый день, – а потом тут же становится серьезным, чуть нахмурившись: – Выглядишь очень уставшим. Все в порядке?
– Ничего страшного, – отмахивается Гань Юэ, – просто сложная тренировка.
Хунь Лан смотрит так, словно ответ его нисколько не удовлетворил. Это искреннее беспокойство во взгляде… Гань Юэ уже давно не видел подобного. То есть о нем волнуется Ши Дин в своей бесцеремонной манере, и вот Цзюй Си… но это кажется другим. Хочется спрятаться и закрыться: они ведь в первую очередь думают не о нем и его мнении, а о собственных догадках и подозрениях.
А от Хунь Лана – парадокс – не хочется.
И Гань Юэ слабо приподнимает уголки губ.