– Онора пропала.

Долгие годы тренировок позволили чувству долга заглушить горе. Я повинуюсь моей клятве и буду защищать их любой ценой. В его голове прозвучали слова, определявшие жизнь всех Риддеров.

Нора ускользнула из-под надзора.

Ну еще бы. Это же Нора.

Другие рыцари всю неделю делали ставки: согласится ли Нора принять участие в Испытаниях Веритас? Или упрется, желая получить Наследие напрямую от бабушки, как получила бы от матери? Но у матери она была единственным ребенком. А у бабушки было несколько внучек, каждая из которых после смерти Верити получила шанс стать Наследницей. Если бы Нора заупрямилась, рыцарям, несомненно, приказали бы притащить ее на испытания силой.

Теперь до рассвета и до начала церемонии оставалось всего несколько часов, а Нора куда-то сбежала. И остальные наверняка понятия не имеют, вернется ли она по своей воле. Но Тео знал ее. Лучше, чем кто-либо другой.

Поэтому он и был единственным рыцарем в казарме, которого разбудили посреди ночи.

– Она не делилась со мной планами на вечер, командор, – сказал он Лиз и потянулся за рубашкой и дублетом, аккуратно сложенными на крышке сундука у изножья его узкой койки.

Лиз раздраженно поджала губы. Тео нечасто видел, чтобы командор Риддер столь ярко проявляла эмоции.

– Она сглупила, не взяв с собой рыцаря.

– Верити рыцарь не помог. – Еще до того, как открыть рот, Тео понял, что опасно близок к нарушению субординации. – Командор, – добавил он на всякий случай.

С момента смерти Верити почти никто не произносил имя Аларика. И сейчас Тео не стал его произносить. Но его отсутствие ощущалось в молчании, повисшем между Тео и командором Лиз.

Брат Тео считался лучшим рыцарем их поколения и уже в восемнадцать лет был выбран личным рыцарем Верити Хольцфалль. Его долгом было защищать Наследницу.

И он не справился.

Верити погибла.

А Аларик пропал.

Даже рыцари порой опускались до сплетен. В первые часы после известия о смерти Верити Хольцфалль и пропаже Аларика по казарме поползли слухи о том, что Аларик жив. Что он не сумел защитить Верити и сбежал, страшась наказания. Как Сигизмунд Риддер триста лет назад, который пересек море, чтобы избежать кары за интрижку с Меритт Хольцфалль. На его поиски ушли годы, но все же его поймали. Выследили и схватили другие рыцари, его семья. Когда его вернули в Вальштад, Фиделити Хольцфалль приказала ему высечь себя до смерти. И Сигизмунд Риддер, бессильный перед родовой клятвой, подчинился.

Но Тео знал своего брата.

Аларик ни за что не поступился бы своим долгом. Он был лучшим из рыцарей. Благодаря не только навыкам, но и принципам. Он презирал несправедливость, трусость и неверность. Он был таким рыцарем, о которых сочиняли сказки во времена, когда все боялись древнего леса. Он бы ни за что не поступился своим долгом.

Пока в газетах строили догадки об убийстве Верити, в казарме строили догадки о пропаже Аларика. От тела Верити вела кровавая дорожка. Ее мог оставить раненый рыцарь, отправившийся искать подмогу. Или мертвое тело, которое тащили к реке. Рыцари, обучавшиеся вместе с Алариком, пытались сообразить, кто мог одолеть его в бою. Он не пропускал ни одного удара на тренировочном поле с тех пор, как ему исполнилось двенадцать.

А потом был арестован Лукас Шульд. У него нашли похищенные украшения Верити. Тщедушный тип с пристрастием к выпивке и азартным играм. Нисколько не похожий на того, кто сумел бы одолеть в бою лучшего из рыцарей. И все же Тео знал: Аларик сдержал бы клятву до самого конца.

Тео всегда ценил свою клятву. Свой долг.

Им повезло родиться Риддерами. Так учил их отец. Большинство людей всю жизнь ищут хоть какую-то цель. Многие умирают, так и не найдя ее. А у Риддеров цель есть с самого рождения. Они защищают семью, которая защищает весь остальной город.

Они живут, чтобы умереть ради Хольцфаллей.

– Я найду ее. – Тео надел рубашку. Я повинуюсь моей клятве и буду защищать их любой ценой.

Командор Лиз смерила его взглядом, пока он зашнуровывал ботинки. Похоже, в ее глазах Тео недотягивал до брата. Но командор лишь кивнула:

– На рассвете она должна быть дома.

Нора, разумеется, не взяла с собой локанц. Еще одно правило, с которым она не считалась.

Всем Хольцфаллям полагалось иметь при себе маленький зачарованный предмет, позволяющий определить их местоположение. Локанцем Норы была пара бриллиантовых пусетов, сопряженных с наручными часами Тео, чтобы он всегда мог ее найти. Когда Нору замечали без локанца, она заявляла, что серьги не сочетаются ни с одним из ее нарядов. Будто Тео не знал, что ее гардеробная по размеру равна небольшому дому.

Без помощи магии Тео был вынужден полагаться на сплетни журналистов. В клубе «Алая роза» он нашел белую меховую накидку, в баре отеля «Парагон» – серебряные шпильки, в «Риксе» – неоплаченный счет на двадцать тысяч заубов. В последнюю очередь Тео извлек из-под коктейльного столика в баре «Эш» пару зачарованных стеклянных туфель. В конце этой дорожки из драгоценных улик он отчасти надеялся найти саму Нору с фужером шампанского в руке, ожидающую, пока ее отвезут к бабушкиному особняку.

Но солнце уже восходило над горизонтом, и вместе с ним просыпался город. Значит, Нора либо сама успела к завтраку, либо решила рискнуть, испытав терпение бабушки.

Среди засидевшихся в баре посетителей Тео заметил Фредди Лётце. Фредди был третьим в очереди на наследование процветающей транспортной компании и печально известным ловеласом. Тео знал, что Нора считает его невыносимо скучным. Но в 1-м круге жило не так уж много людей, и потому она часто проводила с ним время.

Фредди Лётце терпеть не мог одиночество. На этот раз его спутницей была симпатичная девушка с ярко-рыжими волосами до пояса. Фредди имел привычку подцеплять молодых мечтательниц, обещать им луну с неба и очень скоро про них забывать. Нора, в свою очередь, завела привычку подбирать этих девушек и устраивать на работу в одно из многочисленных владений Хольцфаллей. Тео подозревал, что половину их горничных наняла именно она.

– Фредди. – Тео пересек лабиринт из опрокинутых стульев и брошенных на пол бокалов. Ему пришлось повторить имя еще два раза, прежде чем мальчишка Лётце поднял на него мутный взгляд. Развязанный галстук-бабочка Фредди болтался на рубашке, которая, несомненно, оставалась свежей и чистой лишь благодаря зачарованным запонкам.

– Рыцарь без наследницы. Печальное зрелище. – У Фредди заплетался язык, а веки тяжело нависали над глазами. – Хольцфаллей здесь нет, так что можешь валить.

Рыжеволосая девушка, которую он обнимал одной рукой, подняла взгляд, услышав фамилию Хольцфалль. Приглядевшись, Тео понял, что она одета в костюм танцовщицы, а броский макияж явно предназначен для сцены. Яркие серые глаза остановились на символе, вышитом на его дублете. Топор Хольцфаллей. Герб Риддеров.

Тео не сдвинулся с места, и Фредди лениво махнул рукой:

– Пшел вон, мальчик.

Тео мог одной левой повалить Фредди Лётце на пол, как разодетую тряпичную куклу. Он был выше на целую голову. Фредди годами не поднимал ничего тяжелее канапе, а Тео тем временем неустанно тренировался. Но Фредди не стоил и капли его пота.

Тео остался стоять, нависая над диванчиком, где развалился Фредди с рыжей танцовщицей. Само собой, тот вскоре раскололся.

– Она ушла. – Фредди поднес бокал к губам, понял, что там ничего не осталось, и призывно щелкнул пальцами в сторону бармена. Тот его проигнорировал.

– Нора, – уточнил Тео.

– «Нора». – Губы Фредди изогнулись в паскудной усмешке. – Как фамильярно для сторожевого пса. Тебе следовало бы называть свою госпожу «мисс Хольцфалль».

Тео уже повернулся, чтобы уйти, но слова Фредди заставили его замереть; плечи свело от злости. Рыцарям не к лицу мелочность и самолюбие. Тео знал свою клятву. Он знал свое место в городе и среди Хольцфаллей.

Некогда рыцари совершали подвиги, сражались с врагами на дуэлях, спасали прекрасных дам…

– Не найдется чего-то пишущего? – спросил Тео у мужчины за барной стойкой, который устало распускал подвязки на рукавах рубашки. Бармен протянул ему ручку из нагрудного кармана, и Тео нацарапал на салфетке пару строчек.

– Рыцари, – фыркнул бармен, подворачивая манжеты. Тео вернул ему ручку и вновь подошел к диванчику, где сидели Фредди с танцовщицей.

– Я думал, ты уже свалил, – протянул Фредди. – Послушай, рыцаренок… – Он осекся и вздрогнул, когда рука Тео оказалась в сантиметре от его лица. Но удара не последовало – он всего лишь подал рыжей девушке салфетку, на которой было написано, как получить работу горничной у Хольцфаллей.

Некоторые девушки, проводившие время с Фредди, по глупости и впрямь думали, что он их любит. Что он сдержит обещания. Но большинство были умнее и хотели лишь денег. А работа горничной у Хольцфаллей, как однажды сказала Нора, неплохо оплачивалась и требовала меньше притворства.

Танцовщица быстро прочла надпись на салфетке. Фредди неуклюже попытался ее выхватить, но девушка, будучи трезвой, опередила его и спрятала записку в вырезе платья. Она посмотрела Тео в глаза и едва заметно кивнула.

Тео отошел, но успел услышать похабную шуточку Фредди о том, можно ли считать салфетку в ее декольте приглашением.

– Вы, рыцари, прямо-таки не можете пройти мимо девицы в беде, да? – заметил бармен, когда Тео направлялся к выходу. Уже у самых дверей он услышал, как тот вдруг добавил: – Твой брат был прав насчет тебя.

При упоминании Аларика Тео застыл на месте.

Но когда он обернулся, бармена нигде не было.

Глава 4
Нора

– Мисс Онора. – Маргарет открыла дверь Норе, взбежавшей наверх по ступеням особняка Хольцфаллей мимо жадных вспышек фотокамер и перекрикивающих друг друга репортеров, и торопливо закрыла, отгородившись от суматохи снаружи. Наложенные на дверной проем чары моментально заглушили шум, запечатав Нору в святилище родового гнезда. – Позволите взять… – Старшая горничная запнулась, увидев, что на Норе нет никакой верхней одежды, несмотря на весеннюю прохладу. – Ваши газеты? – тут же нашлась она.

– Спасибо, Маргарет. – От внимания Норы не ускользнул беглый взгляд, брошенный Маргарет на ее ноги в чулках, когда многострадальная старшая горничная взяла у нее стопку газет. Нора, в отличие от некоторых ее предков, не умела читать мысли, но ей и без этого было ясно: Маргарет беспокоится об уличной грязи, которую Нора разнесет по всему дому. А наказание за испачканные ковры понесут слуги.

Но она зря переживала.

Пусть Нора и не из тех, кто возвращается домой до полуночи, не растеряв по дороге туфли, но зато она легко могла зачаровать два золотых браслета с помощью одной только шпильки. За пару минут она нацарапала на них символы, которые придадут магической энергии необходимую форму, после чего застегнула браслеты на лодыжках.

Большинству людей для такой работы пришлось бы обратиться к дорогому профессиональному чародею. Однако Нора не относилась к большинству.

Ее ступни были безупречно чисты.

– Вас ждут в голубой гостиной. – Маргарет сделала книксен.

«Ждут». Нора не могла просто взять и спросить, пришла ли она последней, ведь тогда станет ясно, что ей не все равно. Разумеется, ей не все равно. Между ними развернулась борьба. Значение имела любая мелочь.

Едва Маргарет отвернулась, чтобы убрать газеты в шкаф, Нора тут же прижала кончики пальцев к блестящему столику у стены, пробуждая свой врожденный дар. Кровь Хольцфаллей была так насыщена магией, что некоторые из них могли использовать свои особые таланты даже без помощи зачарованных предметов. Среди членов семьи были эмпаты, ясновидящие, а иногда и телепаты, хотя последние не встречались уже сотню лет.