– Это Звёздный Глобус, – с гордостью, смешанной с глубокой печалью, произнёс Кощей. – Древний артефакт. Раньше, когда его заводили, он показывал на потолке точную карту звёздного неба. Любую ночь, любой год. Красота была неописуемая. А теперь… – он сокрушённо махнул костлявой рукой, – молчит. Потух. Я уж и пыль с него сдувал, и слова заветные шептал, и кровью летучей мыши мазал – всё без толку. Мёртвый он.

Я с любопытством подошла к глобусу. Магия, конечно, это хорошо, но я в ней разбиралась, как свинья в апельсинах. Зато я кое-что понимала в механике, спасибо папе-инженеру. Я осторожно потрогала одну из шестерёнок. Покрутила маленький рычажок. Заглянула в окуляр. И вдруг увидела.

Проблема была до смешного простой и совершенно не волшебной. Внутри сложного механизма, между двумя большими хрустальными линзами, стояла одна совсем крошечная, с ноготок величиной. И она просто-напросто съехала со своего места. Сдвинулась буквально на миллиметр, и из-за этого весь сложный механизм перестал работать. Луч света не попадал куда нужно, и вся магия пропадала впустую.

– Я попробую, – сказала я, и моё сердце забилось от азарта. Наконец-то я могу сделать что-то полезное!

Кощей скептически хмыкнул, но отошёл в сторону, давая мне место для манёвра. Я достала из-за пояса нож, который мне дал Фёдор. Его тонкое и острое лезвие идеально подходило для такой ювелирной работы. Я просунула кончик ножа в щель между шестерёнками и очень-очень осторожно, почти не дыша, подцепила крошечную линзу и легонько толкнула её на место.

Раздался тихий, едва слышный щелчок.

И в тот же миг Звёздный Глобус ожил. Он тихо загудел, шестерёнки внутри него пришли в движение, и из самой верхней линзы в потолок ударил луч мягкого, серебристого света. Под высоким, закопчённым потолком замка закружились тысячи звёзд, комет и туманностей. Они складывались в незнакомые мне, но невероятно красивые созвездия, мерцали и переливались, превращая пыльный, унылый зал в настоящий волшебный планетарий.

Я заворожённо смотрела на это чудо, совершенно забыв, где нахожусь. А Кощей… Кощей просто застыл с открытым ртом, выронив свою тряпочку для полировки. Он забыл и про свой подсвечник, и про своё вековое ворчание.

– Как? – наконец выдавил он из себя, и его скрипучий голос дрожал от изумления. – Как ты это сделала? Ты же… ты же даже ни одного заклинания не произнесла! Ни одного заговора!

– Иногда, чтобы починить вещь, нужно просто понять, как она устроена, – загадочно улыбнулась я, с гордостью пряча нож в ножны.

Кощей долго смотрел то на меня, то на кружащиеся под потолком звёзды. Потом медленно подошёл, снова обошёл меня кругом, но на этот раз в его взгляде не было прежней брезгливости. Было неподдельное, почти научное любопытство, как у энтомолога, нашедшего редкого жука.

– Ты… ты очень странный экземпляр, девчонка, – пробормотал он. – Очень редкий. Таких в моей коллекции ещё не было.

Он подошёл к огромному пыльному столу, сдул с него пыль веков, развернул пожелтевший от времени свиток и ткнул в него костлявым пальцем.

– Вот. Это карта моих владений. А вот эта тропинка, – он провёл по карте тонкую, едва заметную линию, – самая короткая. Она выведет тебя прямо к болотам, а там до избы твоей Яги рукой подать.

Он свернул свиток и протянул его мне.

– А теперь иди. И постарайся, чтобы тебя по дороге не сломали. А то чинить тебя, боюсь, будет посложнее, чем этот глобус.

Я схватила карту, горячо поблагодарила своего странного нового знакомого и поспешила к выходу.

Я улыбнулась. Кажется, наше путешествие становилось всё более и более интересным. И кто знает, какие ещё странные и ворчливые союзники ждут нас впереди.

* * *

Я уже почти долетела до скрипучих ворот, прижимая к себе драгоценную карту, как последний счастливый билетик. Ну всё, свобода! Сейчас выйду, и поминай как звали! Но не тут-то было.

– Постой, девчонка! – раздался за спиной скрипучий голос хозяина замка.

Сердце ухнуло куда-то в пятки. Я медленно обернулась. Кощей, отвлёкшись от своего обожаемого Звёздного Глобуса, теперь смотрел на меня. Мягкий свет от проекций созвездий падал на его костлявую фигуру, и сейчас он походил не на жуткого злодея, а на одинокого старика, которому не с кем поговорить.

«Хозяйка, бежим! – запаниковал в моей голове Шишок. – Чего встала? Пока он не передумал, надо делать ноги! А то ещё заставит полы мыть во всём замке!»

– Я… я что-то забыла? – пролепетала я, судорожно соображая, что ещё ему могло понадобиться. Может, расписку в получении карты? Или плату за вход?

– Ты… очень странная, – протянул он, медленно приближаясь. И во взгляде его было не презрение, а какое-то… любопытство. Словно он бабочку редкую увидел. – Редкость в наши дни… иметь мозги у пользоваться ими.

Он остановился в паре шагов от меня, заглядывая прямо в душу своими выцветшими глазами.

– Этот твой Железный Князь… болван. Думает, вся сила в железяках да шестерёнках. А настоящая-то сила – вот тут, – он постучал костлявым пальцем по своему лбу. – В голове. И в умении видеть то, чего другие в упор не замечают.

Порывшись в бездонных карманах своего бархатного кафтана, который, кажется, помнил ещё динозавров, он извлёк крошечный, почти чёрный флакончик, заткнутый воском. Внутри плескалась одна-единственная капля прозрачной жидкости. Выглядела как обычная роса.

– Держи, – проворчал он, впихивая флакон мне в ладонь. – Подарок. От чистого, так сказать, сердца. Ну, или от того, что вместо него.

– Что это? – с подозрением спросила я. Флакон был неестественно холодным, будто кусочек льда.

«Ой, хозяйка, не бери! – взвизгнул Шишок. – Это, наверное, яд! Или его слюна! Выбрось, пока пальцы не отвалились!»

– Мёртвая вода, – понизив голос до заговорщицкого шёпота, произнёс Кощей. – Все дураки ищут Живую воду. Думают, она от всех бед спасёт, молодость вернёт. Наивные. А настоящая мощь – вот в этой капле. Она любой металл в ржавую труху превращает за пару секунд. Даже зачарованный.

Глаза у меня стали размером с блюдца. Я уставилась на крошечный флакончик. Это не подарок. Это оружие! Страшное, убойное оружие против моего главного врага.

– Почему… зачем вы мне это даёте? – прошептала я, всё ещё не веря в такую щедрость от известного скряги.

– Считай это… долгосрочной инвестицией, – хмыкнул он. – Я старик тихий. Люблю, когда вокруг покой и мои побрякушки на полках блестят. А этот ваш Железный Князь со своими громыхающими игрушками мне весь покой нарушил! От его железяк у меня мигрень и пыль с потолка сыплется прямо в мой утренний чай! Он – как фальшивая нота в прекрасной музыке. А я фальши терпеть не могу.

Он наклонился ещё ближе, и его шёпот стал едва слышен.

– Используй с умом, девчонка. Не разлей по пустякам. Прибереги для самого сердца его железной армии. Или для его собственного трона. Пусть посидит на ржавых гвоздях, подумает о своём поведении.

Кощей выпрямился, его приступ неслыханной щедрости явно подошёл к концу.

– А теперь иди. И чтоб духу твоего здесь не было. От вас, живых, слишком много шума и суеты.

Он развернулся и, шаркая, поплёлся обратно к своему Звёздному Глобусу, мгновенно забыв о моём существовании.

Я же осталась стоять столбом, сжимая в руке холодный флакончик.

«Хозяйка! Хозяйка, ты это слышала?! – наконец-то обрёл дар речи Шишок, да так громко, что у меня в ушах зазвенело. – Мёртвая вода! Да мы теперь короли мира! Мы можем любую консервную банку вскрыть! Любую! А если капнуть на замок от царской казны? А? Сработает? А на сундук с орешками? Хозяйка, у нас в руках ключ от всех дверей! И от всех сундуков с едой! Мы не озолотимся, мы объедимся! Объ-е-дим-ся!»

«Шишок, это не для орешков!» – мысленно цыкнула я на него, осторожно пряча флакон в самый потайной карман сумки.

«Ну почему? – заныл он. – Один орешек! Самый маленький! Или, может, попробуем растворить доспехи на том противном богатыре? Просто чтобы посмотреть, как он будет стоять в одних подштанниках! Будет весело!»

«Это мой главный козырь, – твёрдо подумала я, стараясь не хихикнуть от представленной картины. – Мой последний довод в споре с железяками».

Бросив последний взгляд на странного старика, который неожиданно стал моим союзником, я решительно повернулась и почти бегом устремилась прочь из замка. В одной руке у меня была карта, а в кармане лежал флакон, в котором хранился ключ к моему будущему.

«Ладно-ладно, – примирительно пробурчал Шишок. – Сначала князь, потом орешки. Я всё понял. Но если по пути нам попадётся сундук с печеньем, я не виноват!»

Глава 25

Карта, которую мне почти силой впихнул в руки Кощей, на удивление не врала. Я-то думала, подсунет какую-нибудь фальшивку, которая заведёт нас в топь или прямо в лапы к Лешему, но нет. Тоненькая, едва видная тропка змеилась меж костлявых, мёртвых деревьев и очень уверенно вела нас прочь из его тоскливого царства. И чем дальше мы топали, тем сильнее менялся мир вокруг. Будто мы перешагнули невидимую черту, за которой кончалась смерть и начиналась жизнь.

Сухие ветки, похожие на руки скелетов, сменились живыми, укутанными в бархатный зелёный мох. Под ногами вместо серой пыли приятно зашуршала прошлогодняя листва, а воздух… о, этот воздух! Я уже и забыла, как он пахнет. Влажной землёй после дождя, острой хвоей и чем-то ещё, таким родным и волшебным.

– Хозяйка, гляди! Птичка! – восторженно запищал у меня на плече Шишок. Мой маленький спутник уже совсем оправился от стресса в кощеевых застенках и снова включил режим любопытного первооткрывателя. – Самая настоящая! Не из железа! И она поёт!

Я подняла голову. И правда, на ветке орешника сидела крохотная синичка и так задорно выводила свою трель, словно радовалась нашему возвращению. Лес оживал с каждым шагом. Он дышал, шелестел тысячами листьев, переговаривался птичьими голосами. Я шла, и тот ледяной комок страха, что сидел в желудке со дня моего побега, начал потихоньку таять. Я возвращалась. Туда, где всё началось.

Тропинка, сделав последний виток, вывела нас на поляну, которую я узнала бы из тысячи. И посреди неё, такая же нелепая и одновременно величественная, стояла она. Избушка на курьих ногах. Моё первое, такое странное пристанище в этом безумном мире. При виде неё сердце сделало кульбит. С одной стороны – уф, я дома. Ну, почти. С другой – а что меня ждёт? Вдруг Яга уже нашла себе новую ученицу? Помоложе, посимпатичнее и не такую дерзкую. Или, чего доброго, вообще забыла, что я когда-то существовала?

«Ну, с лешим, – прошептал в голове Шишок, нервно вцепившись коготками в мой плащ. – Хозяйка, ты это, веди себя прилично! Не дерзи старухе, не чавкай за столом, и если предложит суп из мухоморов – вежливо откажись! Скажи, что у тебя жуткая аллергия на поганки! И на лягушачьи лапки! И на сушёных летучих мышей! В общем, на всё, кроме орешков и печенья! На печенье у тебя аллергии нет, запомнила?»

Я мысленно хмыкнула, сделала глубокий вдох, чтобы унять дрожь в коленках, и решительно шагнула на поляну. Уже приготовилась гаркнуть по старой сказочной привычке: «Избушка, избушка, повернись ко мне передом, а к лесу задом!», но этого не потребовалось.

Стоило мне подойти к крыльцу, как тяжёлая дубовая дверь со скрипом отворилась сама. А на пороге стояла она. Баба-Яга. Всё в том же цветастом платке, надвинутом на лоб, в той же длинной тёмной юбке и с той же хитрющей усмешкой в глубине тёмных, как лесные омуты, глаз. Она смотрела на меня так, будто мы расстались пять минут назад. Будто она всё это время просто стояла тут и ждала, когда же я нагуляюсь.

– Ну, здравствуй, ученица, – проскрипела она своим неповторимым голосом, от которого у меня по спине побежали мурашки. – Что-то ты долго. Я уж самовар три раза ставила, весь чай остыл. Кот Баюн все уши прожужжал, спрашивал, где тебя носит.

У меня буквально челюсть отвисла. Она знала. Она ждала.

– Вы… вы знали, что я вернусь? – только и смогла выдавить я, чувствуя себя полной дурочкой.