– А ты сомневалась? – хмыкнула Яга, смерив меня взглядом с ног до головы. Её пронзительные глаза задержались на моей потрёпанной сумке, на ноже Фёдора, что висел у пояса, на амулете-невидимке, который я так и не сняла с шеи. – Вижу, мир поглядела, с нечистью разной познакомилась, шишек себе набила. И не только на голове.

Она хитро подмигнула, и я поняла, что она прекрасно видит Шишка, который от ужаса пытался вжаться в воротник моего плаща и притвориться обычной сосновой шишкой.

«Мамочки! Она меня видит! – раздался в моей голове панический писк. – Хозяйка, она сейчас сделает из меня растопку для печки! Или удобрение для своих поганок! Спасай!»

– Ну, чего на пороге застыла, как неродная? – проворчала Яга, но в глазах её плясали смешинки. – Проходи в дом, гостьей будешь. Замёрзла, небось, да и проголодалась, поди. У меня щи сегодня наваристые. С крапивой. И пироги с брусникой. Свеженькие.

Она посторонилась, пропуская меня внутрь. Я перешагнула порог и снова окунулась в этот густой, дурманящий запах сушёных трав, грибов и чего-то ещё, донельзя уютного и домашнего. В большой печи весело трещал огонь, на столе, как и в прошлый раз, пузатым боком блестел начищенный до блеска самовар. Всё было точно так же, как в тот первый, самый страшный день моего появления здесь. Но я была уже совсем другой.

Я пришла сюда не за спасением, дрожа от страха. Я пришла за ответами. И, судя по хитрой усмешке на лице старой ведьмы, она была готова мне их дать. Ну, или хотя бы задать ещё десяток новых, ещё более сложных загадок.

Дверь за моей спиной со скрипом закрылась, отрезая меня от остального мира. Я снова была в самом сердце Зачарованного леса. И моё настоящее обучение, кажется, только начиналось.

«Пироги с брусникой, хозяйка! – тут же оживился Шишок в моей голове. – Ты слышала? Может, она не такая уж и плохая? Спроси, а с орешками у неё пирогов нет?»

* * *

В избушке пахло так хорошо, что у меня закружилась голова. Щи с крапивой оказались на удивление вкусными, а пироги с брусникой просто таяли во рту. Я ела так, будто не видела еды целую вечность, и только когда мой желудок наконец перестал исполнять траурный марш, я смогла откинуться на лавке и перевести дух.

Яга сидела напротив, подперев щёку костлявой рукой, и молча наблюдала за мной с хитрой усмешкой. Она не торопила, не задавала вопросов, просто ждала. Кот Баюн, огромный, чёрный, как сажа, и с наглыми зелёными глазами, лениво спрыгнул с печи и, потеревшись о мои ноги, запрыгнул на лавку рядом, тут же замурчав, как небольшой, но исправный трактор.

– Ну, рассказывай, ученица, – наконец проскрипела Яга, наливая в две глиняные кружки дымящийся чай из самовара. – Чему научилась, что повидала?

И я рассказала. Всё, без утайки. Про унылое Вересково, про Аглаю, про чихательного духа и спасённого Лесовика. Про хмурого охотника Фёдора и лощёного купца Дмитрия. Про механических тварей, про Алёшу Поповича, про страх жителей и про свою растущую славу «целительницы». Я говорила долго, сбивчиво, а она просто слушала, изредка кивая, и её глаза в полумраке избушки, казалось, видели гораздо больше, чем я рассказывала.

– А потом прилетели эти железные птицы, – закончила я свой рассказ. – И Дмитрий сказал, что это всё – дело рук Железного Князя, который хочет извести всю старую магию.

При словах «Железный Князь» Яга громко фыркнула, да так, что пламя в печи испуганно дёрнулось.

– Князь? – хмыкнула она, и в её голосе прозвучало столько презрения, что я невольно съёжилась. – Не смеши мои старые кости, деточка. Самозванец он. Вор, который украл не кошелёк, а целый трон.

Я кивнула ей в ответ и рассказала историю про Василису, советницу царя.

– Василиса рассказа нам о истинной натуре «князя».

– Это хорошо, – Яга отхлебнула чай и поставила кружку на стол.

– И почему он боится магии, – продолжала я. – Боится всего, что связано с землёй, с родом. Всего, что может почувствовать в нём чужака.

– Умница, – одобрительно кивнула Яга. – Именно. Он хочет построить свой мир. Мир, где всё подчиняется логике и механике. Где нет места ни лешим, ни русалкам, ни старым ведьмам вроде меня. Мир, где всё можно разобрать на винтики, смазать маслом и снова собрать. Мир, в котором он будет полновластным хозяином, потому что только он знает, как крутятся эти шестерёнки. Он хочет заменить живую, непредсказуемую магию мёртвой, послушной механикой.

Она замолчала, давая мне время осознать её слова. Этот мир, такой живой и волшебный, хотели превратить в гигантский часовой механизм. Холодный, бездушный и послушный воле одного тирана.

– Но при чём здесь я? – прошептала я, хотя уже начинала догадываться. – Зачем вы… перенесли меня сюда?

Яга посмотрела на меня долгим, пронзительным взглядом.

– Потому что ты – единственное, чего он боится. Ты – его главный кошмар.

– Я? Но почему?

– Потому что твоя сила – не такая, как у нас, – она наклонилась ко мне через стол, и её голос стал тише, почти шёпотом. – Наша магия – это знание. Это травы, слова, ритуалы, которые передаются из поколения в поколение. Её можно изучить, понять её законы. А твоя сила… она другая. Она – как лесной пожар, как весеннее половодье. Она не подчиняется законам. Она сама – закон. Это первородная, живая сила, которая была здесь задолго до всех князей, магов и даже богов. Это сама суть жизни. И её невозможно просчитать. Невозможно скопировать. Невозможно понять с помощью логики.

Она выпрямилась и снова усмехнулась своей хитрой усмешкой.

– Тот дар, что я тебе дала в первую нашу встречу, – это была не сила. Это был лишь ключ, который открыл дверь. Я просто разбудила то, что спало в тебе всю твою жизнь. Я знала, что только такая, как ты, сможет дать ему отпор. Только живое, непредсказуемое чудо способно победить мёртвый, предсказуемый механизм.

Я сидела, ошарашенная, и пыталась переварить услышанное. Значит, я не просто пришелец из другого мира. Я – оружие. Последняя надежда в борьбе с надвигающимся царством железа. И на моих плечах теперь лежала ответственность не только за свою собственную жизнь, но и за судьбу всех этих леших, водяных, кикимор и даже старых, ворчливых ведьм.

«Оружие! – восторженно пискнул у меня в голове Шишок, который, конечно же, подслушивал. – Хозяйка, ты слышала? Ты – самое главное оружие! А я, получается, твой личный патрон! Самый главный и убойный! Или нет, я – прицел! Точно, я – гениальный самонаводящийся прицел! Без меня ты ни в кого не попадёшь! Так, старуха, а где тут у вас зарплату выдают за вредность и особую стратегическую важность? И желательно орешками!»

Я посмотрела на Ягу, на огонь в печи, на кота, который безмятежно спал у меня под боком. И впервые за долгое время я почувствовала не страх, а что-то другое. Странную, холодную, но очень пьянящую решимость.

– Что я должна делать? – спросила я.

Яга улыбнулась.

– Для начала – допить чай. А потом – будем учиться. По-настоящему. Хватит с тебя детских игрушек вроде амулетов и припарок. Пришло время для серьёзной магии.

Глава 26

Обратная дорога оказалась совсем не такой, как в тот раз, когда я сломя голову неслась прочь от избушки Яги, сверкая пятками. Тогда лес казался мне огромным зубастым чудищем, которое только и ждало, чтобы меня сжевать. А теперь… теперь всё было по-другому. Лес будто узнал меня и стал какой-то… свойский. Берёзки приветливо махали мне ветками-косичками, а старые дубы-колдуны не страшно скрипели, а будто по-доброму кряхтели, мол, проходи, не задерживайся. Ветер-проказник больше не выл жутко, а шептал на ухо всякие небылицы и лесные сплетни: какая сорока у кого блестяшку утащила и где самый сладкий малинник. Я впервые почувствовала себя не чужой здесь, не какой-то ошибкой природы, а маленькой, но важной частью этого огромного, живого мира.

В ушах до сих пор звучали слова Яги, сказанные на прощание: «Сила не в словах заклинания, а в том, кто их говорит. Не забудь, кто ты есть, деточка, и никакая железяка тебя не одолеет». Легко ей говорить, сидя в своей избушке на курьих ножках!

Я шагала по тропинке, а на плече у меня, как обычно, восседал Шишок. Мой колючий друг был на удивление тихим и задумчивым. Видимо, он всё ещё переваривал не только целую гору пирожков с капустой, которые Яга дала нам с собой, но и ту кучу новостей, что свалилась на наши головы.

– Целая армия, – наконец пропищал он так тоненько, что его голосок чуть не унёс ветер. – Армия этих ходячих консервных банок. И в придачу один очень злой и ненастоящий князь. Если прикинуть наши шансы, хозяйка, то получается не очень-то радужная картина.

– Это с каких же пор ты в математику ударился? – усмехнулась я и почесала его за шершавым бочком.

– С тех самых, как понял, что моё уютное и сытое будущее оказалось под большой угрозой! – возмутился он, но уже без привычного задора. – Я тут посчитал на своих веточках. Если вспомнить наши прошлые драки, то на каждого из нас приходится… ну, очень много их. Прямо пугающе много.

Я остановилась и присела на поваленное дерево, покрытое мягким зелёным мхом. Солнечные зайчики плясали на траве, пробиваясь сквозь густые кроны. Я осторожно сняла Шишка с плеча, усадила на коленку и заглянула в его маленькие чёрные глазки, похожие на бусинки.

– Ты что, боишься? – тихо-тихо спросила я.

Он тут же нахохлился, распушил свои чешуйки, стараясь выглядеть как можно храбрее. – Боюсь? Я? Блистательный и отважный… ну ладно, да. Есть немного. А может, и не немного. Они же огромные, бездушные и совершенно не ценят моего тонкого юмора! А ещё у них в карманах наверняка нет орешков. Вообще никаких плюсов!

Я не выдержала и рассмеялась. Так громко и искренне, как не смеялась уже очень давно. – Я тоже боюсь, – призналась я, когда отсмеялась. – Если честно, я просто в ужасе. Я понятия не имею, что мне делать, Шишок. Я же не какая-нибудь былинная героиня. Я просто… я. Обычная девчонка, которая умудрилась вляпаться в историю по уши.

– Не-а, – вдруг серьёзно сказал он, и в его голоске появилась сталь. – Ты не просто «ты». Ты – это мы! Мы с тобой – команда! Самая лучшая! У тебя есть твоя эта… магия непонятная. А у меня – мой гениальный ум стратега! И ещё я очень люблю сладкое, а это отличная мотивация для победы.

Я посмотрела на это маленькое чудо-юдо, на ожившую сосновую шишку, которая стала моим лучшим другом и самым строгим критиком. Он был со мной с самого начала этого безумия. Видел меня и напуганной, и ревущей в три ручья, и совершенно растерянной. И ни разу не сбежал. Только ворчал, требовал еды и упрямо сидел на плече.

– Ты прав, – прошептала я, чувствуя, как к горлу подкатывает тёплый комок. – Мы – команда.

– А то! – гордо пискнул он, выпятив свою колючую грудь. – Девчонка, которая болтает с шишками, и шишка, которая ей отвечает. Да они от удивления сами развалятся!

Я аккуратно вернула его на плечо. Его привычная колючая тяжесть почему-то придала мне сил. Страх никуда не делся, но он перестал быть ледяным и жутким. Теперь он был просто тенью где-то в уголке души. А тени, как известно, боятся света.

Когда вдалеке показались соломенные крыши родного Вересково, моё сердце не сжалось от страха, как раньше. Наоборот. Я возвращалась туда, где опасно, где люди меня боятся, где меня ждёт битва, которую я не просила. Но я возвращалась домой. К тихой улыбке травницы Аглаи, к крепкому плечу кузнеца Фёдора и даже к вечно надоедливому, но почему-то своему Дмитрию.

– Ну что, хозяйка, – довольно пропыхтел Шишок, устраиваясь поудобнее у меня на шее. – Кажется, наше незапланированное путешествие закончилось. Пора идти начищать железные самовары.

Я улыбнулась. – Пора домой.

И впервые за долгое время я действительно так думала.