– Хозяйка, ты совсем не то ищешь! – прозвучал писклявый и очень деловой голос Шишка, который сидел прямо на раскрытой книге и с видом заправского профессора тыкал своей крошечной лапкой в пожелтевшие страницы. – Вот, гляди! «Заговор на богатый урожай репы». Вещь – во! Мы сейчас как наколдуем, у нас весь город в этой репе утонет! А репа, между прочим, это сплошные витамины! Её и продать можно! А на вырученные деньги купить… ну, ты сама знаешь что! Вкусняшек!

– Шишок, если на нас двинется армия, репа нам точно не поможет, – вздохнула я, представляя, как мы отбиваемся от врагов, закидывая их корнеплодами. Картина получалась так себе. – Сомневаюсь, что это их остановит.

Прошла неделя. Жизнь в Вересково потихоньку возвращалась в привычное русло. Местные жители, убедившись, что грозный богатырь уехал, в то время, как не «грозный» где-то пьяный спал, а местную ведьму, то есть меня, так и не поволокли на костёр, заметно расслабились. Даже я почти поверила, что князь просто махнул на нас рукой, решив, что наша глухомань не стоит его драгоценного внимания.

Ох, как же я ошибалась.

Дмитрий вернулся так же внезапно, как и исчез. Дверь в лавку распахнулась с таким грохотом, что я подпрыгнула на месте, едва не выронив склянку с отваром. На пороге стоял он, но на этот раз не один. За его спиной маячила дюжина суровых, бородатых мужиков в потрёпанных доспехах – настоящий отряд наёмников, от одного вида которых хотелось забиться в самый дальний угол. Сам Дмитрий выглядел ужасно. Он похудел, под глазами залегли тёмные круги, а в обычно насмешливых глазах плескалась холодная, злая ярость.

Он вошёл, даже не поздоровавшись, и швырнул на стол тяжёлый кожаный кошель. Монеты внутри глухо звякнули.

– Собирайтесь, – его голос был твёрдым и холодным, как сталь. – У нас есть от силы два дня. Потом будет поздно.

– Что стряслось? – Аглая, которая как раз разливала по бутылочкам успокоительное, замерла с протянутой склянкой. Фёдор, услышав шум, тут же материализовался в дверном проёме, его рука привычно легла на рукоять топора, а взгляд стал ещё более медвежьим.

– Мои люди в столице всё разузнали, – Дмитрий устало провёл рукой по лицу, взъерошив и без того растрёпанные волосы. – Доклад нашего честного богатыря Ильи Муромца произвёл на Железного Князя не самые лучшие впечатления.

Он криво усмехнулся, и в этой усмешке не было ничего весёлого.

– Этот ваш герой, будь он неладен, выложил всё как на духу. И про то, как ты, Ната, людей своей магией лечишь, и про то, как он в твоей силе сомневался, и даже про тот фальшивый указ, который я ему подсунул. Думал, бедолага, что за правду-матушку радеет, а на деле – подписал нам всем смертный приговор.

«Фальшивый?! – взвизгнул у меня в голове Шишок так громко, что я поморщилась. – Как это фальшивый?! А я-то поверил! Хозяйка, да твой столичный павлин – не просто хитрый лис, он же гений подделок! Я в полном восхищении! Надо срочно брать его в долю! Он нам таких указов наштампует, мы всё царство себе заберём! И будем купаться в сметане!»

– Князь в ярости, – Дмитрий понизил голос, и от этого он стал звучать ещё более зловеще. – Он наконец-то понял, что Вересково – это не просто какая-то там глухая окраина с суеверными бабками. Он увидел в нас очаг сопротивления. Опасный пример для подражания. Он смекнул, что если не заткнуть эту дыру сейчас, то зараза «старой магии» и вольнодумства расползётся по всему княжеству.

Он замолчал, обводя нас тяжёлым, усталым взглядом.

– Он решил устроить показательную порку. Чтобы другим неповадно было. Он не просто пришлёт сюда карательный отряд. Он пришлёт армию. Небольшую, но состоящую из его лучших, самых новых и самых смертоносных железяк. Его цель – не просто захватить тебя, Ната. Его цель – стереть Вересково с лица земли. «Зачистить», как он выразился. Чтобы от вашего города не осталось даже горстки пепла. Чтобы все вокруг видели, что бывает с теми, кто смеет идти против его железной воли.

В лавке повисла мёртвая тишина. Было слышно, как за окном отчаянно жужжит одинокая муха, бьющаяся о стекло. Я смотрела на Дмитрия, и до меня медленно, как сквозь вату, доходил весь ужас его слов. Это была война. Настоящая, беспощадная война. И мы должны были стать её первой, показательной жертвой.

– Когда? – глухо, как из бочки, прозвучал голос Фёдора.

– Через три дня они будут здесь, – отрезал Дмитрий. – Мои люди попробуют задержать их на переправе, но это даст нам от силы день, может, два. Не больше.

Он снова посмотрел прямо на меня, и в его глазах больше не было ни капли прежней игривости или задора. Только холодная, деловая решимость.

– Я пришёл не для того, чтобы уговаривать тебя бежать, Ната. Я уже понял, что это бесполезно. Ты упрямая, как лесной кабан, которого пытаются согнать с насиженной поляны. Я пришёл, чтобы драться вместе с вами.

Он кивнул на своих людей, которые мрачными статуями застыли на улице.

– Эти ребята – лучшие головорезы, которых можно нанять за деньги. Они будут сражаться за нас. Но их слишком мало. Против целой армии нам не выстоять в открытом бою. Нам нужен план. Какая-нибудь хитрость. Что-то такое, чего этот железный болван от нас никак не ожидает.

Он подошёл ко мне вплотную и, к моему удивлению, взял мои руки в свои. Его ладони были горячими и сухими.

– Ты – наше главное оружие, Ната. Твоя сила, твои знания из другого мира. Только ты можешь придумать, как остановить эту армаду. А мы… мы сделаем всё, чтобы дать тебе время.

Я смотрела на него, потом перевела взгляд на Фёдора, на побледневшую, но не сломленную Аглаю. Я видела страх в их глазах, но я видела и кое-что ещё. Решимость, готовность стоять до самого конца. За свой дом, за свою землю, за меня.

И в этот момент я поняла, что больше не имею права бояться. Страх никуда не делся, он противным холодком всё ещё сидел где-то внутри, но теперь он был не главным.

– Хорошо, – твёрдо сказала я, сама удивляясь силе, которая вдруг прорезалась в моём голосе. – Раз князь так хочет войны, он её получит. Но играть мы будем по моим правилам.

* * *

Дом старосты, который всегда пах щами, парным молоком и умиротворением, сегодня превратился в настоящий военный штаб. Пахло тревогой, пылью старых карт и чем-то неуловимо-опасным. На огромном дубовом столе, где ещё вчера наверняка стояла сметана и краюха хлеба, теперь были небрежно разложены пожелтевшие карты нашей местности, какие-то непонятные схемы, начерченные углём на куске коры, и несколько ножей, чьи лезвия хищно поблёскивали в свете лучины. Напряжение в комнате было таким плотным, что, казалось, ткни в него пальцем – и пойдёт рябь, как по воде.

Я сидела во главе стола, и от этой незаслуженной чести мне было дурно. Главная на военном совете! Я! Девушка, которая в прошлой жизни путала право и лево и не могла собрать даже тумбочку по инструкции. А теперь от моих решений зависели не просто фигурки на игровом поле, а самые настоящие, живые люди. Хотелось зажмуриться и оказаться дома, под тёплым пледом, с кружкой какао.

Слева от меня, прямая и невозмутимая, как изваяние, сидела Аглая. От неё веяло спокойствием и запахом сушёных трав, и это немного успокаивало мой бешеный пульс. Справа, мрачнее тучи, застыл Фёдор. Охотник, как всегда, молчал, но его огромная ладонь так вцепилась в рукоять топора, что костяшки побелели. Во взгляде его серых глаз плескалась такая ледяная ярость, что я ни секунды не сомневалась: он готов в одиночку выйти против всей этой железной орды.

Напротив меня, с видом бывалого генерала, расположился Дмитрий. Совершенно освоившись с ролью, тыкал холёным пальцем в карту, что-то быстро и вполголоса объясняя старосте Степану. Староста, ещё не до конца оправившийся от хвори, осунулся и побледнел, но слушал очень внимательно, сдвинув кустистые седые брови. Он был здесь голосом простых людей – до смерти напуганных, но не желающих сдаваться.

«Так, хозяйка, не дрейфь! – раздался в моей голове тоненький, ободряющий писк Шишка. Мой фамильяр, крошечный лесной дух, кажется, тоже осознал всю серьёзность момента и сидел в кармане моей передника тихо-тихо. – Главное – вид делай поумнее! И побольше таинственности! Можешь иногда вставлять что-нибудь из своего мира, они всё равно не поймут, но проникнутся уважением! Скажи, например: „Нам поможет эффект Доплера!“ или „Без интегрального исчисления тут не обойтись!“. Звучит солидно!»

Я мысленно хмыкнула, представив лица собравшихся. Спасибо, конечно, за совет, дружище.

В этот момент старая дверь жалобно скрипнула, и в горницу, виновато кашлянув, протиснулся последний, самый неожиданный участник нашего «совета безопасности». Алёша Попович.

Но это был уже не тот лощёный красавчик в сияющих доспехах, от которого за версту несло самодовольством. Передо мной стоял совершенно другой человек. Доспехов на нём не было, лишь простая, чуть помятая льняная рубаха. Он как будто сдулся, поник, а в голубых глазах вместо привычной удали и хвастовства плескалась неподдельная, почти детская растерянность. Видимо, встреча с настоящим, а не сказочным Ильёй Муромцем, подействовала на него как ушат холодной воды.

– Простите, что без стука, – глухо пробасил он, неловко топчась у порога. – Я это… прослышал, что у вас тут… важное. Я… я тоже помочь хочу. Чем смогу.

Фёдор медленно повернул голову и смерил его таким тяжёлым, презрительным взглядом, что Алёша съёжился и, кажется, стал ещё меньше. Но я остановила охотника, подняв руку.

– Проходи, Алёша. Присаживайся. Сейчас любая помощь важна. Даже твоя.

Он с благодарностью кивнул и бочком, стараясь не шуметь, примостился на самый краешек лавки, будто боялся её сломать.

– Итак, – Дмитрий откашлялся, вновь привлекая к себе внимание. Он явно наслаждался своей новой ролью, и, надо признать, она ему чертовски шла. – Мои разведчики донесли, что армада князя движется по старому тракту. Они не спешат, идут нагло, в открытую. Будут здесь послезавтра, ближе к полудню. Их около сотни. В основном – уже знакомые нам «пауки» и «волки», но есть и несколько новых тварей, покрупнее. Разведчики описали их как железных медведей на четырёх лапах.

– Сотня… – выдохнул староста, и его лицо, и без того бледное, стало совсем серым. – Матерь божья… Да они же нас… нас же просто в землю втопчут. У нас и мужиков-то с вилами столько не наберётся.

– В чистом поле нам не выстоять, это и дураку понятно, – согласился Дмитрий. – Значит, будем брать не числом, а умением. Фёдор, ты знаешь этот лес как свои пять пальцев. Есть ли там места, где можно устроить им тёплый приём? Узкие тропы, овраги, топкие места?

– Есть, – коротко бросил охотник, и в его глазах мелькнул хищный огонёк. – Старая волчья тропа. Она через Чёрный овраг идёт. Там и десятку в ряд не пройти, придётся им в кишку вытягиваться, по одному. А сбоку – Гнилая топь, гиблое место. Если их туда заманить… то многие там и останутся.

– Прекрасно! – Дмитрий тут же склонился над картой, его глаза загорелись азартом. – Значит, первый удар наносим там! Твои люди, Фёдор, и мои ребята. Устроим им засаду, чтобы жизнь мёдом не казалась.

– И я! Я тоже пойду! – неожиданно встрепенулся Алёша, вскакивая с лавки. – Меч у меня есть! Большой, тяжёлый! Я хоть одного, да пристукну!

Дмитрий окинул его скептическим взглядом, но благоразумно промолчал.

– Этого будет мало, – вмешалась Аглая. Её тихий, но властный голос заставил всех замолчать и прислушаться. – Железо можно побить железом. Но чтобы победить, нужна сила, которой у них нет и никогда не будет. Сила самой земли. Я схожу к Лешему. Он хоть и старый ворчун, и людей не жалует, но свой лес любит больше всего на свете. А эти твари лес топчут, деревья без разбору ломают. Думаю, он не откажет в помощи. Может, корнями им ноги спутает или вековыми деревьями дорогу завалит.

– Хорошо, – кивнула я, чувствуя, как из разрозненных кусков начинает складываться общая картина. – План вырисовывается. Значит, так. Фёдор и Дмитрий со своими людьми встречают их в лесу, на подходе. Аглая идёт договариваться с духами. А мы… мы должны подготовить к обороне город.

Я повернулась к старосте.