– Апчхи! – чихнуло оно снова, и стопка старинных книг с грохотом рухнула на пол, подняв облако пыли.

– Прекрати немедленно! – крикнула я в пустоту, но в ответ услышала лишь очередной оглушительный чих, от которого задребезжали стёкла в окне.

Шишок решил, что с него хватит. Он спрыгнул со стола и, как маленький пушистый торнадо, бросился наводить порядок. Сначала он попытался поймать невидимого нарушителя спокойствия. Это выглядело так, будто пучок сушёной полыни сам по себе подпрыгнул, пролетел через всю комнату и врезался в банку с сушёными лягушачьими лапками. Банка опрокинулась, и лапки весёлым зелёным дождём посыпались на пол.

– Шишок, нет! – прошипела я, зажимая нос.

Но он уже вошёл в раж. Он увидел, что на полке опасно качается дорогая ступка Аглаи. С разбегу он запрыгнул на полку, чтобы удержать её. Но его лапки-веточки поскользнулись на полированном дереве. В итоге ступка с грохотом свалилась на пол, к счастью, не разбившись, а сам Шишок улетел в противоположную сторону, прямиком в большой мешок с лебяжьим пухом.

Мешок с громким треском порвался. И лавку накрыла настоящая метель из белого, щекочущего нос пуха.

Теперь чихали абсолютно все. Я, невидимый призрак и даже Шишок, который барахтался в пушистом сугробе и издавал тоненькие, жалобные «пчи-пчи-пчи».

Именно в этот момент дверь лавки открылась, и на пороге застыла Аглая.

Картина, представшая перед её взором, была апокалиптической. Вся лавка была покрыта ровным слоем белого пуха, на полу валялись книги, склянки, лягушачьи лапки и перевёрнутая ступка. Посреди этого бедлама стояла я – красная, заплаканная и беспрерывно чихающая. А вокруг летала невидимая чихающая сила, продолжая ронять вещи.

Аглая молча смотрела на этот хаос. Потом её брови сошлись на переносице. Она сделала шаг внутрь и тут же сама громко чихнула.

– Апчхи! Так… – проговорила она, вытирая выступившие слёзы. – Похоже, кто-то додумался смешать перхоть волколака с пыльцой хохотуньи-травы. Гениально.

Она, не обращая внимания на летающий пух и падающие предметы, спокойно подошла к дальнему шкафчику, достала оттуда пузырёк с тёмной жидкостью, капнула несколько капель в чашку с водой и сделала глоток. Потом подошла ко мне и почти силой влила остатки мне в рот. Жидкость была отвратительно горькой, но чихать я перестала почти мгновенно. Даже невидимый призрак затих.

– Убирай, – коротко бросила Аглая, обводя рукой учинённый мной разгром. В её голосе не было злости, только вселенская усталость. – И запомни раз и навсегда, ученица. В магии нет места глупостям. Здесь есть только знание и уважение к силе. Ты сегодня не проявила ни того, ни другого.

Она развернулась и ушла в свою комнату, оставив меня одну посреди этого хаоса. Я в полном отчаянии опустилась прямо на пол, в кучу пуха и лягушачьих лапок. Из-под груды тряпок вылез виноватый Шишок, весь в пуху, похожий на маленький белый одуванчик. Он подбежал ко мне и ткнулся в ладонь своей колючей макушкой.

«Прости… – жалобно пропищал он в голове. – Я просто хотел помочь… Навести порядок…»

Я тяжело вздохнула и погладила его. Да, я натворила дел. Но, кажется, это был мой первый, по-настоящему важный магический урок. И я его точно запомню на всю жизнь.

Глава 4

Утро встретило меня головной болью и вселенским стыдом. Ощущение было такое, будто я не спала, а всю ночь в одиночку таскала мешки с картошкой, а потом меня этими же мешками и побили. Каждый мускул протестовал, а в ушах до сих пор стоял грохот вчерашнего магического «бума». Я была на сто процентов уверена, что Аглая, как только откроет глаза, вышвырнет меня на улицу. И правильно сделает.

На цыпочках, затаив дыхание, я спустилась в лавку, морально готовая к пинку под зад и прощальной речи, полной проклятий.

Но внизу было… почти чисто. Весь этот ужасный пух, который вчера летал повсюду, был аккуратно смётён в уголок, а попадавшие с полок склянки и книги сиротливо жались друг к другу на прилавке. За столом сидела сама хозяйка и, как ни в чём не бывало, пила свой утренний чай. Или отвар. От неё пахло травами и лёгкой угрозой. Она подняла на меня взгляд, от которого у меня мурашки по спине побежали.

– Я уж думала, ты сбежала, – её голос был ровным, как поверхность озера в штиль. Но я-то знала, что в таких озёрах водятся очень зубастые чудища.

– Мне некуда бежать, – пискнула я, уставившись в пол. Щеки пылали. – Простите меня, пожалуйста. Я всё-всё возмещу. Буду работать на вас бесплатно, сколько скажете. Хоть всю жизнь.

Аглая долго молчала, разглядывая меня так, словно решала, сварить из меня суп или сделать чучело. Я уже мысленно прощалась с жизнью.

– Бесплатно мне дармоеды не нужны, – отрезала она наконец. – А вот толковая ученица – это другое дело. Вчера ты доказала, что ты – полная дура. Но, – она сделала паузу, – дура честная и, как я погляжу, не ленивая. Для начала сойдёт. Так что сегодня мы начнём обучение. С самого начала. С азбуки.

Она поднялась и властным жестом велела мне идти за ней. На большом столе, который я вчера так старательно драила, были разложены пучки каких-то травок.

– Это – азбука любого знахаря, – Аглая обвела стол рукой. – Прежде чем лезть к котлу, ты должна знать каждую травинку в лицо, по запаху и на ощупь. Ты должна понимать их силу. Вчера ты устроила свадьбу огню и воде, потому что решила, что это просто сено. Больше такого не повторится.

«Азбука? – раздался у меня в голове тоненький голосок Шишка. Он выглядывал из кармана, всё ещё слегка помятый после вчерашнего. – А читать нас научат? Я бы почитал! Особенно поваренную книгу! С картинками!»

«Цыц, обжора, – мысленно прикрикнула я на него, стараясь сделать максимально серьёзное и заинтересованное лицо. – Не до книг сейчас!»

Аглая начала свой урок. Она брала в руки травинку за травинкой, неё все спят, как убитые. А это – жгучая крапива, но не простая, а болотная, кровь останавливает вмиг. А вот этот серый и невзрачный мох, если его правильно заварить, заживляет раны. Я старательно кивала, вдыхала ароматы и чувствовала, как мой мозг превращается в переполненный склад. Запахи были самые разные: сладкие, пряные, горькие, а некоторые пахли так, что хотелось немедленно чихнуть.

А потом начался экзамен. Аглая сгребла несколько пучков в кучу и положила передо мной.

– Здесь три травы, которые дружат и помогают друг другу. И две, которые враждуют, как кошка с собакой. Именно их ты вчера и смешала. Найди их.

Сердце пропустило удар и ухнуло куда-то в район пяток. Я уставилась на пять пучков абсолютно одинаковой на вид травы. Зелёные веники. Я понятия не имела, где что. Паника ледяной змеёй поползла вверх по позвоночнику. Ну всё, сейчас я опять всё испорчу, и меня точно выгонят.

«Давай! Думай! – верещал в голове Шишок, выступая в роли группы поддержки. – Понюхай их! Та, что пахнет, как старый носок домового, – точно плохая! А вот та, с синенькими цветочками, очень милая! Наверняка хорошая!»

Я зажмурилась, пытаясь вспомнить хоть что-то из лекции Аглаи. В голове – пустота. Полный вакуум. От отчаяния я решила положиться на авось. Протянула руку и медленно повела ей над травами, едва их касаясь.

И тут случилось нечто невероятное.

Над одним пучком я почувствовала приятное, нежное тепло, словно от чашки с горячим молоком. Над другим – такое же. И над третьим. Они будто мурлыкали мне. А вот когда моя ладонь зависла над четвёртым пучком, по пальцам ударил неприятный, колючий холод. От пятого же повеяло такой ледяной злобой, что я испуганно отдёрнула руку. Они словно шипели друг на друга.

Так вот он какой, мой дар… Я не знала, как он работает, но я его чувствовала.

Дрожащей рукой я отодвинула в сторону три «тёплых» пучка.

– Вот эти… они дружат.

Потом ткнула пальцем в два «холодных».

– А эти… враги. Их нельзя смешивать. Никогда.

Аглая застыла. Она смотрела то на меня, то на разложенные травы, и её брови медленно поползли на лоб. Я всё сделала правильно. Я отделила безобидный успокаивающий сбор от той самой гремучей смеси, что устроила вчера фейерверк.

– Как? – тихо, почти шёпотом, спросила она. В её голосе впервые прозвучало настоящее, неподдельное удивление. – Как ты это поняла?

– Я… я просто почувствовала, – пролепетала я, не зная, как объяснить это чудо. – Одни были тёплые и добрые, а другие – холодные и злые.

Аглая долго-долго смотрела на меня, потом на травы, потом снова на меня. Расспрашивать дальше не стала. Лишь задумчиво хмыкнула.

– Что ж… Это многое меняет. Похоже, в тебе и правда есть искра. Настоящая. Собирайся, идём в лес. Хватит в четырёх стенах сидеть. Пора тебе увидеть, как твоя «азбука» растёт в живой природе.

Я не верила своим ушам. Меня не выгнали! Меня будут учить! Да ещё и поведут в лес!

«Ура! Гулять! – ликовал в моей голове Шишок. – Лес! Свежий воздух! Шишки! Может, я встречу там свою дальнюю родственницу? Красивую, стройную сосновую шишечку… Мечта!»

Мы шли по узкой тропинке, и Аглая продолжала урок на ходу. Она показывала, где прячется целебный корень, как отличить ядовитую ягоду от съедобной, какой мох растёт на северной стороне дерева, а какой – на южной.

И я снова чувствовала это. Я подходила к полянке и уже знала, что вот этот скромный синий цветочек просто пышет силой, а вон тот, яркий и пышный, – пустышка. Я чувствовала энергию земли, силу растений. Это было потрясающе.

К вечеру мы вернулись, нагруженные корзинами под завязку. Я валилась с ног от усталости, но впервые за всё время в этом мире я чувствовала не страх и панику, а что-то новое. Робкую, но тёплую, как те «добрые» травы, надежду. У меня получалось. Я была не просто беспомощной девчонкой, заброшенной неведомо куда. Я была ученицей знахарки. И, кажется, у меня был к этому настоящий талант.

Лёжа в кровати, я смотрела в потолок и впервые за долгое время улыбалась. Я не знала, что принесёт мне завтрашний день, но мне было уже не так страшно. У меня была цель. И был маленький колючий друг, который тихонько сопел рядом на подушке. Кажется, ему снились очень красивые и стройные сосновые шишки.

* * *

После той дурацкой истории с чихательным полтергейстом, которого я случайно выпустила на волю, я решила стать тише воды, ниже травы. Каждый раз, открывая утром глаза, я с ужасом думала: «Ну всё, сегодня точно выгонит». Но моя наставница Аглая, к моему величайшему удивлению, делала вид, будто ничего не произошло. Зато гоняла меня в хвост и в гриву. К вечеру я просто падала на свою подстилку из соломы и отключалась.

День начинался с зубрёжки. Я пыталась запомнить названия трав, от которых язык сворачивался в крендель. Потом я часами толкла в ступке какие-то жутко вонючие коренья. А ещё эти бесконечные тренировки с магическим очагом, который нужно было зажечь и погасить силой мысли. Он то вспыхивал, как сумасшедший, опаляя мне брови, то вообще не реагировал.

– Это не обучение, а рабство какое-то, – ворчал Шишок. – Ещё немного, и она подарит тебе носок. Будешь свободна, как домовой.

– Цыц, философ карманный, – мысленно отвечала я, яростно натирая очередной котёл. В его блестящем боку отражалась моя измученная физиономия. – Уж лучше быть рабыней с крышей над головой, чем свободной и голодной бродягой.

Но, как ни странно, мне всё это даже начинало нравиться. Я с удовольствием зарывалась пальцами в кучи сушёных листьев, вдыхала их терпкие ароматы. Я чувствовала, как в моих руках просыпается их сила. Мой странный дар с каждым днём становился сильнее. Я уже не просто чувствовала «тёплые» и «холодные» растения. Теперь я различала их настроение. Вот этот пучок был сонным и ленивым, тот – злым и колючим, а третий – таким весёлым, что хотелось смеяться, просто держа его в руках.

В одно утро я как раз пыталась запихнуть в мешочек особенно упрямый пучок мяты.