– Да, конечно. О, этот грешный и скорбный мир, – вздохнула Кэтлин. – Но здесь вы в безопасности. Вокруг аэродрома полно пушек. Вы сами услышите, как они грохочут, стоит вражескому самолету попытаться приблизиться.

– Это ведь новый аэродром? Его построили после начала войны?

– Точно-точно, – подхватила Кэтлин. – Вы бы только видели, как хозяйка пыталась помешать строительству. Грозилась дойти до парламента. Но никого не волновало, что рев моторов мешает людям спать. Действительно, не станут же они из-за такой ерунды переносить строительство? Оборона страны – прежде всего, верно? – Кэтлин вдруг запнулась на полуслове и принялась торопливо собирать лежащие на полу пыльные мебельные чехлы. – Да что же я – стою тут, болтаю, а работы невпроворот. Ладно, пора приниматься за дело. А вы, если спуститесь на кухню, можете рассчитывать на чашку чая.

– Спасибо. Не сочтите за дерзость, но не найдется ли у вас чего-нибудь перекусить? – спросила Джози. – Последний раз мы завтракали в Лондоне рано утром, с тех пор у меня крошки во рту не было. Даже голова кружится от голода.

– Бедняжка! Конечно, приходите, я сделаю вам сэндвич с ветчиной. А то неровен час упадете в голодный оборок.

– С ветчиной? – Джози не верила своим ушам.

Кэтлин загадочно улыбнулась.

– На Рождество мы получили отменный кусок окорока. Его прислал мистер Спаркс, фермер. Вообще-то свинья сама умерла, а раз так, ее не надо сдавать государству.

– А от чего умерла свинья? – с подозрением спросила Джози.

– О нет, не от болезни, ничего опасного. Просто налетела на что-то головой, – рассмеялась Кэтлин.

– На что налетела? – не поняла Джози.

– На тесак фермера! Местные скинулись, купили тушу и поделили между собой. Моя хозяйка вдруг решила нарушить свои принципы и тоже вступила с ними в долю. Обычно она держится особняком, но тут не устояла – уж больно мисс Харкорт любит хороший ломтик ветчины. – Кэтлин замолчала и решительно кивнула Джози. – Ну, я пойду. А вы, как устроитесь, спускайтесь на кухню.

Когда шаги служанки затихли в коридоре, Джози сняла шарф и пальто и повесила их в гардероб. Затем сложила свои немногочисленные пожитки в верхний ящик комода и отправилась в ванную комнату, которая оказалась совсем рядом, что было удобно. Умывшись, Джози вернулась к себе. Войдя в комнату, она с особой остротой почувствовала, насколько здесь холодно. Спальня была явно не из тех уютных уголков, где хочется задержаться, особенно зная, что на кухне тебя поджидает обещанная чашка горячего чая и сэндвич с ветчиной. Вдобавок ко всему ноги у Джози промокли насквозь и превратились в две ледышки. Туфли умершей пациентки, которые ей дали в больнице, были стоптанные, а подметка совсем прохудилась. Джози надела запасную пару чистых сухих чулок, но с обувью она ничего не могла поделать. Оставалось надеяться, что в кладовке среди старых вещей мисс Харкорт найдутся крепкие ботинки, а если повезет, то и домашние туфли. Джози причесалась и отправилась на поиски кухни.

Глава 8

Джози осторожно спустилась по лестнице и повернула в заднюю часть дома. В темном узком коридорчике было несколько дверей. Она замешкалась, опасаясь открыть не ту. К счастью, за одной из них послышался грохот кастрюль. Джози ускорила шаг, толкнула дверь и оказалась в просторной кухне. Справа от входа стояла добротная угольная плита, вдоль стены напротив возвышался деревянный буфет с открытыми полками, на которых аккуратными рядами выстроились тарелки, чашки и блюдца. Окно выходило на задний двор и в сад, где виднелись по-зимнему голые цветочные клумбы, фруктовые деревья и небольшой прудик. В целом кухня производила приятное впечатление. Однако у Джози не было возможности рассмотреть детали обстановки, потому что взгляд ее был прикован к ветчине, лежавшей на разделочной доске. Ветчина и до войны была редким лакомством. Бакалейщик в лавке на углу держал на прилавке целый окорок, от которого отрезал прозрачные, тонкие, как папиросная бумага, ломтики. Сейчас же перед Джози лежал лишь небольшой кусок. Ей стало неловко, что она собирается покуситься на угощение, предназначенное хозяйке дома.

– Послушайте, нет, мне не следует есть эту ветчину, – сказала Джози. – Ведь это ваш рождественский подарок.

– Окорок все равно не удастся долго хранить, – пожала плечами Кэтлин. Она принесла с плиты чайник и сняла с буфета две чашки. – Кроме того, от одного ломтика никто не обеднеет. – Ирландка отрезала кусок ветчины и положила между двумя толстыми ломтями хлеба. – Добавить горчицы?

– Да, было бы чудесно, спасибо.

Джози начала есть, не дожидаясь, когда Кэтлин нальет чай. Она чувствовала, как по телу разливается благодатное тепло.

– Как хорошо снова согреться, – сказала Джози. – В спальне наверху ужасный холод. Не знаете, где можно раздобыть топливо для камина? У меня есть талоны на уголь.

– Надо спросить у хозяйки, – сказала Кэтлин. – Нам пока не посчастливилось разжиться углем. Видите ли, мы находимся слишком далеко от Сполдинга. Угольщик не поедет в такую даль ради мелкого заказа, особенно если его постоянные покупатели живут рядом с городом. Пытались обходиться дровами, но опять же не особенно успешно. Если ветер вдруг повалит какое-нибудь старое дерево, моментально находятся мужчины с топорами и пилами, которые разбирают его в два счета. Да, по нынешним временам двум одиноким женщинам не так-то просто выжить. Так что вряд ли вы станете засиживаться у себя в комнате, – извиняющимся тоном добавила служанка.

– А ваша комната где? – спросила Джози. – Наверху, где комнаты прислуги?

– Нет, – твердо заявила Кэтлин. – Раньше, когда в доме были другие слуги, я жила там, но теперь заняла комнату дворецкого рядом с кухней. Она маленькая, зато успевает прогреться, пока топится плита. Да к тому же внизу не так шумно, как на втором этаже. Вы крепко спите по ночам?

– Раньше, до войны – да. А теперь отвыкла, в Лондоне редкая ночь обходилась без воздушной тревоги.

– Здесь тоже придется слышать гул самолетов. Они, похоже, всегда возвращаются ночью. – Кэтлин придвинула стул и уселась напротив Джози. – Но вы ведь к нам ненадолго? Как только поправитесь, непременно уедете куда-нибудь?

Джози кивнула с набитым ртом. Вопрос служанки заставил ее задуматься: чем она могла бы заняться дальше. Хватит ли у нее сил для работы в Женской трудовой армии? Правда, Стэн ясно дал понять, что не желает, чтобы жена поступала на государственную службу. Но и возвращаться в город Джози тоже не хотелось, даже если предположить, что там удалось бы найти жилье и работу.

– Как там сейчас в Лондоне? – продолжала Кэтлин. – Жуть, наверное, как страшно?

Джози снова молча кивнула, не переставая жевать сэндвич и наслаждаясь каждым кусочком ветчины.

– Очень страшно, – наконец проговорили она. – Постоянные бомбежки. Целые районы охвачены пожарами. И все труднее становится доставать продукты. Всем выдали продовольственные книжки, но на полках пусто, купить ничего невозможно. Полагаю, в деревне с этим полегче?

– В каком-то смысле – да, – подтвердила Кэтлин. – Было бы легче, если бы мы сами выращивали овощи. Земля у нас есть, но Тэд, наш садовник, ушел на фронт, а у меня нет времени заниматься еще и огородом. Я с домом-то едва управляюсь.

– Конечно, где одной за всем уследить, – поспешила согласиться Джози. Она обвела взглядом кухню и остановилась на буфете с посудой. – У вас такие красивые чашки и блюдца. В кондитерской, где я работала, тоже был замечательный сервиз. Мне нравилось подавать заказы на хорошем фарфоре.

– О, это чашки на каждый день, – махнула рукой Кэтлин. – А вот в столовой у нее есть прекрасные сервизы: «Роял Далтон», «Роял Ворчестер», «Рокингем», – лучшие фирмы, насколько мне известно. Но только она никогда не пользуется дорогой посудой, не то что ее отец. Старый мистер Харкорт имел обыкновение устраивать шикарные приемы, а мисс Харкорт – нет. Это совершенно не в ее натуре. Между нами говоря, думаю, хозяйка просто стесняется людей.

Джози понимающе кивнула. Она баюкала в ладонях теплую чашку, прежде чем сделать последний глоток чая.

– У вашей хозяйки, должно быть, много красивых вещей. Я никогда в жизни не видела такого количества картин, как в гостиной и в холле. Ну, разве что в музее.

Кэтлин подалась вперед и понизила голос.

– Раньше было еще больше, – прошептала она. – Старый хозяин унаследовал коллекцию от своего отца. Да и в индийских колониях их семья сколотила приличное состояние. Земля, где сейчас аэродром, тоже принадлежала им, а также была домашняя ферма. Но хозяйке пришлось многое продать после смерти отца, чтобы заплатить налог на наследство. Мне кажется, это несправедливо, когда государство забирает у наследников столько денег. Но в любом случае она жила вполне обеспеченно, пока не разразилась Великая депрессия. Все ее акции обесценились, и жизнь уже не была прежней, наоборот, с каждым днем становилось все тяжелее и тяжелее. Она даже продала украшения своей матери и два очень дорогих полотна. Хозяйка думает, я ничего не знаю и не понимаю. Но это не так, я знаю все, что происходит в этом доме. – Кэтлин одарила собеседницу торжествующей улыбкой, от которой Джози стало немного не по себе.

Покончив с чаем, Джози задумалась – чем заняться дальше? Возвращаться наверх в холодную спальню совсем не хотелось. С другой стороны, Кэтлин собиралась готовить обед, мешать ей на кухне хотелось еще меньше.

– Я бы предложила почистить картофель, если бы могла держать нож, – сказала она. – Однако, если для меня найдется какое-нибудь дело, буду рада помочь.

Кэтлин сделала паузу, словно оценивая возможности Джози.

– Ну, вы могли бы накрыть поднос для чая, который я отнесу в гостиную в четыре часа. Поднос на сушилке, салфетки – в верхнем ящике комода, а чашки и блюдца вон там, на полке.

Джози послушно выполнила указание. Она с нежностью провела рукой по полотняной вышитой салфетке, расправляя ее на подносе, затем расставила чайную посуду. Кэтлин вскипятила воды и наполнила маленький китайский чайник.

– Днем она предпочитает китайский чай, лапсанг сушонг, с лимоном. Как на мой вкус – настоящие помои.

Кэтлин открыла коробку для бисквитов и с печальным видом заглянула внутрь.

– Пусто, – сообщила она. – Не знаю, что ей предложить. Перед Рождеством я испекла печенье из остатков муки – еще довоенные запасы. Но его давно съели. А в магазине бисквитов нет. Не говоря уж о сахаре. Ну что же, придется сделать сэндвичи с кресс-салатом. Хотя она будет не в восторге.

Взяв в руки чайный поднос, Кэтлин обернулась к Джози.

– Если вас не затруднит, можете прихватить тарелку с сэндвичами, тогда мне не придется второй раз бежать за ней на кухню.

Джози повиновалась и двинулась следом за служанкой, чувствуя странное нежелание вновь предстать перед хозяйкой и ощутить на себе ее оценивающий взгляд. Войдя в холл, Кэтлин опустила поднос на подзеркальник, чтобы открыть дверь в гостиную.

– Чай, мадам, – объявила она.

Мисс Харкорт едва повернула голову, когда Кэтлин придвинула к ее креслу маленький столик и поставила на него поднос. Затем налила чай, добавила в чашку ломтик лимона и два кусочка сахара. Джози поискала, куда пристроить тарелку с сэндвичами, и поставила на стол рядом с подносом.

– Что это? – резко спросила хозяйка, вскидывая на нее глаза.

– Сэндвичи с кресс-салатом, – сказала Джози.

– А где печенье? – поинтересовалась мисс Харкорт.

– То, что я пекла на Рождество, уже закончилось, – ответила Кэтлин. – А в магазине совершенно ничего нет. В прошлый раз у них даже сахара не было.

– Куда катится мир, – процедила женщина в кресле. – А теперь, насколько я понимаю, нам придется кормить еще один рот.

– Моя продовольственная книжка добавится к вашим, – сказала Джози.

Мисс Харкорт скользнула по ней холодным взглядом. Казалось, она была удивлена, что это существо вдруг заговорило. Хозяйка собралась было возразить, но передумала и кивнула.