И вот невежественные маги Арканума сфабриковали повод для войны, а чтобы узнать больше о принципах работы недавно найденных титанов, с радостью направили древние боевые машины на Ванду. Официальная история оказалась лживой, эти ужасные события произошли еще до начала Демонической войны. Земли Ванды были преданы огню, а Арканум в бессильном ужасе взирал на происходящее, не в силах остановить титанов, уничтожающих всех подряд: мужчин, женщин, детей и даже животных. Массовое убийство нашего собственного изобретения. Мы разорвали Покров, защищавший мир от посягательств демонов-захватчиков. Величайшая катастрофа за всю историю Сетариса была вызвана болезненным любопытством Арканума, самонадеянными детьми, забавляющимися с непонятными игрушками Эшарра. Уже не в первый раз из-за небрежного обращения с артефактами павшей империи мы получили по морде, да и не в последний.

Для меня все это было историей былых времен, но те вырванные страницы показали, что на самом деле Арканум служит только самому себе, и я не забыл урок. Куда проще винить в преступлениях бессловесных мертвецов.

В любом случае титаны слишком опасны, чтобы снова закопать их и постараться забыть, слишком огромны, чтобы спрятать, и слишком ценны, чтобы разрушить. Их просто отключили и поставили туда, где Арканум мог присматривать за ними последние два столетия.

Страж убрал член обратно в штаны, вытер пальцы о плащ и присоединился к своему товарищу, греть руки над раскаленной жаровней у входа в караульную будку. Стражи находились здесь якобы для того, чтобы следить за порядком и спокойствием, но на самом деле должны были отучить вороватую мелкую шваль из Доков переходить через мост по ночам. Если бы бедняги захотели пройти на эту сторону, им пришлось бы переплыть Сет, и они вряд ли добрались бы на другой берег целыми и невредимыми. Какие только мерзкие твари ни попали в реку за тысячу лет экспериментов Арканума.

Если оскольчатые твари разгуливают на свободе, я не стал бы полагаться на легендарный воздух Сетариса, непригодный для демонов. В это время на улице больше никого не было, а журчащая вода должна помешать магическому чутью сумрачных кошек и нюхачей, поэтому я все-таки пошел на риск и открыл свой Дар.

Я подслушал разговор стражей – обычное нытье о выпивке, карточных долгах и женщинах. Во всех городах и поселениях, где мне довелось побывать, стражи похожи как две капли воды. Проще простого затуманить им разум и пересечь мост без утайки. Когда я проходил мимо будки, они подняли головы, но я для них был частью пейзажа, ожидаемой и оттого невидимой.

В отличие от трущоб Доков, похожих на переменчивый песок в пустыне, квартал у Болотного моста выглядел в точности таким, как я помнил. Уютно устроившись между массивными отвесными утесами Старого города с одной стороны и Сетом с другой, старые каменные здания были простыми, но добротными, а вывески над витринами магазинов сияли новой краской. В Полумесяце жили богатые купцы и знать победнее, а район Болотного моста находился дальше всего к востоку, а значит, господствующие ветра приносили сюда больше дыма и вони.

Очень скоро я вышел на Восточную храмовую улицу, ведущую к молитвенной площади. Храмы здесь были меньше и не такими богатыми, как на огромной площади Старого города, но местные жители относились ко всему практичнее, не выставляли напоказ богатство и магию, в отличие от обитателей Западного брода, Ворот Сета и самого Старого города.

С площади взирали эмблемы богов Сетариса. Напротив меня – костяной трон Владыки костей и расколотая луна Хозяйки ночи, а подлинные имена обоих богов давно затерялись в тумане времени. Справа сверкали золотые весы Дерриша, Золотого бога и покровителя Линаса, а рядом находился храм поменьше, с наполненными кровью вместо песка часами Натэра, Похитителя жизни. Слева возвышался мрачный храм нового бога, по обе стороны от входа в который стояли безликие мраморные фигуры в капюшонах. Над дверью была нарисована эмблема Скрытого бога – топор воителя Артхи. Мертвого бога. Я заскрипел зубами и заставил себя отвести взгляд. Сейчас не время ковыряться в едва зарубцевавшейся ране, оставшейся в памяти.

Я никогда не видел ни малейшего намека на то, что боги обращают внимание на свою паству, пока не хотят получить что-то взамен. Они вряд ли потрудились бы даже помочиться на молящихся, если бы те загорелись. Мы с Чаррой были едины во мнении, что глупо поклоняться богам Сетариса, но Линас считал иначе. Мы редко говорили на эту тему, в основном потому, что в итоге я начинал нести ахинею, как пьяный осел. Однажды на этой самой площади Линас ударил меня в живот и не разговаривал со мной целую неделю. Наверное, я это заслужил.

Я дошел до перекрестка и свернул на улицу Медников. Над входом в таверну, манившую светом масляного фонаря, ухмылялся медный лев, вставший на задние лапы. Из двери доносились ароматы жареного мяса, веселая музыка и смех.

В животе заурчало, и, когда я прошел мимо, урчание только усилилось. Я заметил следы того же упадка, что охватил кварталы бедняков: кучи мусора в переулках, сломанные ставни, потрескавшаяся и осыпающаяся штукатурка на фасадах. Если зараза проникла и в Полумесяц, дела обстоят куда хуже, чем я предполагал.

В склад Линаса влезть было сложнее, чем в игольное ушко: все двери и окна заперты на засовы или заколочены досками и испещрены магическими письменами, излучающими недобрый свет. Снаружи ходили два стража, подняв прикрытые затворами фонари, чтобы заглянуть в каждый темный уголок, куда не попадал серебристый свет Элуннай. Забраться туда будет непросто.

Я поразмыслил над вариантами. Можно погрузить разум стражей в туман и тем временем проникнуть внутрь, но любой громкий звук выведет их из транса, и, что важнее, мне не хотелось без крайней необходимости использовать магию в том месте, за которым присматривает Арканум, ведущий собственное расследование. Поэтому я решил сначала попробовать поступить честно и прямо – необычный для меня способ, надо сказать.

Я неспешно подошел к стражам. Лунный свет дал им возможность убедиться, что у меня в руках нет оружия.

Они обнажили мечи.

– Здесь находиться запрещено, – сказал тот, что постарше, с отвислыми рыжими усами.

Второй был моложе, с короткой темной бородкой, еще не забравшейся на щеки, но глядел настороженно. Я был небезосновательно уверен, что при необходимости справлюсь с обоими.

– Я друг владельца, – ответил я. – Я был в отъезде и только что узнал о его убийстве. Мы можем об этом поговорить?

Я ощутил, как дуновение ветра ерошит волосы на затылке. Через секунду обостренные чувства позволили обнаружить третьего стража, засевшего у окна второго этажа в здании за моей спиной. Я слегка повернул голову и заметил лучника, целящегося мне прямо между лопаток. Как некстати.

Усатый уже готов был сказать, чтобы я проваливал, но осекся, заметив мой дорогой плащ. Не нужно быть магом, чтобы увидеть, как в его голове крутятся шестеренки: я мог оказаться важной персоной.

– Простите, но мне нечего вам сказать, – отозвался он. – И вам не удастся нас подкупить и что-то выспросить. Если хотите что-нибудь узнать, поговорите с капитаном.

На этом моя вторая линия атаки была сведена на нет. Мне только что врезала по физиономии стальная перчатка бюрократии, и у меня не было ни времени, ни терпения искать обходной путь. Привыкший к дисциплине разум оказался бы крепким орешком для мелкотравчатых магов, не знакомых с мошенниками, но я – совсем другое дело. Если бы здесь был только один страж, я мог бы пробиться прямо в его сознание, с двумя справился бы с определенными усилиями, но три одновременно, да еще и вне физической досягаемости… Что ж, жизнь скучна без риска.

Я собирался поступить как настоящий тиран, но мне не оставили другого выхода. Десять лет я скрывал свои возможности, довольствуясь мелким мошенничеством, и теперь наконец широко раскрыл Дар, впустив в себя магию. Вся усталость улетучилась. Уличные огни вспыхнули ярче, зрение обострилось до такой степени, что я мог разглядеть каждую пору на коже. Сердце гулко стучало о ребра. Я глубоко вдохнул, и воздух наполнил меня энергией. О благословенная Хозяйка ночи, я так давно не чувствовал, что значит быть настоящим магом, и это было великолепно! Мне хотелось впустить все это в себя, искупаться в бездонном море магии.

Я почти забыл сладость искушения. Я прикусил губу и отпрянул, оказавшись на самом краю. Мне надо сжечь убийцу. С должной осторожностью я сумел бы удержать магию внутри и свести к минимуму любую утечку или риск обнаружения.

Я укрепил мышцы толикой телесной магии, а затем бросился вперед, сжав руками горло одному и второму, они и моргнуть не успели. Магия со всей силы врезалась в их разум. Их воля разбилась, как яичная скорлупа, и с остекленевшим взглядом они рухнули на землю.

Меня ошеломило, с какой скоростью я расправился с двумя противниками с сильной волей. От потрясения кружилась голова. Почему это оказалось так просто?

Я слишком долго пребывал в замешательстве. Мне в спину полетела стрела. Я крутанулся и охнул от неожиданности, применив свои скудные навыки в аэромагии, чтобы создать между нами воздушную стену. Стрела отклонилась вправо, просвистела всего в нескольких пальцах от меня и покатилась по дороге. Лучник приложил еще одну и натянул тетиву.

Я запаниковал и машинально нанес ответный удар. В лучника вонзился мощный поток энергии. Он завалился навзничь, его разум рассыпался на части, а сердце остановилось. Когда я ощущал всю силу и праведность текущей через меня магии, смерть неизвестного человека казалась пустяком.

С колотящимся сердцем я застыл в ожидании, ощущая мельчайшее движение воздуха. На улице по-прежнему было пусто, не считая искусительного шепота магии в голове. Ни сумрачных кошек, ни нюхачей Арканума, ни стражей. У меня получилось.

Глава 9

Я неохотно уменьшил текущий сквозь мышцы поток магии до тонкой струйки. Навалились давящая, сводящая судорогой усталость и почти непреодолимая тошнота. Пытаясь научиться манипулировать своей плотью, маги без способностей к магии тела часто убивали себя: конечности отваливались, мышцы, органы и сердца разрывались. Я знал кое-какие трюки, но не мог и мечтать о том, чтобы стать такой же разрушительной махиной, как рыцари с истинным Даром к магии тела.

Я уставился на опустевшее окно. Откуда взялись эти новые силы? Я осмотрел свои руки, будто впервые их видел. Чтобы так быстро и жестоко разобраться с человеком, обычно требовалось прикоснуться к нему. Десять лет назад я точно не обладал такой силой. Мне стало дурно. Пусть и ненамеренно, я все же убил человека, просто выполнявшего свою работу. Я чувствовал неодобрение духа Линаса. Проклятие, нужно быть осторожнее. Что бы ни обнаружил Линас, это важнее одной жизни – жизни Линаса, моей или этого несчастного дурака. Нет времени винить себя.

Не теряя бдительности, я продолжал прочесывать темноту в поисках сумрачных кошек. Времени на то, чтобы порыться в головах стражей, пробраться сквозь магические заслоны и обыскать склад, было мало. Арканум наверняка узнает о том, что его охранные чары нарушены.

Я сосредоточил Дар на оглушенных стражах, стараясь не поддаваться восторгу власти и всемогущества.

– Что вы знаете об убийстве Линаса Грэнтона? – спросил я, просеивая их вялые мыслишки.

Ни хрена, был их ответ, только то, что все бумаги со склада забрали в Судебную палату в Старом городе. И если хочу узнать больше, нужно идти туда самому.

– Сядьте и спите, – приказал я, и они тут же послушались.

Я освободил их разумы, стер свои следы и подбросил ложные воспоминания о том, как они покупают сладости у возвращающейся домой торговки. Они будут помнить смесь нескольких встреченных мной в последнее время женщин – беззубой старухи, уличной девки и подавальщицы в таверне, а также то, что им внезапно захотелось спать. Я вздрогнул от отвращения к упоению властью, которое почувствовал. Другие маги не представляли, каково это, с чего бы им? Я единственный ныне живущий маг с этим проклятым Даром, но я прекрасно понимал, как в древние времена появились тираны. Власть соблазнительна, но я не горел желанием править. Слишком уж тяжелая работенка. Кроме того, одна из причин, по которым я не ладил с Арканумом, заключалась в том, что я не любил, когда мне указывают, что делать, и не хотел становиться таким, как они.