– Как будто ты вообще искал нас…

Открыв дверь, я не даю Камалю ответить.

Я выхожу, а напоследок хлопаю дверь с такой силой, словно это способно заглушить мой бешеный пульс.

Я иду к дому, чувствуя прожигающий взгляд Камаля на своей спине, а кожу, куда он прикасался, покалывает до сих пор.

Оказавшись дома, я резко запираю дверь и медленно оседаю вниз по двери, прислушиваясь к звукам снаружи.

Мне все кажется, что Камаль наплюет на обещания подождать и ворвется в мой дом, в мой тихий уголок стабильности, чтобы разнести все в щепки!

Но этого не происходит, и спустя пару минут, стянув с плеч Сашин пиджак, я слышу приглушенный рык мотора.

Кадиллак медленно отъезжает от дома, но я знаю, что уже очень скоро Камаль будет приезжать сюда на вполне на законных основаниях, и я ничего не смогу с этим сделать.

Глава 6

Утро пахнет свежесваренным кофе и мятой.

Я сижу за кухонным столом в пижаме, закутавшись в мужской кардиган, и не могу перестать зевать. Под глазами заметная усталость и тяжесть бессонной ночи. Вся ночь прошла под гул мыслей, под фантомное дыхание Камаля и его голос, который так и не стерся из памяти.

Впрочем, воспоминания, связанные с ним, из памяти не стерлись тоже, хотя очень хотелось.

– Ева, почему мой пиджак пахнет сигаретным дымом? – спрашивает Саша, входя на кухню.

Я медленно отрываю взгляд от столешницы, пытаясь понять, о чем он говорит.

Полчаса назад Саша вернулся после пробежки и уже успел принять душ. Теперь футболка прилипла к его влажному телу, короткие волосы растрепаны, а живот по-прежнему напряжен как во время бега. Он выглядит, как всегда, слишком хорошо – свежо, тепло, надежно, а в его руках – костюм вместе с тем самым пиджаком, в котором вчера он посадил меня в такси.

– Это… – я медленно ворочаю языком, чувствуя острую вину за ложь, которую мне придется сочинить. – Это курил водитель такси, с которым я ехала…

– Ясно. Мне стоило вызвать второго водителя, а не отправлять тебя на такси, – морщится Саша, бросая пиджак в стирку.

– Угу…

– Ты плохо спала, – замечает он. – Доброе утро.

Саша подходит ближе, целует меня в макушку и усаживается напротив.

– Доброе…

Я говорю это так ровно и спокойно, как будто этой ночью я спала, а не прокручивала десятки раз нашу встречу с Камалем, его взгляд, его слова, его «навсегда» и ту фотографию на экране, которую он украл из моих социальных сетей.

Но Саша не глуп, и он все чувствует. Он всегда чувствует, когда со мной что-то не так.

– Сегодня перед пробежкой я отвез Кама на турнир по шахматам. Он был настроен по-боевому.

– Спасибо большое… – благодарю мужа.

Саша кивает, окидывая меня внимательным взглядом.

Пока сын отсутствует, дом кажется почти чужим.

Все дело в том, что впереди у Кама – важные соревнования, поэтому дома я его почти не наблюдаю, хотя очень скучаю и хочу, чтобы все было наоборот. Чтобы мы проводили больше совместного времени, чтобы гуляли и отдыхали, но отдыхать сын не любил и не умел. Впрочем, есть в кого, ведь вместо отдыха и сладкой жизни его отец тоже выбрал другое – месть.

– Если тебе интересно, я вчера задержался. Выступил с докладом, но уехать не мог, – поясняет Саша.

– Если ты думаешь, что я буду ревновать, то можешь быть спокоен, – отвечаю шуткой.

– Да, мне с тобой повезло, – протягивает Саша. – Хотя иногда я бы хотел, чтобы ты меня ревновала.

– Не дождешься.

Саша делает гримасу отчаяния, вызывая на моем лице улыбку, а затем серьезно произносит:

– А я тебя – очень даже.

– Что?

– Ревную, – произносит Саша. – Я видел, как вчера на тебя смотрели.

Я ничего не отвечаю.

Лишь молча прокручиваю в пальцах чашку с кофе, скользя взглядом по Сашиной шее и его слегка влажной футболке.

Саша выглядит почти киношно, если можно так сказать. Широкие плечи, подтянутое тело, спортивная фигура – все в нем словно соткано из силы, но с каким-то особенным, мягким обрамлением. От него не веет опасностью, как от Камаля. Он весь – из другой материи.

Он – полная противоположность отца моего ребенка.

Светлые каштановые волосы, коротко подстриженные, всегда чуть растрепанные после утренней пробежки. Высокий лоб, ровный, чуть аристократичный нос, который в детстве, по его словам, несколько раз ломали на секции дзюдо. Подбородок с легкой щетиной, которую он часто забывает сбривать по утрам, а я каждый раз думаю, что так даже лучше. У Саши добрые, пронзительные глаза цвета мокрого янтаря, а в его характере есть все, что нужно для счастливой семейной жизни: и забота, и сила, и бесконечное терпение.

Его лицо – не идеальное, не глянцевое, но настоящее. Настолько, что на его фоне все остальные мужчины кажутся вырезанными из картона.

Кроме Камаля.

Камаль – он…

Он особенный мужчина в моей жизни, а именно – отец моего ребенка, вот только как сказать об этом Саше, я не имею никакого представления.

– Я сделал овсянку, – говорит он, нарушая тишину. – С бананом. И кофе сварил. Присыпал корицей. Как ты любишь.

– Спасибо, – я слабо улыбаюсь.

Саша – внимательный и спокойный. С ровной энергетикой, без вспышек и без переменчивого настроения, и я все это в нем ценю.

После жизни с Камалем я думала, что таких не бывает. Не бывает мужчин, у которых в глазах тепло и стабильность, а не чернота вперемешку с жаждой и голодом.

А потом в моей жизни появился Саша, и я узнала, что бывает по-другому.

Саша родом из Казахстана, из интеллигентной семьи. Переехал в Штаты много лет назад, еще студентом, поступив по квоте на политологию. Здесь он строил карьеру шаг за шагом, без связей, без чьей-то поддержки – просто упорным трудом. Сейчас он – уважаемый человек, меценат с безупречной репутацией, хорошей командой, крепкими контактами в округе и невероятной способностью держаться в любой ситуации.

Он для меня – стена, за которую можно спрятаться.

И теперь мне страшно.

Страшно, что он может отдалиться, когда узнает всю правду о том, кто отец моего ребенка.

Раньше Саша ни о чем меня не спрашивал. Вопрос отцовства был нашей невидимой границей – мы оба знали, что она есть, но ее никто не переступал. Саша уважал мое желание не говорить об отце ребенка, но у нас было одно важное правило, о котором он предупредил заранее:

«Единственное, что для меня важно – чтобы эта тема не всплыла грязно. Ни для тебя, ни для ребенка, ни для моей репутации. Об остальном я готов забыть».

Вот только скоро эта правда вырвется наружу, как заноза, которую невозможно больше терпеть под кожей.

Но пока у нас обычное утро, в доме, который Саша построил для нас. Каждый уголок здесь – знакомый и привычный для меня. Кухня в светлых тонах, панорамное окно за мойкой, большая гостиная – повар внутри меня радовался простору и идеальной организованности пространства.

Теперь я чувствую, как все это рассыпается прямо в моих руках.

– Ты не заболела? Не забудь, что после дня рождения Кама мы летим в отпуск, – напоминает Саша, листая в смартфоне ленту новостей. Это его работа.

– Я помню…

Саша пододвигает ко мне чашку с кофе, привлекая внимание, и я делаю первый глоток, позволяя себе еще немного побыть в этой иллюзии, что у нас все как прежде.

После завтрака Саша возвращается на кухню в костюме и в спешке бросает взгляд на наручные часы. Кажется, он опаздывает.

– Ты никуда не собираешься? Или у тебя выходной? – он оглядывает меня, по-прежнему закутанную в кардиган.

– Собираюсь. Чуть позже у меня будет одна клиентка, после – личный сеанс терапии с моим психологом, – произношу машинально.

– Тогда тебе нужно поторопиться. Если успеешь собраться, я тебя отвезу.

– Не стоит. Вечером я обещала забрать Кама из секции и погулять с ним.

Я потираю висок и выдавливаю из себя улыбку, мол, у меня всех хорошо, а Саша вручает мне список гостей.

– Посмотри. День рождения Кама уже в следующую субботу. Нам нужно еще раз пройтись по списку, – говорит Саша, пока убирает чашки со стола. – Я поговорил с организаторами, торт приедет в субботу к полудню, а аниматоры – к двум.

– Все так быстро, – я зеваю и прикрываю рот рукой, читая список гостей, но глаза слипаются, и все имена гостей сливаются воедино. – Ты точно хочешь всех этих людей у нас дома? Может, лучше ресторан или что-то попроще?

– Ева, ты же знаешь, как он ждет этот день. И как это важно для имиджа. Ты – моя жена. Мы – семья. Пусть все это видят.

Я киваю, соглашаясь.

– Хорошо. Тогда давай вечером обсудим подарки для гостей? Я сейчас совсем ничего не соображаю, прости. Доверяю тебе список гостей.

– Договорились, – Саша кивает и ставит последнюю тарелку в раковину. – Мне пора на работу. Встретимся вечером?

– Встретимся, – отвечаю согласием.

Саша подходит ближе, и запах утренней свежести и чего-то древесного тянется за ним, как тень. Его ладони обнимают мою талию, подпирая к столешнице, и я чувствую, как тепло от них разливается по спине.

Слегка наклонившись, Саша целует меня.

Его губы мягкие, осторожные и горячие. Во рту у него – мятная жвачка. Холодок от нее касается моего языка, и я слегка вздрагиваю. В этом поцелуе нет требовательности, нет голода и жажды. Его поцелуй напоминает спокойное море, и в нем нет ничего привычного мне – то, с чем я вечно буду сравнивать.

Я прикрываю глаза, позволяя Саше углубить поцелуй, и кладу ладони на его плечи.

Саша – гладь воды. Спокойствие.

А Камаль…

Камаль всегда был бурей. Он не спрашивал. Он вламывался. Утягивал вглубь – туда, где было страшно, больно и до безумия сладко.

– До вечера, – шепчет Саша у моего уха, вырывая меня из мыслей.

Я киваю, позволяя себе короткий момент слабости – прижаться и спрятать лицо у него на груди. Когда он отстраняется и гладит меня по щеке, во мне остается привкус – не только мяты.

Привкус сомнения.

Привкус вины за то, что я так и не смогла ему рассказать.

Когда за Сашей закрывается дверь, я остаюсь на кухне одна. До работы у меня еще есть несколько часов, поэтому я не тороплюсь.

Бросив взгляд на кофемашину, возле которой стоит фотография в рамке, я вспоминаю тот день, когда вышла за Сашу замуж. На фотографии я стою в блестящем белом платье в пол, а он в черном смокинге. Саша обнимает меня за талию и смотрит на меня сверху вниз, а вокруг нас много людей. Не знаю, что видели гости в моих глазах, но тогда я чувствовала болезненную горечь и муку ожидания.

В тот день мне казалось, что я совершаю ошибку. Будто я прыгаю в пропасть. Казалось, что стоит еще немного подождать, и Камаль вернется за нами.

«Вот-вот вернется» – я повторяла себе эти слова множество раз, но он не возвращался. Даже в тот год, когда до меня дошла новость, что убили Короля – одного из злейших врагов Камаля, я ждала, что он вернется.

Я знала, что это сделал Камаль. Камаль его убил. Его почерк. Его мотивы. Его следы.

Все указывало на то, что Камаль тогда был жив и он начал мстить. И начал с Короля.

Казалось бы, это должно было что-то изменить. Может быть, именно этого Камаль ждал все это время? Может, он скрывался, пока Король был жив? А теперь, когда его больше нет, он вот-вот вернется за нами…

Но время шло, а он не появлялся. Новости стихли. Я посчитала, что Камаль погиб – как он себе и пророчил, а вскоре в моей жизни появился Саша. Я вышла замуж, а после свадьбы научилась жить по-новому.