– Не эти? Тогда, может быть, «Скрипучие половицы Версаля»?

– Да нет. Определенная, конкретная свеча. Которой вы славитесь. Понимаете?

(Безразличным, упавшим голосом):

– «Древние мшистые стены»?

– Нет, Та Самая Свеча! Хотя ладно, поищу подарок в другом месте.

Уходит.

Заходит пара китайцев, парень и девушка. Парень видит антикварное кресло, сияет и радостно громоздится в него жопой. Кресло трагично трещит.

Я поняла, для мужчин кресло – это что-то вроде коробки для котика.

Парень, белый, с тремя подружками. Вбегает и кричит:

– Покажите мне духи, которые сделал всемирно известный культовый парфюмер Ян Ванье!

Я:

– Вот, это духи «Морбидо».

Парень берет духи, брызгает их вертикально вверх пять раз. Стоит в облаке духов. Спустя полминуты улыбается и говорит:

– Ян Ванье – мой двоюродный брат.

Веселый юноша-подросток в компании двух очкастых друганов долго выбирает себе веселую праздничную свечку. Останавливается на свече «Тоскана» – несколько минут в нее внюхивается и решает, что вот она, свеча его мечты.

Я лезу в шкафчик и достаю оттуда коробочку со свечой «Тоскана», запакованную и заклеенную.

Юноша:

– Я могу ее распаковать и понюхать?

Я:

– После того как купите – конечно!

Юноша:

– Но я не могу купить, пока я не знаю, как она пахнет!

Я (недоумевая):

– Так вот же она, на прилавке. Вы же ее выбрали! Вы ее нюхали только что!

Юноша:

– Но там ВНУТРИ в коробке точно она?

Я (трагически):

– А вот этого никто не знает.

Юноша:

– Это как?

Я (очень серьезным голосом):

– Внутри может быть любая другая свечка, конечно. Потому что это бутик квантовой неопределенности. У нас так заведено. А на коробочке написано «Тоскана», чтобы разочарование ваше было непомерным. Мы продаем скорбь.

Юноша (неуверенно):

– Ха. Ха.

А ведь это не шутка была.

Обнаружила на нашем крылечке совсем новую книжку «Пионеры» Дэвида Маккалоу.

Села на крылечко рядом с книжкой, смотрю на нее. Мимо, медленно шаркая, проходит опрятный стройный дедушка.

Дедушка:

– Хорошая книга?

Я:

– Да вот забыл кто-то на крыльце. Или выбросил.

Дедушка (со знанием дела):

– Это совсем новая книга!

Я:

– Новая. А вот кто-то оставил. Она не моя, если что.

Дедушка (значительно):

– Релиз был ровно две недели назад. Седьмого мая, позавчера, была презентация в книжном магазине тут на районе.

Я (безразлично):

– М. Интересно.

Дедушка (уходит).

Я гуглю автора книги – смотрю, а это тот самый дедушка.

Ох.

Жара плюс 30. С людьми творится что-то странное: каждые 10 минут кто-то подходит снаружи к витрине бутика, утыкается в нее лицом, как поросенок или ежик из мультфильма, и долго всматривается вдаль, оставляя на стекле мутные дыхательные подтеки.

Когда это случилось в четвертый раз, я вышла на середину бутика и помахала рукой медленно-медленно. Люди смутились и ушли.

Через 10 минут я увидела в витрине мрачное мужское лицо, обрамленное кудрями. Это было немного похоже на лик Иисуса. Лицо не исчезало. Мужчина смотрел внутрь бутика сосредоточенно и бессмысленно. Лоб его прилип к стеклу. Я подняла руку и поманила его указательным пальцем. Мужчина смутился и ушел.

Через 10 минут я увидела, что к окну подошла пара, мужчина и женщина. Они немного присели, прислонились лбами к стеклу и смотрели на меня. Это длилось довольно долго. Минуту, три, пять…

Я вышла наружу.

– Я могу вам помочь?

Мужчина и женщина (в замешательстве):

– Эээээ… нет. Нет.

Я (искренне):

– Извините, а не могли бы вы сказать, почему вы смотрели внутрь долго-долго вот так?

Мужчина и женщина (смущенно):

– Просто у вас красивый магазин.

Я:

– Я понимаю. Сейчас я объясню. Дело в том, что последний час все делают вот так – прислоняют лицо и смотрят. Мне страшно некомфортно видеть изнутри эти лица. Мне кажется, что я в аквариуме. Такого не было никогда вообще, сколько я тут работаю, но вот сегодня происходит постоянно. Я хочу посмотреть, изменилось ли что-то. Почему вдруг так. Я сейчас тоже попробую. Я хочу понять.

Подхожу к стеклу, прислоняюсь головой, всматриваюсь.

Мужчина и женщина (смотрят на меня в полном ужасе):

– Мы просто хотели узнать, что внутри.

Я (мрачно):

– Раньше люди всегда заходили. А последний час они прилипают к стеклу и пугают меня! Вы не представляете, как это страшно – ты работаешь и видишь это луноликое нечто, которое за тобой подсматривает. Может, вы могли бы мне сказать, почему вы решили не зайти, а вот так вот прислонить лицо? Мне это важно.

Мужчина и женщина (совсем смущенно):

– Мы сейчас зайдем! Извините!

(Заходят.)

Я:

– Да можно и не заходить! Мне просто интересно, чем люди руководствуются. Я решила: вот если кто-то следующий так сделает, я точно спрошу, в чем дело. Реально никогда не было такого, а сегодня происходит. Что-то с сегодняшним днем не то. Он не такой, как все остальные.

Мужчина и женщина (в отчаянии):

– Да мы хотели понять, что внутри!

Я (в отчаянии):

– Но чтобы понять, можно же зайти!

Мужчина и женщина (испуганно):

– Спасибо вам за всё.

(Уходят.)

Да, ребята, я правда до вас доебалась. Но так бывает, невинные случайные прохожие сразу огребают за всех.

#ачтотамвнутри

Заходит под конец дня наш постоянный покупатель, хмурый местный азиат, который всегда берет свечу «Половицы Версаля». Возможно, он под каким-то веществом. Сразу хватает жестяную баночку и начинает ее вертеть, как кубик Рубика.

Я (привычно, скороговоркой):

– Внутри ничего нет. Она не пахнет. Туда можно класть что угодно. Это просто антикварная китайская баночка с эмалью. У нее тугая крышка, осторожно. Советую ее не открывать и не закрывать.

Покупатель тут же пытается закрыть баночку крышкой. Ничего не получается. Он старается, руки его наливаются силой и буграми.

Я (жалобно):

– Не закрывайте, пожалуйста. Потом все покупатели будут приходить и пытаться ее открыть. А она очень тугая. Ее сложно открыть.

Покупатель (пытается открыть закрытую им же баночку – тужится, мучается. Это и правда нелегко):

– Для чего она нужна?

Я:

– Для чего угодно. Это антикварная баночка. Можете в нее класть чай, например.

Покупатель:

– Какого она года? Расскажите ее историю.

Я:

– Этого мы не знаем. Наш поставщик антиквариата – французская женщина, которая профессионально этим занимается. Она нашла это где-то во Франции и переслала нам. Просто красивая баночка конца девятнадцатого века. Я предпочитаю думать о ней именно так.

Покупатель (наконец-то открывает баночку, заглядывает внутрь, словно забыв, что он сам же ее и открыл):

– Там ничего внутри нет?

Я:

– Нет, ничего нет. Это пустая баночка.

Покупатель (откладывает баночку, смотрит на следующий антикварный объект – это старинное пресс-папье, инкрустированное эмалью, конец девятнадцатого века):

– А это что?

Я (упавшим голосом):

– Старинное пресс-папье с эмалью. Тоже антикварная вещица.

Покупатель (берет пресс-папье, вертит его в руках):

– А что с этим делают?

Я:

– Этим любуются.

Покупатель:

– Как этим пользоваться?

Я:

– Это антикварная вещица. Ей пользуются с эстетической целью, функциональность ее ничтожна и стремится к нулю. Ее просто нужно где-то положить, и она будет радовать глаз.

Покупатель (пытается разобраться в строении антикварного пресс-папье, пробует разъять его на части или хотя бы отодрать эмаль, прилагает физическую силу):

Я:

– Это очень хрупкая вещица, возможно, есть резон оставить ее как есть, и не пытаться ничего в ней изменить. В ней нет функциональности, я не обманываю.

Покупатель (разочарованно откладывает пресс-папье. Его взгляд переходит на следующий антикварный предмет, находящийся рядом с двумя предыдущими. Это пятирожковый старинный канделябр, являющий собой каприкорнию – колосья ржи, виноградная лоза и иные дары природы, отлитые из меди, ботанически расплетаются в свечные держатели):

– Это виноград?

(Пытается отогнуть виноградную часть каприкорнии – крупные медные ягоды.)

Я (обреченно):

– Да, виноград. Это как бы… рог изобилия. Там еще рожь и цветочки. Дары природы.

Покупатель:

– Покажите, где рожь.

Я (совершенно теряю способность разговаривать):

– Вот.

Покупатель (отходит, долго гремит другими предметами антиквариата, гордо приносит мне оттуда ножницы для фитиля и тушилку для свечей в виде конуса на тонкой ножке):

– Что это и как этим пользоваться?

(Щелкает ножницами для фитиля.)

Я:

– Это обрезать фитиль. Но когда уже немного подгорел. И не у пахучих свечей, а у палочковых. И оно декоративное.

Покупатель:

– Покажите, как это работает.

Я:

– Это декоративное. Оно не так уж и функционально. Мне трудно показать.

Покупатель:

– А этим как пользоваться?

(Поднимает тушилку для свечей.)

Я (с усилием):

– Накрываете этим палочковую свечу. Она гаснет. Но оно декоративное.

Покупатель:

– А как тушить пахучую свечу этим?

Я:

– Никак.

Покупатель:

– Хорошо, дайте мне свечу «Половицы Версаля».

А ведь можно было с этого и начать.

#вернусьчерезпятьминут

Селин попросила срочно ее подменить. Приезжаю в бутик, вижу, что Селин повесила табличку: «Вернусь ровно в 3». До трех еще пять минут. Захожу в бутик – у меня есть пять минут, чтобы вымыть руки, снять куртку, сварить себе кофе.

Когда я удаляюсь на бэкстейдж, слышу ужасный грохот – кто-то колотит кулаками в стекло и в дверь.

Выбегаю – вижу снаружи девочку лет двадцати.

Девочка (возмущенно):

– Я уже полчаса каждые пять минут сюда подхожу и проверяю дверь, и у вас все время закрыто! Возмутительно!

Я (с неподдельным интересом):

– Но там же табличка ВЕРНУСЬ В ТРИ? Нужно было подойти в три. Зачем было проверять каждые пять минут?

Девочка (еще более возмущенно):

– ЗАТЕМ ЧТО МНЕ НУЖНА СВЕЧА СРОЧНО!

А, ну это аргумент, безусловно.

Вот и случилось то, чего я все время боялась. В бутик пришел бездомный человек с Бауэри, где находится центр социальной помощи.

Бездомный (медленно, неразборчиво):

– Здсте, мэм. Я мздн эмнсд бездомн. У мн абм аэн анмэыэ голоден. Если бы вы эмнм гмнгм и чем-ыбо наэмбн и аэмнм и шоугодно бы энмбн и псят центв и всяк эмбнм аэмн и шбн.

Я (в оцепенении):

– У меня ничего нет. Тут только свечи, и они все ЧУЖИЕ.

Бездомный (совсем медленно):

– Амэнмны ну псят центов аэ.

Я (все еще не верю, что это случилось):

– Я НИЧЕГО НЕ МОГУ ОТДАТЬ, ПОТОМУ ЧТО МНЕ ЗДЕСЬ НИЧЕГО НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ.

Бездомный (оглядывается по сторонам):

– Свсм амн аэ?

Мотаю головой (все это время думаю о том, как я буду его выталкивать, если он решит остаться. Он выглядит ослабленным неким веществом (ты прнс?). Есть шанс, что вытолкать его будет легко, думаю я, или можно попросить местного почтальона Шона, он мне иногда помогал с тяжелыми посылками, а тут то же самое, только человек).

Бездомный (разочарованно уходит).

Не очень понимаю, на что это было рассчитано. На то, что я возьму ключ, открою кассу и дам ему из кассы 50 центов? Серьезно?

Заходит девушка.

– Какие у вас есть летние свечи? Чтобы там, например, были мята и базилик.

Я:

– Вот наш бестселлер, «Марокканский мятный чай» – там есть немножко черной смородины, за счет чего кажется, что пахнет базиликом, хотя базилика там нет.

Девушка (нюхает):

– Да, неплохо. Я возьму две.