Овидию провели внутрь, и она услышала топот каких-то животных. Судя по всему, замок был очень большой и пустой, потому что каждое произнесенное Представителями слово отзывалось в нем величайшим эхом. Пройдя по коридору, пол которого был весь в каких-то дырах, они дошли до полуразрушенной деревянной двери, и Элеонора ногой открыла ее. Затем она сделала жест рукой, и из ее ладони полился свет. За дверью была скользкая винтовая лестница, по которой они спустились. За лестницей находился коридор, сквозь трещины в его стенах просачивался неяркий свет. Камера, в которой предстояло сидеть Овидии, находилась в конце. Элеонора произнесла заклинание, и железная дверь камеры со скрипом отворилась. Галус и Бенджамин втолкнули девушку внутрь, закрыли за ней решетку, а сами вышли наружу. Только тогда Алазне прекратила вершить свою магию. И Овидия, как мешок, упала на холодный пол, сильно ударившись всем телом.

– Овидия Уинтерсон, – начал говорить Галус, и Серая Ведьма обернулась. Все, кроме Алазне, внимательно смотрели на нее. – Ты арестована по подозрению в убийстве Элии Мурхилла. Эту ночь ты проведешь в тюрьме. А на рассвете будешь подвергнута допросу Провидцев. Если ты докажешь свою невиновность, мы отпустим тебя на свободу.

– Я не убивала его! – крикнула Овидия, и слезы снова потекли из ее глаз. – Клянусь! Когда я пришла, Лидер уже был ранен. Кто-то…

– Ты кого-нибудь видела, Овидия? – спросила Элеонора, делая шаг по направлению к клетке, и глаза ее засветились голубым.

– Я видела, как кто-то сбежал через одно из верхних окон. Я хотела догнать его, но побоялась бросить Элию, думала, что смогу помочь…

– И почему мы должны тебе верить? – холодно спросил Галус.

– Галус, прекрати, – пробормотал Бенджамин, направляя свои внимательные серые глаза на Мага Земли.

– Теперь ты собираешься защищать ее, потому что она полукровка? Ты знал, что ее сила нестабильна, что она может дать неожиданные эффекты. Знал, что живешь бок-о-бок с опасным существом и ничего не предпринимал! Что ж, поздравляю! Теперь ты наслаждаешься результатом!

– Если то, что говорит Овидия, правда, – прервала его Алазне, – вполне возможно, что настоящий убийца бродит на свободе. Но чтобы убедится в этом, нам придется перебрать воспоминания Овидии. Другого выхода нет.

– Ты проведешь здесь ночь, – голос Бенджамина был мягким, но ощущение опасности не покидало Овидию. В эти минуты она могла думать только о побеге. Даже не из тюрьмы, а из Общества, навсегда. – Утром тебя будут допрашивать. Если ты окажешься невиновна, ты вернешься домой. Но для этого тебе придется постараться и позволить просмотреть все твои воспоминания.

Овидия смотрела перед собой и лихорадочно думала, и для Представителей, конечно, не было загадкой, о чем именно.

– Тебе будет запрещено прибегать к магии до тех пор, пока твоя невиновность не будет доказана. Внутри камеры твои силы не действуют.

– Вы делаете все это только потому, что я Серая! Ни с кем другим вы не стали бы обращаться так! – в отчаянии выкрикнула Овидия.

– Мы делаем это, потому что это наш долг, Уинтерсон, – спокойно проговорила Элеонора. – Не пытайся бежать. Замок охраняют стражники из клана Земных. А ты знаешь, какие они стражники.

Овидия вдруг подумала, что совсем не слышала прихода стражников, ей казалось, что замок пуст. Но может быть, на время гипноза Алазне отключила ее от некоторых звуков?

– А теперь, с твоего позволения, разреши откланяться, – брезгливо проговорил Галус.

Дружбы между своей племянницей Шарлоттой и Овидией Галус не одобрял никогда. Но именно сейчас Серая Ведьма увидела, насколько она отвратительна дяде лучшей подруги.

Был и еще один момент, на который Овидия не могла не обратить внимания. Если внутри камеры ее магия не действовала, почему они разговаривали ней через решетку?

«Страх. Они боятся тебя, Овидия», – думала девушка. И от этой мысли ей становилось и жутко, и приятно одновременно.

Серая Ведьма дождалась, когда шаги Представителей затихнут, и попыталась вызвать тени. В этот момент из коридора послышались голоса. Разговаривали стражники.

«Значит, за мной действительно наблюдают», – подумала Овидия.

Охранники ходили взад-вперед по коридору и в полголоса разговаривали.

– Бедные Серые, – вздыхал один. – Им всегда приходится хуже всех.

– Они непредсказуемы. Лучше держать их в узде, – отвечал второй, глупо похохатывая.

Через какое-то время голоса стражников стихли, и Овидия попыталась снова обратиться к теням, но камера глушила даже слабые вибрации. И ей не оставалось ничего другого, кроме как прижаться спиной к холодной стене и ждать.

Посидев так немного, Серая Ведьма предприняла еще одну попытку:

– Вы слышите меня? – шепнула она, обращаясь своим теням.

Да, – вибрация была едва заметной, но Овидия поняла, что говорила Вейн. – Что будем делать, сестра?

– Ничего, – ответила Овидия. – Надо продержаться до утра. А завтра пойти на допрос.

Ты сдаешься? – упрямый голосок Фесте заставил Серую Ведьму слабо улыбнуться. – Но ты не убийца!

– Конечно, нет, и это мы докажем им завтра. Сейчас мне нужно, чтобы вы дали мне отдохнуть. Вы не можете выбраться, но я знаю, что вы там. Альбион?

На этот раз вибрация оказалась довольно сильной, и Овидия поняла, что Альбион тоже слышит ее.

– Оставайтесь там. Я буду в порядке, – как можно более уверенно проговорила Серая Ведьма, хоть сама и не верила своим словам и знала, что тени тоже ей не верят.

Но выхода не оставалось. Поэтому она забилась в самый темный угол камеры, обхватила себя руками и закрыла глаза. Слезы текли из-под крепко сомкнутых ресниц, тело Элии стояло перед глазами, а она все плакала и плакала, обнимая себя перепачканными в засохшей крови руками. И ждала. Ждала.

8

1 ноября 1843 года. Ночь Самайна.

Винчестер, Англия

С тех пор, как Овидия зашла в камеру, свет от луны, льющийся сквозь крохотное окошко под потолком, значительно сместился. Это означало, что прошло уже довольно много времени. Но сколько именно, она не могла бы сказать. В камере было холодно. Чтобы согреться, Серая Ведьма легла на бок, свернулась в комок и, обхватив себя руками, принялась думать о том, что она сделает, как только этот ад закончится и она вернется домой. Первым делом она подойдет к отцу и Жанетте, обнимет их и скажет, как сильно их любит. Потом побежит к Шарлотте и вместе они придумают план побега из Винчестера. После этого она найдет Ноама и … От мысли о Клинхарте сердце девушки заколотилось. Она резко села.

Стоп! «Не смей даже думать об этом, мисс!» – строго приказала Овидия самой себе.

Тут позади послышались шаги. Кто-то шел по коридору. Овидия оглянулась, но ничего не увидела. Только расслышала приглушенные голоса, потом удар, а в следующий момент – грохот падающего тела.

Овидия резко встала и бросилась к самому темному углу камеры, пригибаясь к полу и стараясь оставаться незамеченной. Оперлась руками о холодную каменную стену и, прислушиваясь к шагам, которые становились все ближе, поползла вдоль стены к двери. Посмотрела свозь решетки наружу и увидела силуэт высокого мужчины в плаще и шляпе, закрывающей лицо.

– Овидия? Это ты?

Сердце у нее упало. Этот голос она узнала бы из тысячи. Неужели он пришел спасти ее? Ее, которую все без исключения будут теперь считать убийцей?

Ей не удалось как следует обдумать в голове эту мысль, потому что в тот же момент что-то вспыхнуло. Воспользовавшись своей магией, нежданный гость вызвал огонь, и лицо самого ненавистного и самого любимого парня Общества озарилось светом. Медовые глаза смотрели на Овидию, сияя огнем, и оторвать от них взгляд не было никакой возможности.

– Ноам, – прошептала Овидия, не до конца понимая, спит она или бредит наяву.

Клинхарт лукаво улыбнулся.

– Приятно, когда девушка так реагирует на появление. Особенно, когда эта девушка – ты, мисс Уинтерсон.

Овидия прислонилась лбом к решетке. Теперь ее лицо было в нескольких сантиметрах от лица Клинхарта.

– Зачем ты пришел? Решил посмеяться надо мной?

С лица Ноама мгновенно слетела улыбка.

– Отойди от двери, – очень серьезно попросил он.

Что-то в его тоне заставило Овидию повиноваться. Тени внутри нее сопротивлялись и явно хотели что-то сказать, но Овидия не слушала их, сосредоточив все свое внимание на Ноаме.

Послышался лязг металла. И в следующее мгновение Овидия увидела руку, достающую из внутреннего кармана связку ключей, красиво поблескивающих при лунном свете. Открыв дверь и войдя внутрь, Клинхарт сделал несколько шагов по направлению к Овидии. Она дрожала от страха и медленно пятилась назад. Что ему было нужно от нее? На что еще способен этот человек?

Ноам положил ключи в карман и, подойдя к Овидии, осторожно взял в руки ее лицо и посмотрел в глаза. В эти несколько секунд, которые показались девушке вечностью, она боялась даже дышать.

Несмотря на растерянность и страх, Овидии было очень интересно, что Ноам здесь делает.

– Ты пришел, чтобы отвести меня на допрос?

Ноам встрепенулся, и его привычная маска иронии и самоуверенности сменилась на что-то более искреннее. Удивление. Вот что это было.

– Я не собираюсь вести тебя на допрос… С чего ты взяла?

– Я этого не делала, – резко произнесла Овидия.

Ноам снова молча посмотрел на нее.

– Не делала чего, Ови?

Услышав это ласковое домашнее прозвище, Овидия чуть не расплакалась. Но быстро взяла себя в руки. Нужно было, чтобы ее выслушали. Непременно.

– Я не убивала Элию. Когда я приехала, было уже поздно… – губы девушки дрожали, взгляд был рассеян. – Я пыталась что-то делать, пыталась помочь, но у меня не получилось, – закончила она свой короткий и довольно невнятный рассказ. Потом ее снова заколотило.

– Овидия, посмотри на меня.

Тон, с которым Клинхарт произнес эту фразу, заставил Овидию резко перестать дрожать. Она взглянула на Ноама.

– Я знаю, что это была не ты. Но… нам пора идти. Они очень быстро заметят твое отсутствие.

– Тебе не стоит помогать мне, Ноам. За это тебя могут счесть предателем.

Ноам бросил быстрый взгляд на Овидию, после чего резко отвернулся и сказал, обращаясь то ли к ней, то ли к себе самому.

– Я знаю. Но я также знаю, что это была не ты. И что ты невиновна.

– Но откуда? Откуда ты можешь это знать?

– Мы можем отложить дурацкие разговоры и выйти отсюда прямо сейчас?

Овидия кивнула и в следующее мгновение почувствовала на своей талии теплую руку Ноама. Она попыталась вырваться, но Клинхарт крепко прижал ее к себе.

– Что ты задумал?

Ноам спокойно посмотрел на Овидию и с улыбкой ответил:

– Я собираюсь вытащить тебя отсюда. Но для этого мне нужно, чтобы ты перестала выкручиваться и доверилась мне.

С этими словами он взял ее за руку и повел за собой, по коридору. Они шли, стараясь не спотыкаться о лежащих на полу охранников, преодолели винтовую лестницу, прошли еще одним коридором. Стражники были везде. То ли мертвые, то ли потерявшие сознание, – точнее Овидия не могла сказать, а темп, с которым заставлял ее шагать Ноам, не оставлял возможности заглянуть в лица. Интересно, зачем они подослали к ней столько стражников? Неужели думали, что у нее есть шанс спастись?

Наконец, они выбрались наружу, и Овидия в последний раз взглянула на освещенный факелами фасад тюрьмы. Факельный дым смешивался с паром от их дыхания. В сыром и холодном воздухе пахло зимой.

А потом они побежали. Побежали что есть сил, оставляя это темное и холодное место позади. Недалеко от реки, окружавшей Винчестер, Ноам резко повернул в сторону и бросился к коню, одиноко стоявшему у дерева.

– Скорей, садись, – крикнул он, развязывая ремни, которыми животное было привязано к стволу.

Овидия запрыгнула на спину коня, Ноам сел позади нее и, дернув за уздцы, рысью погнал в ночь.

9

1 Ноября 1843 года. Ночь Самайна.

Винчестер, Англия