Сама Овидия не имела ни малейшего представления о том, с чего можно было бы начать, чтобы доказать свою невиновность.

Ноам дал ей понять, что останься она в Винчестере, ее принялись бы пытать и истязать с целью выведать всю возможную информацию. В Обществе такое случалось нечасто. Но в некоторых случаях Чувствительные позволяли себе пойти и на такие меры.

Одна мысль наполняла покоем сердце девушки. У Ноама явно был план. Хотя, конечно, бежать от обвинения в том, чего она не совершала, было трудно, нелепо, противоестественно. А уж тем более бежать в компании человека, который четыре года назад разбил ей сердце. Но зато он был одним из немногих, кто по-настоящему верил в ее чистоту.

Овидия прислонилась щекой к окну, и Фесте, спрыгнув с плеч хозяйки, принялась летать по купе между ней и Ноамом, подозрительно посматривая на последнего. Тут огни домов и полустанков за окном, а вместе с ними и свет от луны, резко погасли, и Овидия поняла, что они въехали в тоннель.

Ноам достал откуда-то одеяло, протянул ей, сам отвернулся к двери, позволяя переодеться. Возясь с пуговицами на платье и развязывая ленточки на чулках, которые, не жалея усердия, плотно завязала Шарлотта, Овидия думала о том, а что, если уверенность Ноама показная? Что если он сам не знает, что делает, и вместо того, чтобы убежать от смерти, прямо в эту минуту они вместе с ним едут по направлению к ней?

«Нет, – отвечал Овидии внутренний голос, – Шарлотта доверяла ему. И папа с Жанеттой тоже. Все ему доверяли».

От мысли о семье по телу девушки пробежали мурашки, а сердце сжалось. Папа, Жанетта, мама, цветы на могиле которой теперь засохнут, не дождавшись ее, Овидии, прихода… Как же это все было тяжело. Пытаясь совладать с чувствами, Овидия уткнулась лицом в спинку сидения, обшитую каким-то темным материалом. И в этот момент ей в очередной раз показалось, что Ноам наблюдает за ней. Читает ее мысли. Возможно, так оно и было на самом деле, потому что в следующее мгновение она услышала шепот:

– Мы прибудем через несколько часов. Спи. А я пока послежу за обстановкой.

И в этот самой момент, как по зову, рядом с Овидией появилась Вейн, заставив Ноама в очередной раз за эту ночь вздрогнуть от неожиданности.

Думаю, что за обстановкой лучше послежу я.

– Что?.. – Ноам хотел что-то спросить, но окончательно растерялся.

Овидия в панике переводила взгляд с юноши на свою тень. Похоже, она совершенно теряла контроль над своими сестрами.

– Вейн! Возвращайся назад прямо сейчас!

Но Вейн, видимо, совершенно не собиралась слушаться. Вместо этого она очень строго посмотрела на Ноама и прошептала:

Имей в виду, Клинхарт. Одно слово моей сестры – и ты мертв.

Никогда еще Овидия не слышала, чтобы тени вели себя настолько жестко. Она готова была сквозь землю провалиться, лишь бы не слышать возмущенной речи Клинхарта, который сейчас уж точно отчитает ее за это безобразие. Однако Ноам, казалось, и не собирался этого делать. Наклонившись немного вперед, он осматривал вновь прибывшую тень с нескрываемым любопытством. Тем временем Овидия в панике думала о том, как вернуть контроль над сестрами. Не успев прийти в себя после выходки Вейн, она почувствовала, как Фесте запрыгивает ей на колени. Овидия попыталась схватить ее, но та, злобно смеясь, отпрыгнула в угол купе.

– Вернитесь немедленно! – прокричала Серая Ведьма.

– Чудесные! Откуда вы такие взялись? – Ноам окончательно вернул себе самообладание и с интересом наблюдал за происходящим.

Любопытство кошку сгубило, – шикнула на него Вейн, скаля зубы.

Ноам сделал шаг назад и поднял руки в примиряющем жесте.

– Я не собираюсь причинять вред Овидии.

Тем лучше для тебя, юный Провидец.

История с угрозами подкосила Овидию. Она с тоской думала, ждать ли ей теперь появления Альбион. Может, хотя бы она сжалится над ней и не будет усиливать хаос своим появлением. Самая большая тень тем временем не торопилась выходить, но ощутимо шевелилась где-то под сердцем, так что никаких сомнений в том, что она в любой момент готова будет выпрыгнуть наружу, у Овидии не было.

– Фесте. Вейн. Назад. Это приказ.

Обе тени взглянули на Овидию, блеснув золотом зрачков, и поклонились. Места, которые язык не поворачивался назвать лицами, озарили жуткие улыбки.

Да, сестра.

Они исчезли практически мгновенно, хотя Вейн, которая продолжала не отрываясь смотреть на Ноама, понадобилось на это чуть больше времени. Овидия же, почувствовав, что тени вновь наполнили ее тело, вместо того чтобы испытать облегчение, вдруг согнулась и, положив руку на грудь, разрыдалась.

– Овидия…

– Не спрашивай ни о чем, – пробормотала она, подняв большой палец.

Клинхарт кивнул.

– Забудь обо всем, что произошло. Ты ничего не видел.

Еще один понимающий кивок.

И Овидия погрузилась в собственную боль. Она была такой сильной и всепоглощающей, что даже рыдания выходили беззвучными. Всю энергию девушки забрала незаживающая внутренняя рана. Никогда, никогда не добиться ей справедливости. Эта туча будет висеть над ней до конца дней, и если и прольется когда-нибудь, то не дождем, а миллиардом острых кинжалов, которые убьют ее. Уничтожат.

Так они и ехали. Овидия, сотрясаемая беззвучными рыданиями. И Ноам, которому оставалось только сочувственно смотреть на нее, сжав губы. И поглядывать сквозь щель в занавесках на обстановку в коридоре поезда, которая в любой момент могла измениться не в лучшую для них сторону.

Поезд уже мчал в сторону Лондона, когда в городе началась жестокая охота на ведьм.

Часть II
Клятвы и секреты

10

1 Ноября 1843 года.

День Самайна. Англия

Овидия проснулась от громкого шума. Быстро поморгала, пытаясь сориентироваться, где она. В купе ничего не изменилось. Ноам, как и ночью, сидел на том же месте у дверей. Неужели он не спал всю ночь?

Овидия провела рукой по лицу, и вдруг поняла, что весь ее подбородок залит слюной. Быстрым движением привела себя в порядок. Выглянула в окно и увидела крупную надпись: Ватерлоо. Лондонская станция Ватерлоо. Значит, им удалось выполнить первую часть плана Ноама и оставить Винчестер позади.

Овидия хотела сделать глубокий вдох, но тяжесть в груди затрудняла дыхание. Девушка перевела взгляд на соседний диван и только сейчас заметила, что Ноама там уже нет, он стоит рядом с ее постелью и с любопытством разглядывает Овидию.

– Что? – с беспокойством в голосе спросила Серая Ведьма.

Клинхарт помолчал несколько секунд, после чего с улыбкой заметил:

– А ты знаешь, что храпишь во сне?

– Думаешь, именно так следует разговаривать с дамой?

– Мы приехали, – объявил Ноам, меняя тему и не обращая на реплику своей спутницы никакого внимания. – Сейчас объявят, что можно выходить, но прежде, чем это произойдет, я хочу, чтобы ты внимательно меня послушала.

От этих слов внутри у Овидии, которая за время сна успела немного успокоиться и подзабыть о том, зачем они здесь, все сжалось. Воспоминания о пережитом за последние дни навалились на нее, как огромная волна, которой не ждешь. Как на море во время шторма, когда кажется, что он уже затихает, но на самом все начинается заново.

Но Овидия сумела совладать с собой, уже не в первый раз за последние сутки, и начала внимательно слушать указания Ноама.

– Они будут нас искать. Пока еще, думаю, слухи не успели дойти далеко, но совсем скоро большинство Чувствительных будут знать о том, что произошло. И скорее всего, Нечувствительные тоже будут знать об этом.

Ноам помолчал, глядя на дверь купе. И Овидии вдруг ужасно захотелось, чтобы он посмотрел на нее, а не на дверь. – Я знаю кое-кого, кто мог бы оказаться нам полезен. Но сначала мне нужно объявить о своем визите.

– Так. А сейчас что мы будем делать?

Проводник объявил о прибытии поезда и попросил пассажиров покинуть вагоны. Овидия пристально посмотрела на Ноама.

– Что мы будем делать сейчас? Мы спокойно выйдем из поезда и направимся в Камден Таун.

Овидия слышала об этом месте. Насколько она знала, среди местных жителей оно считалось довольно модным, хотя и не являлось центром. Скорее даже окраиной.

– Ты знаешь, как туда добраться? – спросила Овидия с беспокойством в голосе.

– Конечно, – ответил он, глядя ей в глаза. И Овидии показалось, что он немного обиделся. – Я езжу в Лондон каждый месяц.

Мы приедем примерно через полчаса, так что веди себя как обычно. Все будет хорошо.

Девушка кивнула, и они оба встали как раз в тот момент, когда проводник постучал в дверь их купе. Ноам открыл, и Овидия прошептала ему «спасибо».

– Конечная остановка, дамы и господа. Надеюсь, вам понравилось путешествие.

Овидия кивнула и, подождав, пока Ноам возьмет свои вещи, направилась вместе с ним по узкому коридору к выходу. На станции было шумно и дымно, сотни лондонцев сновали туда-сюда, покупая билеты, разыскивая свои поезда и вагоны, прощаясь, встречаясь. От такой суеты у Овидии закружилась голова. Она ведь росла вдалеке от столицы и не привыкла к большим толпам и шуму вокруг.

К тому же ей не давала покоя мысль о том, что в этот самый момент ее разыскивали за убийство. И это совсем не придавало уверенности.

Хорошо, что Ноам был рядом. Овидия ощущала тепло своего спутника, чувствовала его руку, которую он предложил ей почти автоматически, будто делал это по сто раз на дню с разными девушками. А она инстинктивно вцепилась в нее так, что Ноам не смог сдержать легкой улыбки.

В любой другой ситуации Овидия, может быть, даже обиделась на такую улыбку, но из-за дрожи, которая сотрясала ее тело, не обращала на это никакого внимания. Сейчас она только и могла, что оглядываться по сторонам и ждать, что ее вот-вот узнают, поймают и снова запрут. На этот раз – вместе с Ноамом, который явно был соучастником ее побега.

Так они и шли. Овидия, вся в панике от происходящего, и Ноам, который старался изображать абсолютное спокойствие и уверенность. Но, увы, перед настоящей паникой у напускного спокойствия не было никаких шансов.

Они уже практически покинули здание вокзала, как их окликнул один из полицейских.

– Извините! Дама в голубом платье!

Овидия остановилась парализованная. Ноам взглянул на нее, глазами моля сохранять выдержку. И они оба направились к полноватому стражу порядка, одетому в униформу. Полицейская шапочка выглядела карикатурно маленькой на его большой голове.

– Мистер, мисс. Извините, что беспокою, но вам придется пройти досмотр.

Молодые люди растерянно переглянулась, делая вид, что не понимают, в чем дело.

– Что вы говорите? – спросил Ноам – Досмотр? Что-то случилось?

Полицейский кивнул в сторону длинной очереди, которая вела к столику и сидящему за ним коллеге, который проверял документы. А затем, понизив голос, сказал:

– Вчера вечером в районе Ноттинг-Хилл произошло покушение на убийство. Преступника видели на этой станции.

При слове «убийство» Овидию бросило в дрожь, и она с силой сжала руку Ноама.

– Кого он пытался убить? – с любопытством в голосе спросил Клинхарт.

– Судя по всему, собственную жену, – охранник покачал головой. – Ужас. Если найдут, его ждет виселица. А потом он отправится прямиком в ад, к чертям на сковородку. А вы, пожалуйста, пройдите в очередь. Это не займет много времени.

Овидия слышала, как Ноам спросил мужчину еще о чем-то, но от волнения не могла расслышать слов. Взгляд и разум ее были в той очереди. А еще она думала о том, что сейчас, по этой самой станции бродит самый настоящий убийца.

Когда волнение чуть отступило, и девушка смогла, наконец, разобрать слова, а не только отдельные звуки, она заметила, как охранник посмотрел на нее, а затем, обращаясь к Ноаму, произнес:

– Должен сказать вам, сэр, что вам несказанно повезло. Ваша супруга обворожительна.