Когда я не отвечаю на вопрос Изабеллы, за меня это делает Лена.

– Прости, просто его героиню зовут, как и тебя.

– Что? Ну надо же, это ведь… – я поворачиваю голову на её счастливую улыбку и замечаю ряд белоснежных зубов. Но как только она видит мой суровый взгляд, её губы смыкаются в тонкую линию, и она предпочитает не заканчивать своё предположение, насколько эта ситуация хреновая. – Вы можете звать меня Изи или Белла.

– Вот в чём дело, Изи-Белла, я вас звать не буду. Вы будете сидеть за тем столом, – указываю на своё рабочее место, – и писать. Ни слова не произнося вслух.

– Ну… полагаю тогда, это действительно не проблема.

Что ж, должно быть, она права. Потому что я беру себя в руки и нервы под контроль.

– Вы услышали все требования?

Девушка смотрит на Елену, затем на меня и кивает.

– Отлично. Постарайтесь усвоить правила как можно быстрее, чтобы я не останавливался и не повторял одно и то же несколько раз.

– Я не тупая.

Она выглядит обиженно.

– Ей ведь исполнилось больше пятнадцати? – смотрю на моего агента.

– Радик!

Сорвавшись, я ухожу на кухню широким шагом, измеряя длину коридора. Мне нужна минутка.

Потому что она права. Я нуждаюсь в этой девушке, а не она во мне. Если всё полетит к чёрту, мне придётся ей доплатить за то, чтобы она осталась. Видит бог, я не самый любвеобильный человек. Но я постараюсь быть таковым.

Глава 5

Изабелла

Все прошло нормально?!

Нет, я вроде как уверена, но не уверена в этом. Какой-то каламбур получается, честное слово. Он не выглядел счастливым. Он вообще, как мне показалось, не счастлив. Суровый. Нахмуренный. Я посылала ему самые теплые примирительные улыбки, а он жестоко отверг каждую. За что?

Опустив эти мысли, я сосредоточилась на словах Елены. Она расспрашивала, насколько я занята, бывают ли у меня дни, когда я должна буду взять выходной. Все же я студентка. В итоге мы сошлись на одиннадцати часах как начало «работы». Выходные мы будем согласовывать напрямую с мужчиной.

Родион, разумеется, расфыркался, развозмущался, но согласился. Я не могу бросить учебу и не появляться в институте за полторы тысячи в день.

– Что ж, я полагаю, это все? – Елена посмотрела на экран мобильного. – Может быть, у тебя есть вопросы, Изабелла?

– Э… Думаю, нет.

Мысленно я составила список покупок: термос, кофе «3 в 1» – большая упаковка и куча снеков. А что? Я не думаю, что он пустит меня на свою кухню и поделится кипятком или, не дай бог, кружкой.

Я перевела взгляд на мужчину, стоящего у одного из стеллажей, доходящих до потолка, заполненных книгами. Он встал там с самого начала и следил за мной, будто я воровка и пришла в его дом нажиться на вещах. Меня завораживали его длинные волосы. Они казались нереального иссиня-черного оттенка, но я сомневалась, что он их красит. Настоящий ли это цвет?

А глаза? Они все же зеленые или с вкраплениями золота? Его взгляд исподлобья казался суровым искушением чистой воды, или же я попросту вдохновилась тем, что он пишет эротику и выглядит как актер, сыгравший Дориана Грея. Да и не станет человек пускать свои флюиды в мою сторону. Я малознакома ему, плюс не та, кого он хочет видеть на своей территории. Интроверт? Похоже на то. Полная противоположность мне… И все бы ничего, но его образ пугал и в то же время интриговал. Однако стоило опустить глаза ниже – и эти два гипса на руках заставляли сдерживать смех.

Нет, я очень сострадательный человек. И мне правда жаль, что с ним произошло такое несчастье. Но боже, он пытается внушить страх, уверен в том, что делает это, а потом я смотрю на его запястья, и меня раздирает от желания смеяться.

– Я надеюсь, что мы закончили на этом, Лена?

– Думаю, да, – она улыбается, будто нет повисшего напряжения в этом удушливом воздухе.

– Изабелла, я полагаю, вы догадывались, что сегодня мы начнем писать?

– О, конечно. Я… предполагала.

И мне нужны деньги. Надеюсь, что он будет платить каждый вечер перед моим уходом. Иначе плохи мои дела.

– Отлично, я могу идти. И, Белла, звони мне, если что вдруг, – при этом она переводит взгляд на мужчину и, снова улыбнувшись, уходит. – Не провожай, Родион.

Это звучало как подкол, потому что он не сдвинулся с места.

Дверь за ней захлопнулась, а мы остались стоять и смотреть друг на друга. Я уже хотела сказать что-нибудь, как он резко зашагал в мою сторону. Мне пришлось попятиться, но Родион прошел мимо и кинул резкое:

– За мной.

Сорвавшись с места, я последовала за ним и чуть не врезалась в его спину, когда, пройдя по тому самому длинному коридору, он остановился у первой двери.

– Уборная, – прокомментировал он, показывая туалет в серых и белых тонах.

– Красивый.

Он посмотрел на меня, прищурившись. Затем пошел прочь, и я снова засеменила за ним.

На этот раз он свернул за угол напротив прихожей, и мы попали на кухню.

– Ну ничего себе. Это… вау, – не удержалась я.

Тут тоже все было серого и белого цветов, но до чего же красиво и гармонично переплеталось с бардовыми декорированными элементами, глянцевым гарнитуром и новой техникой. Я будто очутилась на картинке в журнале.

– Кофемашиной в первый раз воспользуйся в моем присутствии. А лучше во второй и третий тоже, – смотрит на меня скептически, но я даже не обижаюсь. Я бы за такую машину и ее порчу… Ладно!

Я больше поражена тем, что термос и кофе «3 в 1» отменяются.

– О… спасибо. Разумеется, я такими не поль…

– Обеды я буду оплачивать сам, – перебил он меня, посчитав мой лепет детским и ненужным. – В те дни, когда не приходит домработница.

– Ладно, – я деловито кивнула, стараясь быть взрослой деловой женщиной, и по-деловому отыгралась на нем мысленно, хлеща острыми словечками.

– Если мы будем задерживаться до темна, я буду вызывать вам такси и оплачивать его сам.

«Я выиграла в лотерею»!

Вот только это слишком хорошо казалось за обычные писульки на ноутбуке. Что-то в этом было странное. И думаю, что я скоро выясню что.

Вернувшись в кабинет Родиона, он указал мне на кожаное кресло. Так же без слов указал на ноутбук, который я открыла. Он приложил палец к кнопке включения, и передо мной открылся голубой экран, сменившийся белым вордовским листом.

– Сделайте отступ в две строки. Напишите «Глава 15», еще один отступ вниз.

Быстро сделав, как он просил, я выпрямила спину. Он стоял позади меня, и это слегка нервировало.

– Сегодня я планирую написать две главы.

– Хоро…

– Сосредоточьтесь, – перебил, недослушав, и приступил к диктованию.

Он говорил порой быстро. Порой задумывался, и я отрывалась от экрана, чтобы посмотреть на мужчину. В эти длинные секунды перерыва он стоял, замерев с закрытыми глазами, или же хмуро глядел куда-то вдаль. Затем, словно найдя в потоке словесной реки то самое, начинал диктовать снова.

Я писала быстро, но когда его заносило, подушечки пальцев просто-напросто гудели. И я не выдержала. Сбилась, и все пошло кувырком.

– Стойте, погодите, что там…

– Что? – он посмотрел на меня так, словно впервые видел или вообще забыл, что я сижу тут и записываю за ним. – Вы… господи, – взревел он, и я вжалась в кресло. – Вы сбили меня с мысли, проклятье!

Мне поплохело, когда он стал бледным и погрузился в мысли, потирая висок… гипсом.

– Не делайте этого. Отступите и пишите то, что слышите. Это, черт подери, ясно?

– Простите, но я…

– Это ясно?

– Да, ясно мне, – выкрикнула я, потому что давление стало слишком сильным. – Но у меня подушечки пальцев болят, когда вы тараторите тысячу слов в секунду.

– У вас… вы что, издеваетесь? Мы пишем всего сорок минут. Какие еще подушки?

– Эти, – вскрикнула и показала ему свои пятерни.

Он уставился на мои ладони, выпучив глаза.

– Вы думали, что придете сюда и будете писать реферат в четыре листа А4?

– Нет, но…

Как я и думала. Вот подвох. Это первые полчаса, а я уже в шоке, и мои пальцы тоже.

Он резко сорвался и подошел к моему креслу. Я пискнула и отпрянула, откатившись от стола, ударившись в стену. Но это произошло в тот же момент, когда я поняла, что он подошел к ноутбуку и развернул его к себе.

Мы столкнулись взглядом: мой – извиняющийся, его – злой. Класс! А нам надо продержаться два месяца. Плакали мои полторы штуки и обеды… и кофе.

Родион отвернулся. Прочел то, что написано, и кивнул самому себе, очевидно. Затем встал на то же место, где провел последние сорок минут, и кинул на меня строгий взгляд, от которого зачесался затылок.

– Ваши подушечки готовы выполнять работу, за которую вы получите в конце этого дня деньги?

Сарказм? Великолепно.

– Да, только мне надо в уборную.

Думаю, он напугал меня слишком сильно.

Мужчина не ответил. Просто вышел и, насколько я могла судить, свернул на кухню. А я, вскочив, побежала в туалет.

Глава 6

Я не могла уснуть.

Прошло уже больше часа, как я закрылась в комнате, отбившись от расспросов соседок: кто этот мужчина и что за ерундой я их кормлю. Разумеется, они не поверили в то, что я просто сижу и пишу за полторы тысячи в день. Весь день. Я бы тоже не поверила. Вот только это я там сидела и, как проклятая, стучала по клавиатуре.

Думаю, я никогда больше не смогу посмотреть в сторону заработка по набору текста. Никогда не стану журналисткой и не буду писать книги. Возможно, я не буду их даже читать. У меня в итоге разовьется буквенная аллергия, и я умру от отека Квинке, если вновь посмотрю на эти черные закорючки на экране. Но это будет после двух месяцев работы на тирана… то есть Родиона. На данный момент у меня инкубационный период. Момент, когда я пока еще не в курсе, что внутри развивается болезнь и захватывает мой организм.

А если честно? Это была катастрофа. И если завтра Родион выгонит меня за порог, я не удивлюсь. Мы прерывались несколько раз. И каждый из этих раз я останавливалась, потому что была уверена – у меня горят многострадальные подушечки. Это реально похоже на то, когда мотоциклисты или спортивные тачки из роликов сжигают резину. Только сжигали мои пальцы о клавиатуру.

И все же одно было в этом хорошо. Если я совершу преступление, мои отпечатки никто никогда не найдет, потому что у меня их по прошествии этих двух месяцев попросту не останется.

– Я безнадежна, – застонав, перекатываюсь набок и встаю с постели.

Мне вставать через восемь часов, а я даже не легла.

Выбравшись на кухню, до меня донесся звук телевизора из комнаты Марины. Эта квартира трехкомнатная. По сути: две спальни и гостиная. И нас трое, поэтому гостиной у нас нет, да и не приглашаем мы никого, но в итоге у Маринки самая огромная комната с телевизором. Хотя я не возражаю. Они любят смотреть фильмы до рассвета, я до рассвета обычно предпочитаю спать. Но не сегодня.

Поэтому, вооружившись стаканом сока из коробки, вхожу к ним и без слов присоединяюсь на диване, вытянув ноги.

Проходит по меньшей мере десять минут, пока они решаются на свои вопросы. Ответы односложные, и девчонки быстро отступают в итоге.

– А по-моему, – снова раздается на фоне киношной картинки, – ты просто с кем-то трахаешься, вот и молчишь, – Даша фыркает от своего же умозаключения.

– Точно, – Марина толкает меня в плечо. – Развратница.

Можно ли сегодняшнее назвать сексом? Вряд ли. Но если учесть мои убеждения, что удовольствие там наигранное, тогда вполне.

Улыбнувшись этой мысли, понимаю, что на меня смотрят две пары любопытных глаз.

– Ты, похоже, угадала, Даха. Рассказывай, где ты с ним познакомилась.

В итоге пошла вторая волна допроса. Битва подушками и беспощадная щекотка.

– Да все, все, – хохоча, неуклюже отбиваюсь от них и падаю с дивана.