– Черт! – Выпалив это, она вцепилась обеими руками в Адама, развернула его на сто восемьдесят градусов и нырнула за его спину. – Спрячь меня!

Адам напрягся и попытался повернуться к Билли, но она крепко держала его за плечи.

– Что происходит?

– Только не шевелись, умоляю! – протараторила она, пригнувшись за широкоплечим Адамом. – Сюда идет парень в светлой рубашке и темных очках – это Дэн Розенберг. И ему лучше меня не видеть.

Глава 3

Адам замер в изумлении и уставился на физиономию репортера, мелькавшую среди потока других лиц.

«Ну конечно. Такая трагедия – и без этого коршуна?»

Но затем до него дошел смысл происходящего: Билли скрылась за его спиной от Дэна. От Дэна Розенберга. Своего жениха. Того, с которым скоро вступит в законный брак.

«Какого черта здесь происходит?» – нахмурился Адам.

Может, Розенберг – любитель закатывать истерики по поводу и без и Билли просто пытается избежать публичного скандала?

– И… почему ты от него прячешься? – на всякий случай спросил Адам.

Либо отношения этих двоих еще более странные, чем он предполагал, либо здесь происходит нечто довольно сомнительное.

– Долго объяснять, – отозвалась Билли. Если бы она могла стать невидимой, как хамелеон, то в ту же секунду растворилась бы на фоне фонтанов и людей. Но и сбежать она тоже не могла: Роберт с большой вероятностью находится где-то рядом, и Адам не отпустит ее от себя дальше пары шагов.

– Он тебя обидел? – спросил Адам и едва не добавил вслух: «Тогда я с удовольствием врежу по его самовлюбленной морде».

Билли мотнула головой, случайно ткнув лбом его спину.

– Хорошо, но все же… он твой жених, – напомнил ей Адам. – Думаю, вам стоит самим решить все вопросы.

– Он мне не жених!

Миддлтон замер: «Что?..»

– В смысле – «не жених»? – окончательно растерялся он.

– В смысле – мы с ним расстались. Поэтому не жених.

Брови Адама сошлись на переносице. А как же недавние статьи про грядущую помолвку? И тот пост на странице Розенберга: его тошнотворно милая домашняя фотография с Билли?

Расстались.

Они расстались – не будет ни свадьбы, ни поздравлений в прессе, ни старого доброго «они жили долго и счастливо». Окружающие звуки стихли на фоне бешеной пульсации в голове Адама, напоминающей большой гудящий колокол.

Он посмотрел на русую макушку Дэна, который приближался к нему с пробивной уверенностью, и вдруг перестал видеть в нем сосредоточение всего раздражающего в этом мире.

«Он мне не жених».

Не без усилий, но у Адама получилось собраться с мыслями, и как раз вовремя: репортер предстал перед ним во всей красе – одетый в одну из своих дорогих темных рубашек, гладко выбритый, с этой его коронной высокомерной ухмылкой, но теперь он не вызывал таких сильных эмоций, как раньше. С этого момента Дэниел Розенберг – не жених Билли Сэлинджер, а всего лишь назойливый журналист. Один из многих.

Дэн снял солнечные очки, убрал их в нагрудный карман рубашки и протянул руку для приветствия.

– Агент Миддлтон! Не узнал вас сразу в этом… виде. – Розенберг окинул его придирчивым взглядом. – Я все гадал, когда вы решите появиться.

– Рад, что вы наконец-то сменили журналистику на предсказания, – не остался в долгу Адам, нехотя отвечая на рукопожатие, в котором было больше вызова, чем сдержанной вежливости.

Дэн собирался выдать колючую реплику, но в следующую секунду его взгляд упал за спину Миддлтона. Нахмурившись, Розенберг шагнул в сторону одновременно с Адамом и наклонил голову, чтобы рассмотреть, кто стоит у того за спиной.

Ну конечно, он прекрасно знает и эти ботинки, и эти стройные ноги, соблазнительно обтянутые темно-синими джинсами, и свободную темно-зеленую рубашку, не особо аккуратно, будто в спешке заправленную за пояс.

– Биллз?.. – машинально выдал Розенберг и резко выпрямился.

«Да чтоб вас!» – с досадой подумала Билли и вышла из-за спины Адама с виноватым видом. Попытка спрятаться за Миддлтоном была заведомо провальным планом.

– Привет! – Она вяло взмахнула рукой и покраснела. – Не ожидала встретить тебя… в этом месте.

Улыбки на лице Розенберга как не бывало. С него мгновенно слетела напыщенная важность, открыв миру искреннюю растерянность. Но стоит отдать ему должное: он постарался сохранить лицо и почти сразу взял себя в руки.

Наблюдая за этой картиной, Адам завис в нерешительности: увести репортера подальше от Билли или самому отойти и заняться делом, пока эти двое будут решать проблемы между собой?

Нет, Билли нельзя оставлять одну. Только не здесь. И ее бывший жених далеко не главная причина.

– Привет-привет, – с показной невозмутимостью отозвался Розенберг, сжимая и разжимая пальцы. Он даже вновь попытался улыбнуться, но вышло неубедительно. Опомнившись, Дэн спрятал руку с надетым помолвочным кольцом в карман брюк. – А я приехал… кхм… как раз по работе. – Он кивнул в сторону оцепленной территории. – А ты здесь что… – его взгляд переместился на Адама, – делаешь? – Розенберг нахмурился. – Подождите. Так вы… знакомы?

Билли затравленно посмотрела на обоих мужчин: «За что мне все это?»

– Я… эм… – промямлила она и притихла.

Адам вздохнул: кажется, пора спасать положение. Не хватало, чтобы Билли переволновалась и выдала репортеру (а не просто бывшему жениху), что она свидетель, а также ключевой информатор и напрямую участвует в этом расследовании.

– Мисс Сэлинджер консультирует ФБР по вопросам, связанным с ее работой, – вмешался Адам, чувствуя себя героем одного из постановочных телевизионных шоу про запутанные отношения, – и ее присутствие здесь не может быть темой для обсуждения в СМИ. Надеюсь, вы это понимаете.

Розенберг посмотрел на место преступления и с недоверием – на Билли.

– Мистер Розенберг, – продолжил Адам, понемногу теряя терпение, – дождитесь официального заявления для прессы, а нам пора. – Он подхватил Билли под руку и сделал шаг в сторону ленты.

В ту же секунду Розенберг словно сорвался с цепи, и его взгляд вспыхнул от возмущения. Дэн стремительно рванул к Адаму и выпалил ему в спину:

– Не смей хватать ее и тащить куда-то как свою собственность!

На них тут же обернулись несколько людей из толпы.

Билли замерла, испуганно уставилась сначала на Розенберга, затем на Миддлтона и осторожно освободила руку.

Адам устало выдохнул: желание заткнуть репортера росло с необычайной скоростью, но, учитывая реакцию Дэна, слова Билли про их расставание и то, что оно, скорее всего, произошло не так давно, раз об этом не трубят соцсети, Розенберг, похоже, находится на грани. Это заметно и по его срыву, который Дэн вряд ли позволил бы себе при иных обстоятельствах – ведь он искренне дорожит своей репутацией.

– Мистер Розенберг, – спокойно проговорил Адам, оставаясь в пределах вежливого обращения, – мисс Сэлинджер – свободный человек, как и мы с вами, и совершенно точно не чья-либо собственность. Приношу извинения за сложившуюся двусмысленность, но нас ждет работа.

Билли удивленно посмотрела на Адама: а ведь она ожидала, что Миддлтон из любви обозначать территорию в долгу не останется и устроит шоу похлеще той шуточной битвы, которую не так давно выдержала сама Билли. Вчера вечером она осталась у него дома ради совместного мозгового штурма и по незнанию решила съесть его любимое печенье, на которое нельзя было покушаться никому и никогда. Впрочем, тогда все ограничилось лишь легкой словесной дуэлью, и Билли одержала в ней победу. Но сейчас…

«Ого», – с удивлением подумала она и опять посмотрела на Дэна.

Его грудь поднималась и опускалась от частого дыхания, и взять себя в руки в тот момент, казалось, было выше его сил. Но по какой-то необъяснимой для Дэна причине слова и голос Миддлтона подействовали на него отрезвляюще – как оздоровительная пощечина, но не настолько неприятная, как его присутствие в целом.

Пока Дэн приводил мысли в порядок и возвращал на лицо показную уверенность, Билли воспользовалась небольшой передышкой и сделала осторожный шаг к Розенбергу.

– Дэн… – позвала она его, мысленно ругая себя за это шоу: за то, что поставила и Адама, и Розенберга в такое положение, и за то, что сделала близкому человеку больно. Этого она точно не планировала и теперь, испытывая вину и жгучий стыд за свой поступок, сознательно избегала звонков и встреч с бывшим женихом. Очнись Билли от надуманных чувств и самообмана раньше, то и подготовки к свадьбе не было бы, и Дэн не жил бы все это время в ложной уверенности, что у них все хорошо.

«Прости меня», – мысленно добавила она.

– Я в порядке, – ответил Дэн и, натянув сдержанную улыбку, поправил воротник рубашки. – Что у тебя с шеей? – забывшись, он указал на пластырь под чокером Билли.

Машинально поправив черную полоску ткани, она пожала плечами. Знать подробности об этом небольшом ранении ему не следовало – как и о том, что Билли была той ночью вместе с агентами ФБР в заброшенном здании, где прогремел взрыв.

– Ничего серьезного. Дэн, давай мы… – Заметив кольцо на его пальце, Билли притихла: в ее груди все стянулось в тугой горький узел. Дэн перехватил ее взгляд и опять спрятал руку в карман брюк. – Давай… позже поговорим? – предложила Билли, очнувшись от ступора. – Я позвоню тебе. Правда позвоню. Договорились?

Розенберг отвел взгляд и кивнул.

– Больше вас не задерживаю, – добавил он и пристально посмотрел на Адама. – Но буду с нетерпением ждать комментариев ФБР по этому делу, агент Миддлтон.

– Не сомневаюсь, мистер Розенберг. Всего доброго. – Адам повернулся к Билли. – Мисс Сэлинджер, нам действительно пора.

Взглянув на подозрительно тихого Розенберга, Билли проследовала за Адамом. Она отлично знала Дэна: ему не настолько хорошо и спокойно, как он пытается демонстрировать. Но это понимание не делало ее жизнь легче.

Адам показал полиции удостоверение агента ФБР, представил мисс Сэлинджер своей коллегой и, приподняв ограничительную ленту, пропустил Билли на место преступления, внимательно глядя на лица в толпе, одним из которых мог оказаться Андерсон.

– Ты в порядке? – спросил Адам, когда они приблизились к фонтанам.

– Не уверена. Это ведь я бросила его… причем… незадолго до свадьбы. Нехорошо получилось. – Билли замялась, на ходу рассматривая асфальт под ногами. – Мы расстались недавно, и я… все время игнорирую его звонки… Давай лучше вернемся к делу? И… Адам. – Билли все же посмотрела на Миддлтона. – Спасибо. Правда, спасибо.

– Не за что, – отозвался Адам, задержав на ней взгляд, но решил закрыть тему. В конце концов, момент не самый подходящий.

К тому же около южной башни фонтана как раз появился Лео, чересчур эмоционально разговаривая с кем-то по телефону на английском вперемешку с нецензурным испанским.

Похоже, сейчас достанется и Адаму. Но когда было иначе?

Они направились к Холдену вдоль мелкого бассейна, залитого бледно-красными лужами, от которых исходил тошнотворный металлический запах.

Ощущая затылком пристальное внимание Розенберга в толпе зевак, Билли тут же постаралась переключиться на работу и улыбнулась взъерошенному Лео.

– Не прошло и полгода, – усмехнулся Холден, убирая телефон, и тут же помрачнел. – С нашей последней встречи, я имею в виду.

– Насколько все плохо? – перебил его Адам.

Лео прищурился, метнув недовольный взгляд на Миддлтона.

– Начнем с того, что вот этот неудержимый должен сидеть дома. – Он кивнул на друга. – И то, что он здесь, – это уже очень плохо.

– Почему? – нахмурилась Билли.

– Я в порядке, – аккуратно возразил Адам.

– Что сказали в больнице? – не сдавался Холден.

– В больнице? – Билли округлила глаза и посмотрела на Адама. – Ты был в больнице? Что случилось?

Миддлтон покачал головой с тяжелым вздохом: «Сейчас начнется».