– Утром голова немного кружилась – последствия взрыва.

Но врач подтвердил, что со мной все в порядке, – он с нажимом выделил последнее слово, глядя на Холдена. – Может, перейдем к делу?

Лео фыркнул, помолчал несколько секунд, изучая Адама пристальным взглядом, но все же решил сосредоточиться на работе – ведь Миддлтона отсюда и выстрелом из базуки не выбить.

– Ну ладно, – скептически проговорил Лео и открыл дверь в стене фонтана, ведущую в диспетчерскую, расположенную под землей, – почти пятьдесят один квадратный метр пространства, спрятанного от любопытных глаз. – А что касается твоего вопроса… Сейчас все иначе. Убийца не тронул помещение, но залил кровью фонтаны и спрятал тело. Его, кстати, нашли. И хотя крови рядом нет, выглядит все достаточно… плохо. – Холден остановился перед лестницей и посмотрел, как Билли нерешительно закрывает дверь и встает рядом. – Одного из наших даже вырвало от увиденного. Но он новенький, переживет.

Адам бросил взгляд на Билли, которая с каждым словом Лео теряла уверенность в том, что хочет оказаться на месте преступления. Но и возвращаться в толпу к Розенбергу – тоже так себе план.

– Знаете, вы, наверное, идите, а я… подожду вас здесь, – предложила она, с сомнением поглядывая в темноту спуска.

Адам помялся пару секунд и направился вниз вместе с Лео.

Оставшись в одиночестве, Билли начала ходить из стороны в сторону по узкому, плохо освещенному пространству перед лестницей, подсчитывая в уме количество шагов и временами поглядывая на ступени.

«Ты же хотела понять его, – уговаривала она себя. – Ты так отчаянно пыталась залезть в шкуру Роберта, чтобы увидеть мир его глазами и найти причину, точку сдвига, после которой он начал убивать. – Билли остановилась и прикрыла глаза. – Как еще это сделать, если не из первого ряда?»

Но за такие импровизации она обычно платила либо своей безопасностью, либо нервной системой.

«Нет, это уже чересчур. Лучше подождать и… – Билли открыла глаза и посмотрела на лестницу. – Подождать чего? Когда он снова кого-нибудь убьет, пока ты разбираешься в его мотивах по остаточным воспоминаниям других людей?»

Билли прикусила обе губы.

С одной стороны – самовлюбленный, эгоистичный мошенник в поисках новых ощущений. С другой – жестокий садист, маньяк-убийца, издевающийся над своими жертвами.

«…когда я подошла к зеркалу, то увидела, что моя спина… она была вся испачкана его кровью… в неровных линиях и следах от его пальцев, словно какая-то картина фанатика абстракционизма».

Голос Деборы Андерсон застрял в голове, как запись, поставленная на повтор.

Билли провела холодными пальцами по длинным темным волосам, бросила взгляд на приоткрытую дверь, через которую пробивались дневной свет и свежий воздух свободы, и опять повернулась к лестнице, ведущей в темноту и неизвестность.

А что, если сдвига в голове и жизни Роберта никогда не было?

Что, если он всегда был… таким? Просто очень хорошо скрывал самую темную сторону от окружающих. Ему ведь почти удалось спрятать свои садистские интересы, которые он до определенного момента не стеснялся демонстрировать в даркнете.

Билли сделала вдох, выдох, шаг к лестнице – и замерла у края.

«Я должна быть там», – подумала она на выдохе.

Быть на месте преступления, увидеть все своими глазами и… понять.

Любопытство пересилило. Пробежав волной мурашек по коже от спины до затылка, оно, как невидимая рука, мягко подтолкнуло Билли сделать новый шаг.

Затем третий, четвертый, пятый…

Заглушая голос сомнений, Билли продолжала спускаться, гадая, что ждет ее внизу.

«Если там чистый ужас, я не буду смотреть и сразу уйду. Да, я точно уйду. Даже смотреть не буду», – убеждала она себя, осторожно идя по ступеням.

Вопреки ее опасениям, диспетчерская выглядела обычно: бо́льшую часть помещения занимали видеосерверы и мониторы на стенах с панелью управления. Вокруг не было крови или отрезанных частей тела. Если бы не сотрудники Бюро и криминалисты, занятые сбором улик, Билли и вовсе решила бы, что и самого тела здесь нет.

Не спеша продвигаясь вперед, она аккуратно обходила криминалистов, пытаясь отыскать Адама и Лео, и пробегалась изучающим взглядом по диспетчерской.

Как Роберт пронес сюда тело? Вряд ли здесь устраивают день открытых дверей. Билли обернулась к высокой лестнице, по которой спустилась минуту назад: да уж, хорошая физическая форма явно пошла Андерсону на пользу.

Но как он провернул это незаметно для окружающих?

Билли посмотрела на камеры наблюдения под потолком. Роберт мог испортить или стереть записи – тут без вопросов. Но как быть с людьми в диспетчерской и на улице?

Продолжая идти вперед, она рассматривала пространство.

В отличие от предыдущих случаев, здесь отсутствовали какие-либо следы совершенного убийства. Если основной акцент был на шоу с фонтанами, то… что маньяк сделал с телом убитой женщины?

«…Хотя крови рядом нет, выглядит все достаточно… плохо. Одного из наших даже вырвало от увиденного».

Проглотив ком тревоги, застрявший в горле, Билли заметила в конце помещения знакомые спины – рядом с открытой дверью в кладовку.

Ей бы остановиться в тот же момент и благоразумно вернуться наверх, но она шла вперед как под гипнозом и пристально смотрела на дверной проем, который загораживали Адам и Лео.

Пять метров.

Четыре.

Три.

Два…

Встав позади парней, Билли шагнула в сторону и перевела взгляд на небольшое пространство кладовки.

«Что… Что за?.. – Билли нахмурилась. – Это манекен?..»

Она пристально всмотрелась в не до конца понятный силуэт, и… ее решимость лопнула, как воздушный шарик, а страх вместе с отвращением крепко схватил за горло.

То, что Билли изначально приняла за сломанный манекен, сложенный пополам и скинутый в кладовку за ненадобностью, оказалось телом человека, покрытым синяками, ссадинами и порезами разной степени тяжести. Но на этот раз – мертвенно-бледным, застывшим в неестественной позе: с руками и ногами, закинутыми вверх, с выкрученной шеей, приоткрытым в немом крике ртом и стеклянным взглядом, которым убитая встречала каждого, кто заглядывал в кладовку.

Билли побледнела, широко распахнув от ужаса глаза.

«Нет, это слишком. Нет, нет, нет», – пронеслось в ее голове.

Что она там планировала сделать? Поставить себя на место Роберта? Понять его мотивы? Нет, только не так, нет.

Билли стала пятиться, не разбирая дороги, и едва не сбила с ног одного из криминалистов.

– Эй! – возмутился он, но вовремя подхватывая чемоданчик с уликами. – Осторожнее!

Адам и Лео одновременно обернулись на шум.

«Какого черта? – У Миддлтона вытянулось лицо. – Она же хотела остаться наверху!»

– Билли! – Он шагнул вперед, пытаясь переключить ее внимание на себя. – Билли, смотри на меня и слушай мой голос…

Но ей на голову будто надели толстую шапку и накрыли сверху меховыми наушниками. Билли продолжала пятиться, не осознавая, что впервые за все время (даже после случая в Остине) может упасть в обморок от ужаса.

– Билли, посмотри на меня…

Но прежде чем ее колени подогнулись, она резко развернулась, добежала до выхода и, пулей взлетев по лестнице, выскользнула на улицу через приоткрытую дверь.

– Черт возьми. – Адам быстро стянул с рук одноразовые перчатки и посмотрел на Лео.

– Иди уже, – буркнул Холден, почесывая щеку запястьем, – но давай там недолго. У нас здесь еще много работы.

Кивнув, Миддлтон большими шагами, огибая криминалистов, поспешил к лестнице.

– Адам! – окликнул его Лео, и тот озадаченно обернулся. – Ты точно в порядке?

– Как никогда, – заверил его Миддлтон и быстро направился наверх.

Глава 4

Свежий воздух ворвался в легкие отрезвляющим потоком.

Щурясь под ярким солнцем, Билли шагнула обратно в полумрак фонтана и прислонилась спиной к холодной стене.

Бледное тело неизвестной женщины с перекошенным лицом и вывернутыми конечностями не выходило у нее из головы.

«Зачем, зачем, зачем он так с ней?.. – Билли дрожала и часто дышала. Ее разум беспомощно тонул в болоте из ужаса, отвращения и непонимания. – Как вообще можно так поступать с кем-либо?»

За свою жизнь она видела мертвых людей всего два раза: один пришелся на раннее детство, а второй случился два года назад, и это то воспоминание, которое Билли отчаянно пыталась вырвать из своей памяти.

И теперь – это тело.

Сдавленно всхлипнув, она попыталась набрать воздуха в легкие, но его было ничтожно мало. Стены вокруг начали сдвигаться, картинка перед глазами стала терять четкие границы, а пространство – уменьшаться в размерах. Почти без сил потянувшись к выходу, Билли едва не упала, сдавшись под напором эмоций и слабости, но внезапно почувствовала прикосновение. Мгновенно очнувшись, она подскочила на месте и отшатнулась в страхе. Но это был Адам. В следующую секунду она шагнула к нему и крепко обняла, вцепившись в него как в спасательный круг.

Адам замер в нерешительности и осторожно приобнял ее в ответ – немного отстраненно, сдержанно и учтиво, как делал каждый раз, когда к нему тянулись родственники погибших или их близкие, охваченные горем.

Но, к его удивлению, привычного сопротивления Билли не последовало. Она прятала лицо, уткнувшись в его плечо, и, дрожа всем телом, крепко сжимала пальцами его рубашку, невольно порождая в голове Адама одну простую мысль: «Я нужен ей». Пусть ненадолго – всего на несколько минут – и в этом небольшом пространстве, спрятанном от других людей, но Адам был нужен ей. Очередной барьер в его голове предательски затрещал по швам и начал распадаться на части.

Прогнав остатки сомнений, Адам обнял Билли гораздо крепче и увереннее, чем позволяли границы их рабочих отношений. Теперь его внимание сконцентрировалось на ее прикосновениях, прерывистом теплом дыхании и на легкой дрожи, которая вызывала естественное желание защитить эту девушку от всего, что она увидела внизу.

– Все хорошо, я рядом. – Он успокаивающе погладил ее по спине, но Билли еще крепче цеплялась за него, словно боялась, что Адам исчезнет и она вновь останется наедине с собственным страхом и беспомощностью, за которые потом, вполне возможно, ей будет стыдно – но точно не сейчас.

Чуть позже, немного успокоившись, Билли невнятно пробормотала:

– Можно я… попрошу тебя кое о чем?

– Конечно, – ответил Адам, касаясь подбородком ее волос, от которых исходил маняще-сладкий запах. И память тут же любезно подкинула голос Андерсона: «От нее так приятно пахнет ванилью и цитрусом… Мне нравится».

– Не пускай меня больше на места преступлений. Если понадобится, наручниками пристегни к чему-нибудь. Только… не позволяй мне видеть… все это.

Адам усмехнулся:

– Как скажешь.

– Лучше буду узнавать обо всем после вас. Но не… так.

Миддлтон кивнул.

Учитывая неудержимую тягу Билли бросаться в самое пекло с разбега, ее предложение с наручниками звучит скорее как необходимая мера, чем как шутка.

– Как ты… можешь спокойно находиться в таких местах и… не сходить с ума? – тихо спросила она, изучая взглядом клетки на рубашке Адама. – Неужели тебе совсем не страшно?

– Это приходит с опытом и корректировкой восприятия. – Он пожал плечами. – За годы работы я видел достаточно страшных вещей и успел привыкнуть. Но это не значит, что мне все равно. Просто теперь я понимаю, что подобное может произойти когда угодно и с кем угодно и убегать от этого не выход. Ты права: это страшно, действительно страшно. И чертовски несправедливо.

Билли внимательно слушала его голос и стук сердца и старалась прогнать из головы воспоминания о сломанном теле.