Папина дочка (страница 12)
Моё резюме: ремень достойный, а вот свитер либо был некачественно постиран, либо изначально куплен не по размеру. Всё же этот образ подразумевает, что пояс брюк будет прикрыт.
– Вы ошиблись, – я смотрю парню в глаза, давая понять, что не флиртую и не шучу. – Знакомства меня не интересуют.
– Почему?
Я глубоко вздыхаю. Стоит ли объяснять малознакомому человеку, что любовь – худший тренд в истории человечества? И что с такими манерами ему не стоит и пытаться?
– Потому что мой круг общения полностью меня устраивает, и я не планирую его расширять.
– Как категорично. Меня, кстати, Вадим зовут.
– Очень приятно, Вадим. На этом предлагаю закончить знакомство.
– «Нет» я всегда воспринимаю как вызов, – не думает сдаваться парень, кивая на мой стилус в руке. – Ты что, художница? Давай я лучше закажу нам ещё кофе и просто поболтаем. Вдруг ты разглядишь во мне того самого?
– Вадим, – я аккуратно закрываю планшет и кладу его в сумку. – «Нет» в моём случае означает «точно нет», а не повод становиться навязчиво-бестактным.
– Ты же чего такая категоричная? – Озадаченный взгляд касается моего безымянного пальца. – Вроде ведь не замужем.
– Нет, и не планирую, – парирую я, пожалуй, чересчур резко.
Брюнет несколько секунд обрабатывает поступившую информацию, затем разворачивается и растворяется между столиками.
Минус ещё один социальный баг.
Подняв руку, чтобы попросить счёт, я заглядываю в телефон.
На экране горит одно непрочитанное сообщение от мамы и два пропущенных от Аделины.
«Солнышко, папе дали два пригласительных на новую постановку „Травиаты“. Составишь мне компанию?»
Я печатаю «С удовольствием», прикладываю карту к протянутому терминалу и встаю. Через полчаса мне необходимо быть на паре.
Пока я роюсь в сумке в поисках чаевых, взгляд машинально цепляется за силуэт у барной стойки. Тёмные волосы, широкие плечи, стильная куртка.
По позвоночнику проносится электричество и, растекшись по венам, стремительно несётся к левой половине груди. Получив разряд, замерзшее сердце болезненно дёргается и начинает стучать быстрее.
…Александр?
Память за секунду переносит меня на полтора года назад. Глаза слепит яркое солнце, лицо обдувает ветер со вкусом морской соли, на губах – улыбка. Икры утопают в воде, в которой бликует моё отражение: ещё такое наивное и беззаботное. Я ещё не догадываюсь, как больно бывает влюбляться и каким сокрушительным может оказаться разочарование.
Словно почувствовав взгляд, посетитель за стойкой оборачивается и смотрит на меня.
Шок и ступор сменяются изумлением. Его глаза не темно-карие, а зелёные.
Потому что это не Александр, а Марк.
Он сильно изменился за полтора года: волосы стали короче и темнее, плечи вдвое шире. Юношеская расслабленность исчезла с его лица, сделав его более мужественным и… по-настоящему похожим на Александра.
Узнавание во взгляде Марка сменяется широкой улыбкой. Что-то торопливо шепнув баристе, он забирает бумажный стакан со стойки и идёт прямиком ко мне.
22
– Привет! – Его искрящийся радостью взгляд неприкрыто скользит по моему лицу, словно пытаясь отследить, много ли в нём изменилось за полтора года. – Ну надо же! Я столько раз думал, при каких обстоятельствах мы увидимся, а когда встретились – оказался совсем не готов. Выглядишь супер! Как, впрочем, и всегда.
Мне не сразу удаётся собраться с мыслями: настолько я поражена нашей встречей и тем, как Марк вырос. На курорте это был типичный восемнадцатилетний парень: худощавый, вихрастый, с совсем ещё мальчишеским лицом и такими же повадками. Сейчас передо мной совсем другой человек – и не только внешне.
– Привет. Спасибо! Ты тоже выглядишь отлично… А что с твоим волосами? – Я выразительно смотрю на коротко постриженные виски. – Мне запомнилось, что они были светлее.
– Просто были длиннее и выгорели, – не смутившись вопросом, поясняет Марк. – Я сейчас работаю у папы в офисе, поэтому приходится соблюдать дресс-код.
Даже такое нечаянное упоминание Александра отзывается в груди нытьём, которое, правда, немного притупилось неожиданностью встречи.
– Значит, у тебя всё хорошо? – переспрашиваю я, желая поскорее сменить тему.
– Сейчас да. Но какое-то время я расстраивался, что ты не отвечала на мои сообщения.
Виновато улыбнувшись, я смотрю себе под ноги. Это правда. Марк писал мне сразу после отъезда и несколько раз по возвращению в город. Спрашивал, как у меня дела, и предлагал встретиться.
Будучи морально раздавленной, я его игнорировала. Наверное, это было неправильно – ведь Марк ничего плохого мне не сделал, кроме того, что был сыном человека, в которого меня угораздило безответно влюбиться… Но в тот момент всё, что было связано с Александром, вызывало во мне настолько сильные страдания, что я не нашла в себе сил даже на банальную вежливость.
– Я тебя ни в чём не обвиняю, не думай, – добавляет он, превратно истолковав моё затянувшееся молчание. – На курорте я часто вёл себя по-идиотски. – Марк шутливо морщится. – Ты наверное думала: чего этому болтливому подростку от меня надо?
Я качаю головой.
– Я так совсем не думала. Мы отлично провели время, и я буду всегда тебе благодарна за то, что помог мне освоить серфинг.
– Хорошо, если так. Но если бы встретились на курорте сейчас, я бы вёл себя по-другому.
Я улыбаюсь.
– Ты и впрямь очень изменился. Выглядишь более взрослым и мужественным.
– А ты почти не поменялась. Разве что стала немного грустнее. – Зелёные глаза становятся серьёзнее. – На учёбе устаёшь? Я помню, что ты сразу на двух факультетах учишься.
Марк не первый, кто мне об этом говорит. Что я стала грустнее. Мама с папой, Леон и все мои подруги – все, кто хорошо меня знают, много раз спрашивали меня о том, что произошло, раз я стала вести себя иначе.