Черт. Многим женщинам нравился Холден и его неряшливый вид «мне-на-все-насрать». Но они все хотели наброситься на него, как только он доставал инструмент или начинал петь. Я не понимал, почему он был барабанщиком в своей группе. Чувак мог бы выступать солистом в любой группе, в которой бы захотел. Даже я считал, что голос у него чертовски сексуальный.

Песня закончилась, и Билли несколько раз моргнула.

– Вау. Это потрясающе!

Холден сверкнул своей фирменной улыбкой, которая так и кричала: да, я охренительный, поэтому я как можно скорее выставил этого ублюдка из своей квартиры. Возможно, я в буквальном смысле вытолкал его за дверь. Хотя думал, что сделал это незаметно.

– Хочешь, чтобы я тоже уехала? – спросила Билли, когда я к ней повернулся. – Своих друзей ты вроде как уже выпроводил.

– Неужели я их выпроводил?

Она выжидательно приподняла бровь, и мне пришлось во всем признаться.

– Все женщины влюбляются в Холдена, независимо от того, поет он или играет на барабанах. Это был вопрос времени, когда ты швырнешь в него своими трусиками, если бы я позволил ему остаться.

Билли усмехнулась.

– Я похожа на человека, который бросается трусиками?

Я вздохнул.

– Бабушка Оуэна приударила за Холденом после того, как однажды увидела, как он играет на барабанах.

– У него прекрасный голос, и я уверена, что он талантливый музыкант. Но Холден меня не интересует.

– Нет?

Билли покачала головой.

– Тогда, может, кто-то из его друзей? Я где-то слышал, что парни, которые умеют печь торты, намного лучше в постели, чем те, что умеют петь.

Глаза Билли заблестели.

– Торт правда получился очень вкусным.

К счастью, моя дочь вбежала на кухню прежде, чем я успел зайти слишком далеко – например, предложить размазать остатки торта по всему ее телу и слизать их.

– Папочка, а теперь мы можем пойти на мост?

– Через несколько минут, милая. Может, сбегаешь пока за толстовкой?

– Хорошо!

Сейлор побежала обратно в свою спальню, и я понял, что натворил.

– Эй, малышка, не вытаскивай все из своего комода, чтобы найти одну толстовку. Просто возьми ту, что лежит сверху.

Билли рассмеялась.

– Ты знаешь свою дочь.

– На прошлой неделе я велел ей сбегать за шортами. Я как раз завершал проект по работе на ноутбуке. А когда потом вошел в ее комнату, она выглядела так, словно в магазине детской одежды взорвалась бомба.

– Моя квартира почти всегда так выглядит.

– Женщины, – усмехнулся я.

– Так куда вы собрались? Сейлор сказала – на мост?

– О, да. Мы собираемся посмотреть на мост Уордс-Айленд^[6]. Это традиция, которую завел мой отец, когда я родился. Он тоже архитектор, и ему нравилось показывать мне разные сооружения в городе. Каждый год в день моего рождения он водил меня на очередной мост. Мы еще ни одного не пропустили, а мне уже двадцать девять.

– Правда?

Я кивнул.

– И когда же закончатся мосты? Сколько их в городе, около тридцати?

– Близко. – Я улыбнулся. – В пяти районах их две тысячи двадцать семь.

Лицо Билли сморщилось.

– Шутишь, да?

Я рассмеялся.

– Нет.

– О, господи. Ты, должно быть, считаешь меня идиоткой.

– Вовсе нет. Честно говоря, большинство людей рассуждают, как ты. Все знают основные мосты – Бруклинский, мост Верразано, мост Джорджа Вашингтона, Куинсборо…

– А где тот, на который ты собираешься сегодня вечером?

– Это на сто третьей улице. Пешеходный мост через реку Гарлем на остров Уордс. Почему бы тебе не поехать с нами?

Билли колебалась.

– Это ваша традиция. Не хочу мешать вам проводить время вместе.

– Поверь мне, Сейлор будет в восторге. Мы и так всегда вдвоем.

– Я не знаю… – продолжала сомневаться Билли.

– Нужно, чтобы моя дочь попросила тебя об этом? И тогда ты согласишься? Ты ведешь себя так, словно я прошу тебя отправиться в газовую камеру.

Билли рассмеялась.

– Вовсе нет.

– Тогда докажи, что я ошибаюсь, и пойдем с нами. Я же не приглашаю тебя на свидание. Мы можем быть друзьями, не так ли?

Она прикусила губу.

– Прекрасно. Да, мы можем быть друзьями.

– Отлично. – Я подмигнул. – Но предупреждаю заранее: иногда я поглядываю на попки своих друзей.

Глава 6. Билли

Это была моя любимая часть дня – утреннее затишье в салоне до прихода сотрудников. Я приходила раньше, расставляла оборудование и наводила порядок в помещении. Единственная проблема заключалась в том, что теперь у меня было слишком много времени для размышлений в одиночестве. А все, о чем я думала в последнее время, – так это о Колби Ленноне.

После нашей вечерней поездки на мост Уордс-Айленд я подумала, что он позвонит или напишет. Но прошло три дня, и ничего. Ни слова. Спрашивается, какого черта я ждала, что он позвонит или зайдет ко мне, если я ясно дала ему понять, что хочу, чтобы мы оставались друзьями? Он давал мне то, чего я якобы хотела: пространство. А от друзей частых звонков ждать не приходится.

Поездка к мосту прошла спокойно и приятно. Я умилялась, глядя на то, с каким увлечением он рассказывал об архитектуре и истории. И Сейлор, казалось, впитывала каждое слово отца, даже если не понимала и половины. Как будто четырехлетнюю девочку волновал проект реконструкции стоимостью шестнадцать миллионов долларов. Или тот факт, что мост был выкрашен в желтый цвет и попал в фильм «Волшебник» в 1978 году, в сцене, где Дайана Росс и Майкл Джексон пели Ease On Down The Road.

Однако со стороны казалось, будто Сейлор все понимает и ценит информацию, которой делится ее отец. Она всему улыбалась. Мне не хотелось расстраивать Колби, и я промолчала о том, что меня не так уж сильно волнует история моста. Но мне нравилась страсть в его глазах, когда он говорил. Я могла бы наблюдать за ним и слушать весь день. И, честно говоря, мне нравилось проводить время с ним и Сейлор, чем бы мы ни занимались.

Хочется мне это признавать или нет, но я по уши в него влюбилась. И вот чем я занимаюсь сейчас: каждую минуту проверяю телефон и поглядываю в окно в поисках хоть какого-нибудь признака Колби.

До открытия оставалось всего десять минут, и я решила дойти до кафе на колесах и выпить кофе. Это был один из тех редких дней, когда утро в городе выдалось сухим и почти безветренным. Я отстояла очередь и заказала свой обычный кофе с сахаром и сливками. Обернувшись, я увидела, что ко мне направляется он.

Колби шел на работу. На нем был костюм-тройка темно-синего цвета, и он выглядел в нем таким дорогим и…чертовски сексуальным. Черт возьми, он умел носить костюм. Мне захотелось немедленно наброситься на него.

Но вместо этого я подняла стаканчик в приветствии.

– Привет.

– Привет. – Он улыбнулся. – Давно не виделись.

– Да. Это я должна была сказать тебе. – Что это вообще значит? Что я ждала его звонка? Тьфу.

– Последние пару дней у меня не жизнь, а сущий кошмар.

– О-о-о, – нахмурилась я. – Что случилось?

– Кишечная инфекция. Не у меня. У Сейлор. Я никогда ни с чем подобным не сталкивался. Да еще и в ее день рождения!

– О нет. Мне очень жаль.

– Да. Возможно, она заразилась от кого-то на вечеринке. Мне повезло. Я пока вроде здоров. – Он вздохнул. – А ты? Ты ведь не заболела, да?

– Нет.

– Хорошо. Я бы чувствовал себя паршиво, если бы ты тоже заразилась.

– С ней все в порядке?

– Да. На третий день я следил за ней целых двадцать четыре часа, чтобы убедиться, что у нее все прошло. А сегодня она вернулась в детский сад.

– Слава богу. Даже не представляю, как это, должно быть, ужасно.

– Да. Не очень-то сексуально два дня подряд ходить покрытым блевотиной, верно? Ты бы сразу передумала со мной встречаться.

– На самом деле как раз то, что ты такой хороший, ответственный отец, – одна из самых сексуальных твоих черт. – Ага. Опять я говорю не подумав. Принимая во внимание тот факт, что у меня не было желания встречаться с кем-то, у кого есть ребенок, я не совсем понимала, почему то, что он такой классный отец, так меня заводит. Но это правда. И все же рассказывать об этом не было никакой надобности, Билли.

– Что ж, на этой прекрасной ноте я отправляюсь на работу. Я принимаю этот комплимент и продолжу работать в этом направлении. К сожалению, я опаздываю, так что…

– Иди! – отмахнулась я.

Колби бросил на меня взгляд через плечо, я обернулась и увидела, что на горизонте появился его друг Холден. Я почти забыла, что он записался на первый утренний сеанс.

– Что случилось? – спросил Холден.

– Куда ты идешь? – спросил Колби.

– Вообще-то я к Билли.

– Зачем? – прищурившись, уточнил Колби.

– Ты знаешь, что у меня есть татуировка с именем Хейли?

Колби вскинул бровь.

– Да?

– И наконец-то я от нее избавлюсь, и Билли мне с этим поможет.

Когда Холден записывался на прием, он упомянул, что хочет убрать имя бывшей девушки с нижней части живота. Мы решили, что сначала он посмотрит несколько моих рисунков, так как он совершенно не знал, чего хочет.

– Это же почти у основания твоего члена? – простонал Колби. – Ты говорил, что это для того, чтобы она в этот момент видела свое имя?

– Да, это та самая татуировка. Она там, внизу, но не на члене. – Холден рассмеялся.

– Поверь мне, – заметила я. – Существует огромная разница между «там, внизу» и прямо на члене. Я делала татуировки и там и там, так что я должна знать.

– Ты делала татуировку на чьем-то члене? – выпучив глаза, спросил Колби.

– Да.

– Это потрясающе, – рассмеялся Холден. – Я хочу посмотреть фотографии, если они у тебя есть.

Я ждала, что Колби тоже рассмеется, но его лицо оставалось каменным. Видимо, ни низ живота, ни член Холдена его не радовали.

Колби прочистил горло.

– Ну, тогда развлекайтесь. А мне пора на работу.

Мы с Холденом несколько секунд смотрели ему вслед, прежде чем он последовал за мной в салон. Когда за нами закрылась дверь, он повернулся ко мне.

– Что это было, черт возьми?

Я прикинулась дурочкой.

– Что ты имеешь в виду?

– Колби выглядел так, будто хотел меня убить.

– Правда?

– А ты не заметила?

– Заметила что? – уточнила я и невинно моргнула.

– Выражение его лица, когда он узнал, какая работа нам предстоит!

– Я не обратила внимания на его лицо, – солгала я.

– А вот я обратил. Я своего друга знаю. Ему противна мысль, что ты будешь ко мне прикасаться. Значит, ты ему нравишься, Билли. Колби уже сто лет ни в кого не влюблялся.

– Не говори глупостей. Это все твое воображение.

– Ты ему нравишься, – повторил он. – Он упоминал, что вы тусовались как-то вечером, верно? Так что не говори мне, что я все выдумываю.

Чувствуя, как мое лицо заливает краска, я заявила:

– Кончай болтать и садись в кресло. Нам нужно работать. У меня весь день расписан.

Холден оставил разговоры о Колби, и мы стали просматривать рисунки, которые я отобрала на нашей последней консультации. Он остановился на серии переплетенных между собой музыкальных нот. Они вылетали из клюва птицы и обвивались вокруг двух барабанных палочек. Я понимала, что будет непросто полностью покрыть имя выбранным им рисунком, но знала, что справлюсь. Я еще ни разу не напортачила с татуировкой и не планировала начинать сегодня.

Холден устроился поудобнее, и я принялась за дело. Обычно я не любила болтать во время работы, но Холден оказался разговорчивым. Я вполуха слушала то, что он говорил о музыкальной индустрии. Но когда он сменил тему на Колби, я навострила уши.

– Знаешь, Колби когда-то был лучшим музыкантом из всех нас, – заметил он.