– Пожалуйста, – снова заговорила Аня, пытаясь достучаться до толстухи в мантии. – Я даже не знаю, где я нахожусь, и не сошла ли я с ума!

– Насчет первого могу подсказать, – невозмутимо произнесла Козлоффски. – Ты находишься на территории сектора D города Дефолт-сити, столицы Ветлэнда.

– Какой еще Дефолт-сити? – Аня обескураженно посмотрела на судью. – Какой Ветлэнд? Что за трэш?? Признайтесь, вы же из ивент-агентства, да? А все это – просто розыгрыш? Или нет – это квест! Я угадала?

– Что касается сумасшествия, – с нажимом продолжала судья. – Придется тебя разочаровать: я совершенно уверена в твоей психической нормальности. Ты слышала про Уловку-22?

– Прошу вас, – Аня чуть не плакала, – если это розыгрыш, то, пожалуйста, прекратите это! Мне плохо, у меня болит голова, меня тошнит, и если я в чем-то провинилась, выпив лишнюю сотку кальвадоса, то обещаю, что вообще его больше пить не буду…

– Кальвадоса? – судья вдруг рассмеялась. – Слов-то каких нахваталась, май эсс! Ну, разумеется, ты больше не будешь его пить, да ты никогда его и не пила. Зэтам разрешен только алкосинт, и ты это прекрасно знаешь. Или, может быть, ты хочешь сказать, что украла элитный алкоголь у кого-то из хай-мидлов? – голос судьи стал ледяным. – Или, что еще хуже, посмела посягнуть на собственность хая?

– Пожалуйста, – глотая слезы, взмолилась Аня. – Я ничего ни у кого не крала.

– Обратимся к букве закона, – ровным тоном отчеканила Козлоффски. – Административная ответственность за пересечение границы Дефолт-сити лицом, проживающим в Секторе Z. Статья 2000-18 Административного Кодекса Ветлэнда. Сюда же – административная ответственность за нарушение правил пребывания в Секторе D лицом, проживающим в Секторе Z. Это статья 2000-19, – судья смерила Аню взглядом. – Влечет за собой депортацию лица в Сектор…

– Фак офф! Уйди с дороги, или завтра проснешься Павертом!

В следующее мгновение в зал ворвалась молодая женщина, одетая с безвкусное платье с леопардовым принтом. Женщина едва не сгибалась под тяжестью золотых украшений, которыми были увешаны все более-менее подходящие для этого части тела, и походила на рассерженную новогоднюю ёлку.

– Хвала империи, ты здесь! Айрин, уот зэ хелл? Твой секьюрити мне нахамил! Куда катится этот город, если полицаи стали хамить Меритам??

Полицаи?? Ане послышалось, или эта Ёлка сказала – полицаи??

– Айрин, дорогая, ты должна мне помочь, – продолжала тараторить Ёлка. – А то эта факин битч Кадлмэн уже звонила моему мужу и выносила ему мозги!

– Что случилось? – судье, наконец, удалось вставить реплику в словесный поток Ёлки.

– Я сбила мидла, – заявила Ёлка, раздраженно цокнув языком. – Поломался, конечно, но жить будет.

– Уотс проблем? – судья Козлоффски отложила планшет и непонимающе уставилась на свою знакомую.

– Он служит поваром у Кадлмэнов, и они теперь требуют, чтобы я им компенсировала убытки. Он пока в больнице, и не факт, что вообще сможет работать. Получается, я должна платить за какого-то попорченного мидла?!

Ёлка капризно надула неестественно пухлые губы.

– Но ты же не ему заплатишь, а Кадлмэнам, – терпеливо пояснила судья. – Кадлмэны – такие же хаи, как и ты.

– Да, но какая-то часть моих денег наверняка пойдет на его лечение. Значит, по факту Мерит будет платить за Серванта?!

– Обратимся к букве закона, – похоже, это была любимая фраза судьи Козлоффски.

Аня с горечью подумала, что если закон для всех один, то буква тут – у каждого своя.

– Статья 2000-167 Административного Кодекса Ветлэнда, – продолжала судья. – Неумышленная порча чужого имущества. Влечет за собой административный штраф и возмещение убытков правонарушителем. Поскольку в данном случае Мерит совершил порчу имущества, тоже принадлежащего Мериту, придется тебе заплатить, – резюмировала Козлоффски. – Ну или можешь подать встречный иск, если машина получила повреждения. Могу порекомендовать хорошего лоера по таким делам.

– Нет уж, спасибо. Делать мне больше нечего, как в суды мотаться, – фыркнула Ёлка. – Надо было мне его задавить!

– У тебя все впереди, учитывая, как ты ездишь, – усмехнулась Козлоффски.

На несколько мгновений повисла тяжелая пауза, Ане даже показалось, что воздух вокруг загустел.

– Хотела пригласить тебя на концерт Джуди, – тут Ёлка как будто впервые заметила Аню и на несколько секунд задержала на ней взгляд из-под стекол брендовых очков. – Но вижу, что ты очень занята. Всё время забываю, что это только мы, Мериты, можем позволить себе уставать от отдыха. Что ж, хорошего тебе дня. Смотри, не сгори на работе, дорогая, а то ты что-то неважно выглядишь.

К удивлению Ани, Козлоффски оставила выпад без ответа. Молчал и секретарь, по-видимому, не имевший полномочий перебивать статусных посетителей. Ёлка покинула зал суда, явно довольная собой.

– Всё это какой-то уродский фарс, – под нос себе пробормотала Аня.

Судья повернула к ней искаженное злобой лицо.

– Отдыхать она устала! Забыла, как по кастингам бегала? Выскочила замуж за меритского старпера и думает, что теперь выше меня. А сама как была, так и осталась артской дешевкой!

Отечное лицо Козлоффски пошло багровыми пятнами, что могло указывать на подскочившее артериальное давление.

– А все эти Мериты! Вечно мнят о себе невесть что! А сами только и делают, что лаются из-за квадратных метров. Кто у кого больше оттяпает. И я, дочь Джорджа Козлоффски, которому тут когда-то все ноги целовали, должна в этом копаться! А стоящее дело снова доверят Эпстайну – просто потому что он мужчина!

Аня притихла, не решаясь прерывать монолог. Но судья Козлоффски уже обуздала оскорбленное честолюбие, разве что щеки ее по-прежнему пылали нездоровым румянцем.

– И ты тут еще на мою голову, – судья посмотрела на Аню как обычно смотрят на надоевшее пищащее насекомое, которое никак не могут прихлопнуть или хотя бы выгнать из дома.

Ане вдруг нестерпимо захотелось пить – запоздало накатил сушняк.

– Можно мне воды? – попросила она, жалобно глядя на судебного секретаря.

– Вода зэтам-нелегалам не полагается, – бесстрастно сообщил тот.

– На чем мы там остановились? – Козлоффски быстро полистала планшет. – Ага… статья 2000-19… влечет за собой депортацию лица в Сектор Z. Именем закона Ветлэнда зэтка ноунейм приговаривается к депортации за Стену. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!

И с этими словами Козлоффски хорошенько вдарила по лакированной подставке судейским молотком. Секретарь к этому моменту уже открыл двери, и в зал вошли двое полицаев в светло-коричневой униформе.

– Послушайте, я не ноунейм, меня зовут Аня, Аня Пинкевич! – возопила Аня, словно только теперь по-настоящему испугавшись. – Я устала, у меня болит голова, и я хочу домой!

– Я и отправила тебя домой, – насмешливо заверила судья.

– Но это не мой дом! – в истерике выкрикнула Аня. – Я не знаю никакого Сектора Z, я живу в Тушино. Пожалуйста, отпустите меня. Я обещаю, что больше не буду пьяная засыпать на лавочке.

Аня умоляюще посмотрела на судью, но та осталась безучастна.

– Пожалуйста, – дрожащим голосом произнесла Аня, – разрешите мне вернуться домой. Я, правда, не понимаю, почему это со мной происходит, и как у вас тут все устроено…

– Сейчас я тебе объясню, – перебила Аню судья Козлоффски. – Меня произвели на свет в родильном доме имени Грауэрмэна и воспитали в одной из лучших гостиных сектора D. Я Вариот в третьем поколении – и я здесь власть по праву рождения. А ты, – оскалилась судья, – кто такая ты?

– Я? Человек, – растерянно произнесла Аня.

– Нет, ты просто уайт трэш, и твое место – за Стеной. – Козлоффски поднялась из-за стола.

«Эти полицаи что-то говорили про Китай и шпионаж», – внезапно вспомнила Аня.

– Я – китайская шпионка! – в отчаянии выкрикнула она. – Меня сюда забросили, но я готова сотрудничать со спецслужбами и могу много рассказать про Китай.

Судья Козлоффски снова посмотрела на Аню и надтреснуто захохотала, демонстрируя идеальные вставные зубы.

– Похоже, у Коммунистической Империи Единого Китая дела совсем плохи, если они вынуждены вербовать таких как ты! Я, скорее, поверю, что ты шпионишь в пользу Великого Бхарата!

«Коммунистическая – чего?? И какой еще Великий Бхарат»?

Аня решила, что ей послышалось.

– Вэл, у меня обеденный перерыв, – отсмеявшись, наконец, сказала судья. – Я уже час мечтаю о «Неряхе Джо» и клубничном милкшейке.

Вспомнив о существовании секретаря, она метнула на него строгий взгляд.

– Постарайся никого ко мне не пускать. Хоть поесть я могу в одиночестве?

Затем представительница ветлэндской судебной системы весьма проворно для своей внушительной комплекции развернулась и двинулась на выход, давая понять, что разговор окончен.

Тотчас один из полицаев подошел к клетке, открыл дверь и жестом велел Ане выйти оттуда.

– Вы не имеете права! – выкрикнула Аня в спину удаляющейся толстухе. – Тоже мне – ваша честь! Ты просто злобная жиробасина, охреневшая от вседозво…

Полицай наотмашь ударил Аню дубинкой по спине. Вскрикнув, Аня упала на колени и закрыла голову руками. Однако больше ударов не последовало, вместо этого Аню грубо схватили под руки и потащили прочь из зала. Краем глаза Аня заметила худого лысого человека, который подскочил к одному из полицаев и заверещал срывающимся голосом:

– Пустите меня к судье Козлоффски! Вы не можете так со мной поступать, она же мне обещала!

Полицай грубо отпихнул худого, и тот отлетел к противоположной стене.

– Это несправедливо, – захныкал он. – Судья Козлоффски обещала, что меня похоронят на кладбище Нью Верджин… Я же Креат, я не могу умирать в Секторе Е! – тут он не выдержал и зарыдал, закрывая изможденное лицо костлявыми ладонями. – Я не могу лежать вместе с обслугой…

– Много вас тут ходит, – процедил полицай. – Лишенцев развелось как блох на собаке. Скажи спасибо, что вас не высылают за Стену!

В спецкузове автозака стояла жуткая вонь – то ли это был другой автозак, то ли кто-то успел здесь обделаться, пока Анину судьбу вершила элитная садистка с правильным генотипом. Аня даже подумала, что уж теперь-то ее точно вывернет, но тошноту почему-то как рукой сняло. Зато жажда усилилась, превратившись в настоящую пытку – язык прилип к нёбу, а во рту пересохло так, словно Аня проглотила пару горстей раскаленного песка. Она села на грязную лавку и поняла, что ей хочется умереть.

– Только, плиз, быстро и безболезненно, – вслух сказала Аня. – Или так не бывает?

Автозак подпрыгнул на кочке, и Аня ударилась затылком о металлическую стену кузова. Голова взорвалась изнутри фонтаном боли, но Аня лишь тихо всхлипнула. Всхлип потонул в грохоте старой машины, мчащейся по плохой дороге. Было больно, мерзко и страшно. Но еще хуже оказалось непонятно откуда возникшее у Ани предчувствие, что проблемы на этом только начинаются.

ГЛАВА 2. Сегрегация

1.

Светло-коричневый полицай, напарник того, что в зале суда прошелся дубинкой по Аниной спине, с лязгом распахнул тяжелую железную дверь автозака.

– Приехали. Выметайся.

Высунувшись наружу, Аня жадно втянула ртом воздух, тщетно пытаясь избавиться от заполнившего легкие затхлого зловония. Затем еще несколько мгновений обреченно разглядывала раскинувшийся перед ней пустырь. Вдали виднелись разномастные постройки, напоминавшие замкадье конца нулевых.

– Что это за место?

– Хоум, свит хоум, – усмехнулся полицай. – Не узнаешь свой Сектор Z?

– Он не мой, – хрипло сказала Аня.

– Твой, чей же еще? – полицай бесцеремонно схватил Аню за руку и вытянул из недр автозака наружу. – Стена в паре километров отсюда. Надеюсь, до тебя дошло, что лезть через нее не надо. В следующий раз ты можешь просто не доехать до Хай Корта – всем плевать, если очередной зэт нарежет коней в автозаке.