– Подчиненные звери – не просто самостоятельные единицы, способные узнавать хозяина и временами выполнять команды. Это часть хозяина буквально. В звере не может быть «неизвестно откуда взявшейся агрессии». Эта агрессия всегда идёт от главного в их паре. Ясно, к чему я клоню? – звучит ответ, который надолго оседает в моём сознании.

Не знаю, как долго мы шли, не вспомню, в какие стороны поворачивали и как часто переступали через коряги…

Мои мысли сосредоточены исключительно вокруг полученной информации.

В звере не может быть «неизвестно откуда взявшейся агрессии».

Это что же получается? Адам был зол на меня? Но зачем тогда спас потом?.. И с чего бы ему вообще злиться?! Мы же не виделись столько лет после единственной короткой встречи! Уверена, даже узнать меня было бы сложно, что уж говорить про возникновение сильных эмоций во время случайного столкновения! Или…

– Саша! – поймав меня за руку и не позволив запнуться, и улететь на землю, выкрикивает Лер, – Как долго я должен звать тебя, чтобы ты, наконец, очнулась?!

– Позови по настоящему имени и узнаешь, – без интонаций отвечаю.

– Это не я придумал сменить тебе личность. И не я предложил сменить имя. Это были ваши решения! Ваши с главой, – напоминает Лер.

– Ты прав, извини, – останавливаюсь и хлопаю себя по щекам.

– Ты начинаешь строить догадки, но, поверь, для этого ещё слишком рано. Тебе необходимо получить всю информацию… и ты её получишь, – звучит странный совет.

– Так говоришь, будто знаешь, о чём я думаю, – чуть резче отвечаю, осаждая его.

– Твой потерянный взгляд слишком красноречив. Выглядишь так, будто потеряла опору под ногами, – констатирует новый глава дисциплинарного комитета, повернув ко мне голову, – Мне даже жаль тебя. Ладно, давай так… можешь спрашивать – я на всё отвечу. Даю слово. Но только один вопрос.

– Какого уровня сейчас Адам?

Прищуренные глаза смотрят на меня в ответ с таким недовольством, что впору засмеяться – но мне не смешно.

– Это мой вопрос, начальник, – на всякий случай подтверждаю.

Я не буду играть в эту игру с «разрешенным уровнем доступа».

Либо меня допускают до информации, либо нет.

А тут уже очевидно, что «нет».

И все выводы я должна буду сделать сама, когда увижу всё своими глазами… однако, я не хочу и не буду торопиться.

Ни с выводами, ни со встречами.

– Он на границе между ступенями Основа и Развитие Духовности, – отвечает Лер, спустя бесконечно долгую минуту.

…

У формирования духовного тела есть несколько уровней – Накопление Энергии, Создание Основы, Основа. Дальше идёт ступень Развитие Духовности и затем уже Наставник. Асом в академии становятся с момента фактического создания Основы.

И Адам был Асом, когда мы с ним встретились.

Однако, он никогда не был наставником…

Это было моим заблуждением.

А проверить это заблуждение было невозможно: Адам не носил официальную форму академии, как сейчас её не носил Лер…

– Не хочешь спросить, как долго он находится на этой ступени? – интересуется невзначай мой новоиспеченный начальник.

– Очевидно, что тебе хочется ответить на этот вопрос, – отзываюсь бесстрастно.

– Он действительно быстро развивался для простого ученика без связей, – как мы все тогда полагали, – потому был назван гением академии. Однако, получив основу, он замедлился в развитии. Я бы даже сказал, критически замедлился – по меркам его собственного темпа. Свой путь до Аса он прошел за шесть лет, преодолевая новую ступень каждые два года. И с тех пор не смог поднять уровень… от слова совсем. Об этом не говорят, потому что пять последних лет он находится на Сером Пике, а оттуда информация просачивается редко, однако, мне известно, что продвинуться в развитии духовной воли у него не получается.

– Его что-то тормозит? – предполагаю, продолжая идти вперёд и глядя под ноги.

– Возможно. Либо это его предел, – слышу ответ без интонаций.

– Кажется, звание гения академии здесь раздают направо и налево без какой-либо проверки истинных способностей, – фыркаю без веселья. Скорее даже зло.

– «Гении» нужны академии. Без них у учеников может пропасть стимул. Особенно с местной системой ценностей, – флегматично протягивает Лер.

Ничего не отвечаю и несколько минут иду молча, пытаясь смириться с услышанным и стараясь не сделать выводы сгоряча…

– Ты всегда был последователен в своём отношении к Адаму: я помню, как ты менялся, стоило мне заговорить о нём… однако, сам Адам никогда ничего не имел против тебя. Даже более того! Это благодаря ему я простила тебя и приняла таким, какой ты есть, – произношу в итоге.

– О, ты приняла меня! – хмыкает Лер, отводя взгляд в сторону, – Благодарю, это приятно. Потом напомни, в какой момент и как я тебя обидел?

– Ты прекрасно помнишь, в какой момент это произошло. Мы после этого даже не виделись… – опускаю глаза вниз, ощущая, как неприятно становится от воспоминаний о той ситуации.

– Это не тогда ли, когда ты по пьяни переспала с малознакомым старшим – отношение к которому всех в академии уже должно было навести тебя на мысль, что это не простой послушник… и когда тебе высказали за поведение, порочащее честь любой девушки, но сохранили твоё положение и даже позволили остаться безнаказанной? Помнится, я тогда пришёл сообщить тебе, что продолжать свои попытки наладить личную жизнь вместо продолжения самосовершенствования, будет не лучшей идеей, после чего ушёл выполнять свои прямые обязанности, – Лер останавливается и разворачивается ко мне, прямо и уверенно встречая мой взгляд. – Я не уверен в том, насколько по-разному мы воспринимаем те события, но что-то подсказывает, что я тебя не предавал. Не подставлял. Не унижал. И не обижал.

Смотрю на него, кусая щеки изнутри.

Слышать нечто подобное было неприятно. Даже больно.

Но крайне полезно.

Именно поэтому я сейчас терпела молча…

И всё же:

– Не знала, что секс на территории академии запрещён, – ровно произношу, решив довести разговор до конца.

– Он не запрещён, но не поощряется. Тут тебе не реалити-шоу для молодых людей без цели и талантов: мы сюда приезжаем не семью строить – мы собираемся вместе, чтобы работать над собственным бессмертием. И тебя в тот день отчитывали не столько за секс, сколько за то – где, с кем и как он у тебя произошёл. Помнится, вы с Дмитрием нарушили все правила, решив отдаться на волю чувствам, – сухо произносит Лер.

Сжимаю ладони в кулаки и сдерживаю порыв огрызнуться или как-то защитить себя. Он во всём прав. Меня занесло: я забыла, где нахожусь.

Но в своё оправдание могу сказать, что мне критически не хватало поддержки и банального человеческого тепла. Меня столько раз задирали, обесценивая весь мой труд над собой и вынуждая бесконечно задаваться вопросом – что со мной не так? В то время, как «не так» было со всей академией, а вовсе не со мной…

Я была новичком в этих водах и, разумеется, наделала ошибок. Но должна ли я винить себя за это?

– Эта страница моей жизни никогда не будет листом славы – однако, для стены позора она тоже не годится. Какой тут состав преступления, кроме глупости? Скажу прямо, я не стану извиняться за произошедшее – да и не перед кем!.. То был мой путь проб и ошибок. Путь, который привёл меня сюда – в это время и в это место, такой, какая я есть. Если тебе нестерпимо стыдно идти рядом, можешь объединить меня в пару с кем-нибудь другим для патрулирования леса. А, если нет, то незачем предаваться нравоучениям: на пользу нашим отношениям это точно не пойдёт.

– Мне не нужны никакие иные отношения с тобой, кроме рабочих!

Поспешный ответ Лера вынуждает застыть с резко опустевшей головой.

Он настолько брезгует…?

– Я тебя услышала, – бесцветно отзываюсь и иду вперёд.

– Я… я не то имел в виду… – резко качнув головой, произносит Лер, – Святослава… Свята!

– Не называй меня так! – останавливаю мужчину, стремительно развернувшись и вытянув руку вперёд, – Для тебя я только Саша. После окончания расследования у тебя не будет повода обращаться ко мне: я сделаю для этого всё возможное, обещаю. И проложу между нами такое расстояние, которое будет способно избавить тебя от необходимости помнить о моём существовании.

– Прошу, не торопись, – мягко просит Лер, мгновенно превращаясь в ласкового кота – этакий эквивалент пряника после кнута. – Я не хотел тебя задеть. Это…

– Умолкни, – требую, уловив звуки тихого разговора где-то далеко впереди, способного перетянуть на себя всё внимание с нашей неудачной попытки обсудить прошлое.– Разве не слышишь голоса? Ты можешь спугнуть тех, кто прячется в лесу!

Долгое молчание за спиной вынуждает обернуться: ни за что не поверю, что Лер способен так просто проглотить мою грубость – даже после того, как сам обидел меня…

Так и есть! Тот стоит, смотрит пристальным взглядом, в котором не было ни капли покаяния или смирения.

– Какой у тебя уровень? – неожиданно спрашивает он.

– А я почём знаю? Я была убеждена, что очнулась с уровнем Наставника, но вполне возможно пока это только Развитие Духовности. Я не ощущаю полного контроля над своей силой и всё ещё исследую все свои новые возможности, – жму плечом, стараясь выглядеть безразличной.

Вообще-то о том, что я должна быть на уровне Наставника я услышала из обращения к себе того рыженького паренька, а глава академии лишь подтвердил это при Дмитрии словами о важной наставнице… но, кажется, данное определение касалось меня из будущего – через пять лет, когда я должна была выйти из пещеры! Формально же я сейчас лишь на середине пути.

А Лер теперь явно слабее меня и не владеет божественным зрением, потому не может определить уровень моей силы. Это и хорошо, и плохо одновременно. Но больше всего – непривычно.

– А что? – прищуриваюсь.

– На несколько километров вокруг – ни одной живой души. То, что ты слышишь… этот разговор происходит намного дальше, – спокойно поясняет Лер. – Если ты и на ступени Развития Духовности, то, считай, почти на финише.

– А у Дмитрия какой уровень? – невзначай спрашиваю.

– Он стал наставником пару лет назад. Он же гений, – сухо отвечает Лер.

Разумеется.

Зачем, собственно, спрашивала?

Он из нас всех – истинный гений академии. А все остальные просто высоко подпрыгивают в попытке дотянуться.

– Так ты меня успокаивал, убеждая, что моя энергия изменилась, и что Дмитрий меня не узнает? Ты не можешь быть в этом уверен без своих артефактов! Верно? – внимательно смотрю на главу дисциплинарного комитета и по совместительству владельца загадочной сокровищницы, полной не менее загадочных предметов.

– Я верю Первому наставнику. Если он счёл достаточной твою маскировку, значит, этого и впрямь достаточно.

– Да уж! – усмехаюсь, запрокидывая подбородок, – Я ведь правильно поняла – ты предлагаешь мне успокоиться, уверовав в главу академии?..