– Если бы не ты, он был бы жив, – вскакиваю на ноги, толкаю ее к двери, – пошла вон из моей комнаты! Убийца! Меня не удалось продать, так ты решила довести папу. Это тебе с рук не сойдет!

Она сбрасывает маску скорбящей вдовы. Хищной походкой приближается.

– Если я такая страшная… то ты должна понимать, Яна… я не остановлюсь. Лишу тебя всего. Продам какому-нибудь омерзительному старому извращенцу-садисту. У твоего папаши было много друзей…

– Пошла вон! – рычу.

– Берегись, девочка… – она разворачивается ко мне спиной и идет к двери, – ходи и оглядывайся.

Когда дверь за Ксюхой закрывается, я хватаю первую попавшуюся вещь (это оказывается пустая ваза) и швыряю в стену. От бессилия выть хочется.

Беру платье, которое принесла мачеха и выкидываю в мусорное ведро. Распахиваю шкаф. Кое в чем она права: я должна достойно проводить папу. Выбираю черное платье с кружевными рукавами.

Укладываю волосы волнами и наношу сдержанный макияж. Ради папы… это все ради него…

Раздается громкий стук в дверь. Делаю глубокий вдох. Встаю и иду открывать. На пороге стоит горилла. В огромных ручищах вешалка с платьем в чехле и несколько пакетов.

– Могу войти? – сухо спрашивает.

– Угу, – отхожу, впускаю мужчину.

– Босс сказал, что вы должны быть готовы к семи. Не успеете, поедете на фуршет голой. Если что, это цитата.

А в лицо мне это сказать слабо?! Сжимаю руки в кулаки. Вояка разворачивается и направляется к двери.

– Багир! – тихо зову его.

Он останавливается.

– Прости меня, – выдыхаю, собравшись с мыслями, – я вела себя грубо. Просто не запомнила твое имя и…

– Все нормально – на его губы ложится ухмылка, – я понял.

На душе становится легче. Это после извинения? Мужчина уходит, прикрыв за собой дверь. Возможно, я все-таки смогу наладить свою жизнь здесь. Но мне нужны свои деньги.

После университета я работала у папы в компании.

Нужно спросить Мурада, сможет ли он помочь мне с работой.

Беру платье, аккуратно стягиваю чехол. Черное платье-бюстье бренда Zimmermann. Длиной по колено, вполне себе приличное. Подол многослойный из полупрозрачной воздушной ткани.

– Ничего себе, – прикладываю наряд к себе, – да ты знаешь толк в женских платьях, Мурад.

Первый порыв – рвануть и расцеловать мужчину. Но я придумываю план получше. Сегодня я буду вести себя хорошо. Ему не придется бегать за мной. Искать. Спасать.

А ночью… я как следует отблагодарю Мурада за столь щедрый подарок.

Закусываю губу. Смотрю в зеркало и вижу свои пунцовые щеки. Глаза горят. Так всегда, когда я думаю о Горцеве.

Иду в душ, тщательно мою голову. Делаю маску, пилинг. Бреюсь везде. Выхожу и сушу волосы. Я не должна подвести Мурада. Раз так тщательно готовится, значит, будет что-то важное.

Решаю сделать вечерний макияж. Подготовка к фуршету возвращает меня обратно, в мой розовый мир без проблем. Когда папа брал меня на разные мероприятия. Мы ходили в театр, оперу.

На балет. И я даже не задумывалась, что это все обеспечивает мне один человек. Отец. А сейчас я словно выброшенный на улицу котенок. Все, что мне остается, это царапаться и кусаться.

Чтобы выжить.

Я ведь так боюсь, что Мурад меня выкинет, как ненужную вещь. Каждый день просыпаюсь с мыслью, что вдруг стану не нужна. Чужая. Мне хочется видеть, что я важна. И что Горцев не бросит меня…

– Мне так страшно, что ты оставишь меня, – касаюсь платья, словно через него пытаюсь достучаться до мужчины, подарившего мне его, – и я делаю все… для того, чтобы ты так и сделал…

Всхлипываю. Дурочка. Обнимаю себя руками, пытаясь ощутить хотя бы призрачную безопасность. Но ее нет. Это не мой дом. У меня вообще нет дома.

Соберись!

Расправляю плечи. Втягиваю слезы, не позволяя им пролиться. Сегодня я позволю себе расслабиться. А завтра уже подумаю, что делать дальше.

– Яна, – тихий голос Багира раздается ровно в семь, – вы готовы?

– Да! – беру сумочку, в последний раз смотрю в зеркало.

Платье село идеально. Его дополнили высокие серебряные лодочки и такая же сумочка. Еще в пакете были сережки из белого золота. И браслет. Я надела все, что сказал Мурад.

– Настоящая леди, – улыбается мой охранник, – пойдемте? На таких каблучищах дойдете?

– У меня огромный опыт, Багир, – хихикаю.

А он весьма милый. Огромный и суровый, но рядом с ним я чувствую себя в безопасности.

– Ты поедешь с нами? Будешь меня охранять? – спрашиваю, пока мы спускаемся по широкой лестнице в гостиную.

– Да. Этот прием… вас там ждет много интересного.

– Можно на ты, – улыбаюсь.

– Заметано! – басит он.

– Вы уже подружиться успели? – Мурад ждет меня внизу.

Такой красивый, в черном костюме. Ему безумно идет этот цвет. Молча спускаюсь и вкладываю ладонь в его. Горцев нежно касается губами моих пальцев.

Облизываю губы.

– Я готова. Багир классный, – подмигиваю охраннику.

– Даже не думай его окрутить, – хмурится Мурад.

– Вот еще, – вздергиваю подбородок, – я просто хочу нормально общаться с людьми. Не этого ли ты хотел от меня?

– Я рад, – спокойно отвечает, не отпуская мою руку, – у меня для тебя сюрприз.

– Еще один? – удивляюсь.

Горцев идет к дивану и берет с рядом стоящего столика плоскую бархатную коробку.

– Из той же коллекции, что и серьги с браслетом, – достает изящное колье, – позволишь?

Я разворачиваюсь. Мурад застегивает украшение. Места, где кожи касаются его пальцы, начинают пылать. Я очень смущена. Хотя привыкла к подаркам.

– Спасибо. Это платье волшебно, – тихо говорю.

Горцев усмехается.

– Поехали. На месте тебя ждет еще один сюрприз.

Глава 14

Яна

Я давно не выходила в люди. Будучи наследницей Чикина, я часто тусовалась. Не думала о будущем.

Сейчас, сидя рядом с Мурадом на сиденье лимузина, меня терзают вопросы. Зачем я ему на самом деле? Что он чувствует ко мне? Что чувствую к нему я? И почему при мыслях об Уолсе мое сердце бешено колотится?

Интересно, Клим будет на фуршете?

– Кто такой Мартынов? – задаю нейтральный вопрос.

– Партнер твоего отца. Они одного возраста. Он очень скорбел после его смерти. Ты можешь ему доверять, Яна, – такое чувство, что Мурад не очень хочет говорить.

– Его не было на похоронах. Тогда какой он друг? – не понимаю.

– Это сложно объяснить, Яна. Иногда тот, кто улыбается тебе в лицо, намного опаснее того, кто предпочитает не обременять себя формальностями.

– Похороны друга это не формальность. Ты там был… потому что ты хорошо знал папу. И он тебе верил.

– Все не так просто, Ян. Мир не делится на черное и белое. Он по большому счету серый. И разные люди в разных ситуациях ведут себя по-разному. Иногда сами себе противоречат.

– Такое чувство, что ты нарочно меня путаешь, – закипаю.

Мурад накрывает мою руку своей. Я вижу в его глазах вину. Но почему?

– Мы сейчас едем в звериное логово, Яна. Прошу, держись меня и Багира.

А Клим? Неужели не приедет? Поджимаю губы, чтобы не выдать разочарования. Кажется, я скучаю по этому татуированному чудовищу.

– Приехали, – водитель ставит машину на парковку.

Мурад выходит. Затем открывает мне дверь. Осматриваюсь. Мы стоим у дворца. Иначе не сказать. По сравнению с этими хоромами наш с папой дом – просто избушка.

– Ничего себе! – вырывается у меня. – Этот Мартынов большая шишка.

– Депутат, – Мурад берет меня под руку, – пойдем, осмотримся.

На просторной парковке у дома много дорогих машин. Даже не просто, а неприлично дорогих. Вокруг дома раскинулся пышный зеленый сад. Чуть поодаль несколько небольших зданий, увитых плющом.

– Вот и ты, – от созерцания богатств слуги народа меня отвлекает голос Мурада, – Клим.

Сердце пропускает удар. Я медленно разворачиваюсь и сталкиваюсь с тьмой. Тут же ныряю в нее, пока к нам хищной походкой подходит Уолс. Кожа покрывается мурашками.

– Рада ему? – шепчет мне на ухо Мурад, я слегка киваю.

Я рада! Очень!

– Добрый вечер, – Клим не сводит с меня своих черных глаз, – ты ослепительна, принцесса.

Берет мою руку и прижимает к губам. Боже! Мне становится так жарко, словно на улице тридцать градусов. Стараюсь выровнять дыхание и не показать своей радости.

Не дождется!

– Добрый, Уолс. Я думала, что тебе не по душе такие мероприятия.

– Почему же? – он сует руки в карманы брюк.

– Тут скука смертная. По крайней мере обычно. Богатеи делают вид, что они потомки аристократов, хотя на деле все холопы в десятом поколении, – фыркаю, – а говорят-то как! Высокопарно. Хотя порой сами не понимают, что несут.

– А ты? – ухмыляется Клим, и от этой его улыбки низ живота скручивается до боли.

Я хочу его! После того раза в кабинете, когда Уолс со всей мощи вбивался в меня, до безумия желаю повторения! Один его взгляд сводит меня с ума!

Сжимаю руку Мурада.

– Что я? – вздергиваю подбородок.

– Тоже потомок холопа? – насмешливо щурится.

– Не знаю. Мы с папой никогда не корчили из себя аристократов. И вот это все, – окидываю взглядом замок депутата, – нужно лишь для того, чтобы самим себе доказать свою значимость.

– И у меня это отлично получается, – раздается низкий бас сзади, у меня волосы дыбом на руках встают, – Яна Чикина. О твоем остром язычке ходят легенды.

К нам приближается мужчина в возрасте. Рядом с ним семенит молоденькая блондинка с большой грудью. Еле держусь, чтобы глаза не закатить. Ну как банально!

– Ты очень похожа на Василия, – произносит он, – в тебе его сила. Неужели решила взять на себя бразды правления?

Его спутница придирчиво осматривает меня. Ее взгляд цепляется за дорогие украшения и брендовое платье.

– Это Zimmermann?! – округляет свои густо накрашенные глаза.

– Да.

– Лимитированная коллекция! – в ее глазах появляется уважение. – Как достала?

Вот по этому всему я совсем не скучала. Бесконечные обсуждения платьев, туфель, брендов и кто с кем трахается…

– Подарок, – жмусь к Мураду, демонстрируя, что этот бородатый красавец мой.

Чувствую на себе взгляд Клима. Он гоняет туда-сюда мурашки по моей коже. Я ведь ощущаю его физически! Так и тянет взглянуть на Уолса. Но я смотрю прямо на Мартынова. Это же он, правда?

– Жень, ты бы хоть представился, – говорит Мурад, – а твой дом и правда похож на дворянскую усадьбу.

– Его Миланка обустраивала. Я тут ни при чем. Съездила в Лондон и там нашла дизайнера.

Ага, с которым изредка потрахивается. Или не изредка. Высшее общество гниет мама не горюй. Тут все спят со всеми, все это знают, но при этом смеют задвигать о верности и человеческих ценностях.

– Очень приятно, Евгений…

Яковлевич, – мужчина хватает мою ладонь и жмется к ней губами.

Спешу отнять руку. От приторной улыбки уже болит лицо. Господи, где тут выпивка?

– Я бы хотел поговорить с тобой, Яна, – говорит Мартынов, – о том, что дальше будет с подпольным бизнесом твоего отца. Все, кто сейчас здесь присутствуют, пока ждут. Но знай, что каждый из этих людей хочет отщипнуть кусок от дела Чикина. Лучше, если я помогу тебе разобраться во всем.

Напрягаюсь.

Мартынов уходит.

Резко разворачиваюсь к Мураду.

– Что за подпольный бизнес отца?! Он же врет?! У папы был только этот… легальный. Он продавал…

– Нет, Яна, – тихо отвечает Горцев, – твой отец владел не только легальными компаниями. Его холдинг не приносит и половины того, что подпольный бизнес.

– Нет! Папа не мог… – делаю шаг назад, – это неправда! Он был хорошим человеком!

Меня прерывает смех Клима. Ледяной, жесткий. Уолс подходит ко мне вплотную. Нависает сверху.

Я вся сжимаюсь. Не верю! Папа не такой! Не такой…