– Садись, – он забросил мясо в багажник машины, а потом открыл мне дверь. И закрыть уже не дал.

Встал во весь проем, расставил ноги широко по привычке.

Загородил меня собой от всего рынка.

– Что? – я едва подняла на него глаза, полумертвая от позора.

– Должок, солнце, – он хищно улыбнулся. – Ты мне должна поцелуй, помнишь?

Глава 5. Тимур

Вообще-то я очень хороший.

Мне батя так всегда и говорил: «Ты, конечно, мой сын, Тим, но такой хороший…». А, он, по ходу, что-то другое имел в виду. Там продолжение было не очень приличное обычно.

И каждый раз разное.

Но я ведь реально хороший! И женщин никогда не принуждал ни к чему. Объяснить, что Каринэ меня уже любит, просто не осознала этого, это ж не принуждение, верно?

Это помощь!

Я оперся руками о края сиденья и наклонился к ней.

– Давай. Я готов!

Темные глазищи в окружении черных длиннющих ресниц диаметром стали как противотанковая мина. Были б зрачки зеленые – хер бы отличил, честное слово.

Будущая женушка вжалась в спинку сиденья и замотала головой.

– Не буду я!

– Почему?

– Я… Мне…

– Каринэ, у нас был договор! – напомнил я ей. – Я тебя отпустил, а ты меня за это обещала поцеловать. Так?

Она медленно и ярко заливалась румянцем.

Прелесть просто. Наивнячок мой невинный. Ну, кто ж военному такие вещи обещает? Подписалась – исполняй. Я же не отстану в любом случае.

– Я жду, – я подставил ей скулу. – Нас никто не видит, если что, тачка тонированная в хлам. Если только на мой филей кто-то любуется сейчас.

Она покраснела еще сильнее.

Бляха…

А что, такое вообще возможно? У меня морда горит только в бане, если час просидеть. А у нее как-то само собой выходит.

– Я жду.

Девушка вдруг крепко зажмурилась.

Выдохнула резко, как будто в воду прыгать собралась. Вытянула губы трубочкой и потянулась вперед. Я отклонился. Ну, какая красотка!

Губки алые, пухлые!

Щечки розовые, кожа как персик в саду ее матери. И сладкая она настолько же, я уверен. Ресницы Каринэ дрогнули, и я понял, что за любованием могу и пропустить вспышку.

Обхватил ее голову ладонями, коснулся ее губ своими.

Она обман раскусила сразу.

Забилась в моих руках, замычала. Заколотила меня по плечам. Но уже было бесполезно. Я уже попробовал. Поддавил ей скулы пальцами и солнышко сразу же раскрылась. Впустила в себя мой язык, ахая.

Кто там грехи отпускает у них?

Я потом извинюсь за знание болевых точек. Прям вот от души!

Каринэ была адски классной! Целоваться не умела совершенно. Толкалась мне навстречу языком, сопротивлялась. И только еще сильнее делилась своим вкусом. Давала себя распробовать всю, без всяких капризов и жеманства.

– Тигрица моя, – я оторвался от нее с восхищением.

Она хапнула воздуха с отчаянным стоном.

Выбившиеся прядки волос упали поверх моих пальцев на ее щеки. А в глазах-то что, ух!

– Ты с ума сошел?!

– Вот так всегда со мной и делай, ладно? Ты охуенная просто, моя прелесть!

– Ты! – она задохнулась от гнева, но щеки снова залились краской.

Я с сожалением отпустил ее.

Эх, черт, дева реально огонь! Хоть прямо здесь ее раскладывай. Но, нет. Я хочу растянуть это удовольствие. Ее уламывать тоже кайфово. Потом буду внукам рассказывать, как их бабка стеснялась поцелуйчиков с классным дедом.

– Ты меня опозорил! Перед всеми! – Каринэ закрыла лицо ладошками.

Ну, звиздец…

От положения рук ее локти зажали пышную грудь между собой. Еще больше выставили мне на обозрение. Аппетитные розовые округлости, от которых слюна текла ручьем, а член рвал форменные штаны до дыр.

– Ты меня не слышишь, что ли?!

– А? – я кое-как оторвал взгляд от сисечек, что подталкивали пересмотреть свои принципы прямо здесь и сейчас и перестать быть хорошим.

– Хам! – Каринэ поняла, куда я смотрю, и прикрыла грудь руками. – Отвернись сейчас же!

Я удивленно посмотрел на нее.

Она что, в своей жизни только имбецилов встречала? Какой нормальный мужик отвернется от такого сокровища? Я не такой! Я в адеквате! У меня и справка есть. На службе дали.

– Отвези меня домой, – Каринэ кусала губы. – А еще лучше, выпусти, я сама дойду!

– Чтоб на мои сисечки все пялились? – охренел я.

– На что? – она еще плотнее обхватила грудь руками.

– Оу, прошу пардону, барышня. На ваш великолепный бюст, я хотел сказать, – мне хотелось заржать, но обидится ж. – Каринэ, ты прекращай херню нести, ладно? Никуда ты одна не пойдешь, я сказал уже. Щас доедем до дома, все будет нормально.

– Да не буде-ет! – в ее голосе вдруг прорезался плач.

– Будет, будет.

Я закрыл пассажирскую дверь и пошел к водительскому месту.

Ох, нихера себе!

На тачку реально пялились. Я привык, что местные и так на нас косились, мы ж по форме всегда ходим во избежание. Но такое внимание любопытных носов явно сегодня не из-за моей прекрасной персоны.

Вернее, не только из-за нее.

Я нахмурился. Видимо, Каринэ не зря переживала. Будут обсуждать. Я дернул на себя дверь. А пусть! Какая уже разница, я эту малышку не выпущу из своих загребущих рук, все равно за меня пойдет.

Так что, какая разница, в общем-то?

– Да, мама, – убитым голосом спросило мое солнце, прижимая телефон к уху.

О.

Теща.

Доложили?

– Мама, не ругайся, – со слезами в голосе попросила Каринэ. – Я сейчас приеду, да. Ладно, не приеду! Приду пешком! Одна! Да бегу я, бегу!

Я с удивлением посмотрел на нее.

Нихера себе заявочки! Да они совсем тут, заставлять девчонку тащить этого барана пешком, лишь бы только соблюсти какие-то неведомые приличия? Кому они упали?

Я со злостью завел машину.

Выжал сцепление, перекидывая передачу. Ща я объясню тут всем, с какой ноги шагать в строю положено, а кому на их правила покладено.

– Тимур! – Каринэ схватила меня за руку. Ойкнула тут же и отпустила. – Тимур, мне нужно идти одной. Выпусти меня, пожалуйста.

– Нет, – я выкрутил руль, чтобы не зацепить стальным отбойником пикапа впереди стоящую четверку Жигулей.

– Тимур, ты не понимаешь!

– Не понимаю, – я повернулся к ней. – Не понимаю, какого хрена ты должна шагать с этим сраным мясом одна пешком через половину поселка.

– Потому что ты меня сюда привез, – мое солнце опять жалобно скривилась, готовясь зареветь. – Потому что все видели, что ты устроил.

– А что я устроил? Защитил тебя от слов старого пердуна? Показал всем, что ты теперь моя?

– Да не могу я быть твоей, пойми! Ты русский! – взмолилась она, складывая ладошки. – А я нет. Мы разные!

– Зато дети будут красивые, – я нажал на педаль, посылая машину вперед.

– Ыыы, – Каринэ захлюпала носом.

Я долетел до гостевого дома в темпе. Злость гнала. Припарковался вплотную к воротам и распахнул дверь Каринэ:

– Пойдем!

– Куда?

Бля, дежавю по-кавказски.

– С родней твоей разговаривать буду. Свататься, бля, будем!

Глава 6

Я уже все прикинула в голове, пока ехали.

Если мама выгонит меня из дома, то я вернусь в город и выйду на работу. Займу денег у университетских девчонок и на месяц съема комнаты в общежитии мне хватит. А там – зарплата.

С голоду не умру.

Похудею, может, зато.

А вот если прибьет… Тут сложнее. Зато похоронят красиво, может быть, даже в этом самом платье. Чтобы в ад сразу попала за свое поведение. Там, наверху, разберутся точно, куда меня определить.

Тимур сжал мою ладошку и потащил по двору в дом.

Но туда войти не пришлось. Они сидели под навесом. И мама, с выражением дичайшего ужаса в глазах, и… Дядька. Да не один! Даже брата старшего с собой притащил.

Мне вдруг стало дико зло.

Ну, просто целая делегация по мою заблудшую позорную душу!

– Каринэ, – выдохнула мама, глядя на мою руку, что плотно лежала в ладони Тимура. – Это что?

Я опустила голову.

– Здравствуйте, мама, – а вот моему нежданному жениху на все было наплевать. Он вообще непробиваемый, судя по всему. – И ты, отец, здравствуй.

– Я тебе не отец!

– На нет и суда нет, – пожал плечами Тимур. – И туда тоже нет.

– Чего? – не понял дядька.

– Того. Жену мою будущую не обижай, говорю. А то я когда сердитый, могу и сломать чего ненароком. Нос там, руки, ноги. Возможно даже ребро.

– Ай! – мама вскинула ладони, закрыла лицо от стыда. – Дочка, да как же ты? Да разве я для тебя для такого позора воспитывала?

– Мама-а, – завыла я тихонько, безуспешно пытаясь выдернуть свои пальцы из железного захвата. – Мама, прости!

– Значит, так! – дядька вдруг встал, грузно опираясь на стол, что я утром отмывала. – Каринэ! Пошла в дом!

Я бросилась в сторону, но Тимур не отпустил.

Не просто не отпустил! Наоборот, подтащил к себе, обнял, обхватил за талию. И притиснул к себе как законную супругу. Ой, Всевышний! У нас при старших даже с законными женами такого делать не разрешается, а он!

Ну, все…

Теперь точно похоронят.

Интересно, а пригласительные на собственные похороны я еще успею девчонкам разослать? Я б красивые какие-нибудь выбрала. Мрачно-черные с розовым.

И с трагической надписью. Что-то типа: «Невинно убиенная дева».

– Дядь, ты своей женой командуй, – нахально посоветовал ему Тимур. – А со своей я как-нибудь сам разберусь, лады?

– А твоей тут нет! – съехидничал дядька. – И Каринэ твоей женой не будет, я ее продал уже. Заберут ее завтра! Считай, все!

– К-как продал? – я испуганно взглянула на маму.

Она что, знала?

Знала и мне не сказала?! Да, нет! У мамы был такой же потерянный взгляд. Не могла она такого сотворить, не могла!

– Аслан, как продал? – мама подскочила. – Что значит, продал?

– А вот так! – стукнул дядька по столу жирным кулаком. – Хватит, нагулялась! Опозорила всю семью, считай. Я тебя давно предупреждал, Нана, что ее надо приструнить.

– Аслан! – взревела мама.

Я смотрела на их ругань огромными глазами.

Нормально вообще? Я что, вещь какая-то, как можно меня вот так продать? Что вообще значит продал? Тимур хмыкнул, еще крепче меня обнимая. Я вскинула на него взгляд, а он только подмигнул.

– Обожаю семейные скандальчики, солнце, – он заговорщицки подмигнул. – Не обращай внимания.

Какой «не обращай»? Он с ума сошел?

Тут вообще-то моя судьба решается!

Да он просто пользуется ситуацией тоже! Я чувствовала, как его пальцы поглаживают меня по талии. Как сжимают, захватывая все новые участки моего тела и легонько их тискают.

Вот жук!

– Прекрати! – зашипела я змеей, выкручиваясь как можно незаметнее.

– Не нравится? – мужская ладонь сползла еще ниже.

– Тиму-ур.

– Ммм, – он почти замурлыкал как кот. – Мне так нравится, как ты меня зовешь. Встает сразу, прикинь?

Встает? Что встает?

Я откровенно затупила под жарким взглядом военного.

– Каринэ! – крикнула на меня мама.

– А? – я почти подпрыгнула.

– Нет, вы посмотрите на нее! Не стыдно тебе?! Шагай в дом, быстро!

Ой-ей-ей…

Этот тон я с детства помнила. Если мама начинала так разговаривать, значит, жди беды. Либо крапивой отходит, либо будет нотацию читать дня два, не меньше.

– Тимур, пусти меня, – тихо попросила я.

Сил выносить этот цирк у меня уже не было. Ноги просто не держали. Хотелось побежать в свою комнату и влезть под одеяло с головой, как в детстве. И чтобы все плохое как-нибудь само собой рассосалось.

Тимур меня как будто понял. Посмотрел мне долгим взглядом в глаза и расслабил руку.

– Уверена?

– Да, – я опустила взгляд. Смотрит он как будто в душу. До пяточек достает, все видит, все понимает.

– Ничего не бойся, поняла. Никто тебя никуда не заберет. Маму уведи, а с дядей я щас перетру по-мужски.