Женитьба по-кавказски (страница 4)
Мне не хотелось представлять, что Тимур с ним сделает.
Мне самой было наплевать на дядьку, но вот мама…
– Шагай, бесстыжая! – приказала она, хватая меня за руку.
Я почти побежала за ней.
Всхлипывала, утирала нос рукой, но не сопротивлялась. Шарахнулась в сторону, когда за спиной закрылась дверь дома, и мама развернулась ко мне.
– Дочка, ты с ума сошла?!
– Мама, я не виновата! – коленки окончательно растаяли, и я медленно поползла по стене вниз. – Мама, прости, пожалуйста, я не хотела!
– Чего ты не хотела? – наступала она на меня. – Чтобы весь рынок обсуждал, как тебя русский мужчина за собой таскал? Чтобы Муслима избил? Или чтобы меня трясли эти все кумушки, что я плохо тебя воспитала? Мне четверо позвонили! Четверо! Ты понимаешь, что это значит?!
Я рыдала уже в голос.
Прикрывала голову руками, ожидая, что мама влепит мне пощечину. Но даже если бы она так сделала – она будет права! Я ее подставила. Единственная дочка опозорила благочестивую женщину на старости лет.
– Быстро поднимайся, непутевая! – схватила мама меня за плечо.
Захлебываясь слезами, я заставила себя встать. Посмотрела в родное мамино лицо. Что она со мной сделает? Неужели замуж выдаст принудительно? За кого? За того, кому дядька меня пообещал?
– Где твой чемодан? Живо собирай вещи! Пошла, ну!
Глава 7
Снаружи что-то громко шуршало и скрипело.
Я вскинула голову и тут же застонала. Ох-хо-хоо… В затекшую от неудобного положения шею тут же кольнуло болью.
– Ох, Всевышний, – я обхватила ее ладонью и поморщилась.
Почему так темно?
Я растерянно огляделась вокруг. Да я же уснула сидя на полу. Среди разбросанных вещей, рядом с раскрытым настежь чемоданом, в который смогла собрать только несколько футболок и юбок.
И что, уже ночь? Сколько времени?
Я подскочила на ноги как ошпаренная. Красное платье так и осталось на мне. Я бросилась к двери. Закрыто! Мама меня заперла! Заходила же ко мне точно вечером! Увидела, что я уснула в слезах и не разбудила даже.
Я закусила палец.
А что это значит?
Значит, Тимур ушел. Чем вчера все закончилось, зачем мама отправила меня собирать вещи? Куда я теперь?
– Солнце, – в окне тихо звякнула стеклинка. – Ты спишь?
– Тимур? – я в ужасе шарахнулась к двери комнаты, прижалась к ней спиной.
Стекло в раме дрогнуло и резко просело вниз.
Я успела увидеть только мужские пальцы в полумраке, что подхватили его.
– А ты кого ждала? – улыбающееся лицо моего военного кошмара появилось в окне.
– Точно не тебя!
– А зря. Вариков-то у тебя больше нет. Ну, и что стоим? Иди ко мне.
– Тимур, что ты делаешь? – я скомкала платье в кулаках, делая пару шагов ему навстречу. – Уходи! Мама проснется, с ума сойдет!
– Как что? Ворую тебя, – он нагло пролез в окно, забираясь в мою спальню. – Ты ж хотела по-кавказски жениться, вот я и это… Исполняю мечты любимой женщины. А у вас не так воровать невест принято?
Я с тихим стоном обняла ладонью собственный лоб.
Нет, он реально сумасшедший.
– Ты представляешь, что ты делаешь? – зашипела я. – Ты меня так подставил, что мне теперь матери в глаза смотреть совестно! Кем я в ее глазах выгляжу?
– Ай, ты моя умничка! Ты уже собираешься, да? – Тимур внимательно осмотрел бардак на полу. Меня он опять не слышал вообще! – Какая ты у меня предусмотрительная, солнышко! Не жена, а золото будешь!
– Тиму-ур…
– О, да-а, – в его глазах замерцали искорки. – Еще раз так сделай…
Я даже ойкнуть не успела, как он сгреб меня в охапку.
Придавил к двери мощным телом, практически размазал по ней. И выдохнул жарко в губы:
– Знала бы ты, как я меня от тебя прет, солнце. Ты бы уже сама ко мне прибежала, отвечаю.
– Да отпусти ты меня, чудовище! – я закрутилась в его руках, но толку было чуть.
– Чувствуешь? – он толкнулся в меня пахом. – Хочет тебя как бешеный. Сочная ты, не могу. Колом стоит и не падает нихера!
Я запищала.
Это что, это он про собственный…ммм, орган говорил, что он встает?
Мамочка-а!
– Ах, ты, похотливое создание! – я вцепилась в его плечи. – Отпусти меня немедленно!
Давление большого тела стало вдруг сильнее. Тимур оторвал мои руки от своих плеч, переплел наши пальцы и поднял их кверху, упираясь в стену. Воздух! Воздух исчез, стоило ему снова меня поцеловать.
Хотя это был не поцелуй.
Он меня как будто пожирал. Напирал на меня, прижимался твердостью мышц. Сильный наглый язык надавил на мои зубы, заставил их раскрыться. И проскользнул в мой рот, выталкивая последний кислород.
Но через секунду как будто что-то изменилось.
Его напор ослаб. Движения уже не пугали, стали мягче. Я задыхалась под ним, пыталась вдохнуть, но не могла. Выталкивала его язык из своего рта, но только скользила по нему сильнее в ответ. Принимала его, прогибая свой.
Тимур больше меня не принуждал.
Он словно давал себя распробовать. Поглаживал мои пальцы своими, не пугал. Стирал нежностью мой страх, приучал к себе осторожно. Я тихонько застонала, когда он отстранился буквально на миллиметр. Не отпустил, не разорвал поцелуй. Дал вдохнуть, втягивая в себя мою губку.
Выгладил ее языком, слегка сжал зубами.
Это вот так люди целуются на самом деле?
Про это мне рассказывали подружки в университете? В голове мелодично зазвенели колокольчики, а в животе резко стало тепло. Нет, не тепло! Мне жарко!
– Тимур, пусти! – я уже сама упала на него, ища опору. Ноги отказывались держать.
– Никогда, – выдохнул он мне в ответ. – Все, солнышко. Пропал подполковник, скоро Самариной станешь, и это не обсуждается!
– Какой Самариной? – я кое-как сообразила, что это его фамилия. – Дядька с мамой меня за тебя не отдадут, неужели ты не понимаешь?
– Дядьке твоему некогда, он в ближайшие пару недель вообще ничего сказать не сможет, а теща тоже женщина. Договоримся!
– Ты что, избил дядьку? – в ужасе отпрянула я от него.
– Он сам упал, – отперся Тимур, выпуская меня из объятий. – Об стол два раза. А я кто такой, чтоб человеку мешать убиваться? Я старость уважаю!
Ой, все…
– Солнце, меньше слов, больше дела! Давай, вещички собирай, ага?
– Зачем?!
– Как зачем? – он даже выпрямился, подхватывая с пола какие-то мои одежки. – Я тебя забираю.
– Куда? – я упала обратно на дверь спиной.
– Так ворую же! Ты ж сама хотела! По классике, глянь – через окно! Кто бы сказал, что буду таким заниматься, я б его послал сто процентов. Давай в темпе, тачка под парами стоит у ворот уже! Ослик запряженный!
– И что, – я уперлась руками в талию. Он действительно не понимает всю дикость ситуации? – Вот так меня и потащишь? Через окно?
– А что не так? – он пожал плечами.
– Есть одна проблема, Тимур, – я обвела себя руками. – Не Дюймовочку воруешь. Я не пролезу.
– Говно вопрос, солнце!
Я не успела завизжать.
Коротко выдохнув, Тимур вскинул ногу в воздух. Армейский черный ботинок просто выломил тонкую оконную раму, роняя ее наружу, на землю с диким грохотом стекла.
– Путь свободен, моя госпожа! Но теперь надо все делать в темпе! А за окно я теще бабла на карту кину, не ссы! Я ж не вандал.
– Ты больно-ой! – взвыла я, в секунду оказываясь у него на руках.
Он с хохотом переступил через окно своими ножищами, прижимая меня к груди. И почти бегом потащил к машине.
– Каринэ! Дочка! – раздался где-то позади испуганный голос мамы.
Но Тимур уже запрыгнул вместе со мной за руль пикапа. Усадил на своих коленях и рванул рычаг машины. Двигатель мощно зарычал, унося нас обоих прочь от моего дома.
– Больной, говоришь? Зато весь твой! Готова замуж выходить?
Глава 8. Тимур
Блядь, вот серьезно, даже когда в училище в увал бегали через забор – так не трясло.
И после первого боя.
И после того, как на моих руках умер первый боевой товарищ. Потом были другие, да. Умирали от взрывов, от пуль. И мы стояли навытяжку над их гробами. Сцепив зубы, стреляли в голубое небо, раскрывая их душам дорогу наверх. Но так – меня еще не трясло.
Это было другое.
Как будто надпочечники вырабатывали совершенно другой адреналин. Незнакомый. Непривычный мне. Это был не боевой запал, это было совершенно противоестественное возбуждение. На что она меня толкнула?
Я выдохнул это возбуждение через хриплый то ли смех, то ли рычание.
Впервые в жизни я что-то своровал! Даже не что-то, кого-то!
Каринэ пищала. Вертелась на моих коленях, цепляясь за руки. И делала только хуже. Член стоял колом, упираясь ей между ягодиц. А от того, как она его собой натирала, захотелось притормозить.
Встать на обочину, задрать ей платье, дернуть молнию на ширинке и взять ее прямо здесь. Сделать своей сразу, без всяких подготовок. И я бы и сделал так, если бы не боялся.
Мне страшно было.
Увидеть потом, после всего, в ее глазах ненависть.
Она ж девочка совсем! Неопытная скромняга. Что в ее душе будет, если я так поступлю? И как мне потом на самого себя в зеркало смотреть?
Я не такой.
Я нормальный. А вся эта кража – просто ради развлечения. Просто потому что она так захотела. Я сжал пальцы на руле сильнее, еще глубже утопил педаль газа в пол. Все у нас будет и все будет так, как она захочет. Моя жена ни в чем не будет знать отказа, любой каприз исполню, это я уже понял.
– Маленькая моя, если ты не прекратишь вертеться, то у меня член скоро штаны проткнет, – я зарылся носом в пышные волосы.
Блядь, как же ты пахнешь.
Не водой никакой, ни мылом. Собой пахнешь одуряюще. Аж глазоньки куда-то под черепушку закатываются, епта.
– Ой! – Каринэ вздрогнула и замерла.
Вытянулась в струнку, осмысливая мои слова. Ну, я ж говорю – неопытная. Учитывая, как она от меня шарахается, так еще и девственница по ходу. В башке немного не укладывалось. Девчонка бойкая, жила в большом городе. Могла бы уже и порадоваться любовным премудростям. Но…
Традиции!
Вдруг себя для меня сохранила все же?
Если это так, то… В груди стало отчего-то тесно. Такая чистота мне еще не встречалась в жизни. Спрашивать не буду, все равно станет ясно скоро.
– Тогда дай я сяду туда! – Каринэ потянулась в сторону пассажирского места. – Пусти меня!