– На мель? – удивленно переспросила Лена. Посмотрев на баржу, пожала плечами. – Нет, на мель не села, просто против течения идет.

– Какую мель? – вмешалась в разговор тетка. – Разве не видите, что ее бурлаки тащат. Бурлаки баржи на мель садят, если напьются сильно. А эти – отсюда толком не вижу, но вроде все трезвые.

– Бурлаки?

Когда сказали, стало понятно, и все сразу же рассмотрел. Баржа идет против течения не сама по себе, бурлаки ее тащат на веревках или на лямках. Или как правильно? На бечеве?

Выдь на Волгу: чей стон раздается
Над великою русской рекой?
Этот стон у нас песней зовется —
То бурлаки идут бечевой!..

Оказывается, бурлаки существовали на самом деле, а не только на картине Репина или в стихах Некрасова.

Безусловно, теоретические знания для историка очень важны, но, если увидел явление собственными глазами – совсем другое восприятие. Жаль, что невозможно создать какой-нибудь НИИ времени, чтобы отправлять молодых историков на стажировку в прошлое.

– Иван Александрович, вы ни разу не видели бурлаков? – удивленно поинтересовалась тетушка, впервые назвав меня по имени-отчеству. – Разве на Волхове или на Неве их нет?

На Волхове и Неве? На Волхове бурлаков не видел – ни в той своей жизни, ни в этой. Сколько я в доме батюшки жил? Около недели. Если бы бурлаки были, увидел бы. А как с Невой? «Аврору» помню, еще какие-то корабли и кораблики, бурлаков не помню. Вслух отвечать не стал, просто покачал головой.

– Говорят, скоро бурлаков совсем не останется, только буксиры паровые, – сообщила Леночка и вздохнула. – Хорошо бы.

– А чего хорошего? – хмыкнула тетушка. – У мужиков, у которых земли нет или работы, в бурлаках за сезон по триста рублей выходит. Это если казенные баржи тянуть. А если купеческие, то все четыреста. Где они такие деньги заработают? Еще бы пили поменьше, домой бы денежки в целости донесли.

– Есть разница – казенные баржи тянуть или купеческие? – заинтересовался я.

– Конечно, – отозвалась Анастасия Николаевна. – Казна платит за восемь ног на тонну груза десять копеек за версту, а купец – двадцать. И за пуд ржи крестьянам по-разному дают – казна не больше сорока копеек за пуд, а купец – и пятьдесят заплатит, и шестьдесят.

– Деверь Анастасии Николаевны, младший брат покойного супруга, служит в Санкт-Петербурге и как раз и занимается закупкой хлеба, – пояснила Лена. – Он по делам и в Нижний Новгород ездит, и в Самару, на хлебные биржи. А если в Рыбинск, к нам заезжает. Жалуется, что купцы у крестьян зерно скупают, пока еще урожай не собран. И баржи для перевозки трудно купить – все разобраны. А ему надо зерно в столицу везти по Мариинской системе. Петербург – город огромный, его кормить надо.

Нелепо во время прогулки с женщинами вести разговор на тему экономики, но во мне проснулся историк.

– Тогда какой смысл крестьянам зерно государству продавать? – удивился я.

– У казны и закупки больше, и деньги она точно заплатит, – ответила тетушка. – Солидные люди с казной предпочитают дело иметь. Пока у крестьян закупают, то счет на пуды идет, но при продаже уже на ласты, а если по европейскому, то на тонны^[18]. Купцам трудно состязаться с казной. Не купят они столько, сколько казна закупает. На армию сколько зерна закупают? Деверь говорил, что лучшие артели – это женские, – сообщила она.

– Пьют меньше? – улыбнулся я.

– И пьют поменьше, – кивнула тетка, – и надежные они, а самое главное – обходятся дешевле.

Ну да, ну да. Труд бурлака тяжелый, явно не женский, а оплата меньше. Но даже в двадцатые годы прошлого, то есть будущего столетия, когда Советская власть провозгласила равенство, женщинам платили меньше, чем мужчинам.

– Иван Александрович, что мы все о скучном? – сказала вдруг Анастасия Николаевна. – Девушки мне говорили, что вы читаете прекрасные стихи. Не прочтете ли что-нибудь? Если хотите – то о любви. Читайте Леночке, а я просто постою, послушаю.

Неожиданно. Что бы этакое прочитать? Стихи о любви я Лене уже читал. Все остальное лезет из школьной программы. Если Блока? «Под насыпью, во рву некошеном, лежит и смотрит, как живая, в цветном платке, на косы брошенном, красивая и молодая».

Мрачновато, да и поезда здесь не ходят. Если Есенина? «Ты меня не любишь, не жалеешь, Разве я немного не красив?» Вроде и ничего. Нет, там пойдет про чувственный оскал, а через строчку еще хуже «Расскажи мне, скольких ты ласкала? Сколько рук ты помнишь? Сколько губ?» А про клен опавший? Нет, про это тоже не стоит. Не для ушей гимназистки про пьяного сторожа, приморозившего ногу. Ладно, была не была. Прочитаю Анну Ахматову.

Слава тебе, безысходная боль!
Умер вчера сероглазый король.

Вечер осенний был душен и ал,
Муж мой, вернувшись, спокойно сказал:

«Знаешь, с охоты его принесли,
Тело у старого дуба нашли.

Жаль королеву. Такой молодой!..
За ночь одну она стала седой».

Трубку свою на камине нашел
И на работу ночную ушел.

Дочку мою я сейчас разбужу,
В серые глазки ее погляжу.

А за окном шелестят тополя:
«Нет на земле твоего короля…»

Аплодисментов я не дождался, но и тетя и племянница почти одновременно полезли в карман, за носовыми платочками. Отерев слезы, Анастасия Николаевна кивнула племяннице, показывая на набережную:

– Леночка, ступай-ка вперед. Мне нужно поговорить с Иваном Александровичем наедине.

– Ну, тетя! – попыталась возмутиться Лена, но тетка была неумолима.

– Ступай-ступай… Не съем я твоего ухажера.

Моя будущая невеста немного надулась, но спорить с теткой не стала, а пошла вдоль набережной, демонстрируя спиной свое недовольство.

Я решил, что тетка сейчас начнет выговаривать мне за стихи, в которых имелся явный намек на женское прелюбодеяние, но Анастасия Николаевна заговорила о другом.

– Иван Александрович, как я понимаю – у вас вполне серьезные намерения в отношении Леночки?

Во как! Я еще даже и поухаживать не успел, а меня уже о намерениях спрашивают. Ответил честно:

– Серьезные. Правда, меня смущает, что Елене всего шестнадцать лет.

– Шестнадцать с половиной, – уточнила тетушка. Покачав головой, хмыкнула: – Вы знакомы меньше месяца, а у вас уже серьезные намерения. Не рановато?

– Рановато, – не стал я спорить. Пожав плечами, сказал: – Только какая разница? Понимаю, иной раз бывает и так, что люди годами примериваются друг к другу, а бывает наоборот. Мне достаточно. А сколько, по вашему мнению, нужно для того, чтобы полюбить девушку и сделать ей предложение?

Тетушка тоже неопределенно пожала плечами, потом сказала:

– Наверное, вы правы. У всех все по-разному. Но мне другое непонятно.

– Что именно?

– Почему Леночке самой приходится делать первые шаги?

От изумления я даже остановился.

– В каком смысле – Леночке самой приходится делать первые шаги?

– В прямом. Понимаю – когда вы болели, девочка забеспокоилась и явилась в ваш дом. Но потом-то почему вы не пришли в гости? Явились бы, девочке не пришлось бы искать предлог для знакомства с родственниками. Где это видано, чтобы барышни сами кавалеров в дом приводили?

Вот те на! Ну, Наталья Никифоровна, консультант хренов!

– Я думал, что для прихождения… для прихода в гости нужен какой-то повод, персональное приглашение, – проблеял я.

– Да уж какой повод? – усмехнулась тетушка, став вполне симпатичной. – Мы, чай, не при Алексее Михайловиче живем, барышень по теремам не прячем. Коли придете – кто вас прогонит? И мне спокойнее, если вы на глазах будете. А если приглашение станете ждать – Лена за это время замуж успеет выйти.

– Нет уж, никому другому не отдам! – всполошился я. – Прямо сейчас к вам в гости и набьюсь. У меня вон, даже конфеты есть к чаю.

Я полез в карман, чтобы продемонстрировать свой подарок. Но снова конфуз. Не подумал, что у пальто карман более тесный, нежели у шинели, и конфеты, сложенные в пакет, слиплись. Решив, что шоколадом смогут перекусить вороны и голуби, населявшие Соборную горку, собрался выбросить содержимое пакета, но был остановлен тетушкой.

– Куда это вы их? – перехватила она мою руку.

– Сейчас в лавку забегу, еще куплю и побольше, – пообещал я.

– Ничего, эти тоже еще сгодятся, – заявила тетушка, отбирая пакет. – А в лавку вы сбегайте. Я даже подскажу, что Леночка марципан любит.

Анастасия Николаевна, я вас люблю!

Глава шестая
Это не Сонечка Мармеладова

Плохо, если приходится трудиться в поте лица и бегать с высунутым языком, но еще хуже, если работы нет. А ее нет уже две недели, не меньше. Никто никого не убил, не ограбил. Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить. Но даже плевого дела, для мирового судьи – кражонки рублей на сто, незначительных увечий, – тоже нет.

Вся моя деятельность за последнее время свелась к «раскрытию самоубийства» реалиста Гришки Петрова, оказавшегося инсценировкой. Фрол Егорушкин со смехом рассказывал, как они отыскали «утопленника» в бане у одного из его дружков, вытащили и отвезли домой. Отец и мать, уже получившие известие о гибели сына, появлению отпрыска вначале обрадовались, потом, узнав детали, пришли в ярость и порешили его выпороть. Но так как реалисту уже стукнуло шестнадцать, а лоб он здоровенный, то попросили городовых о содействии. Егорушкин со Смирновым с удовольствием подержали ревущего парня, а отец с матерью, с не меньшим удовольствием, его выпороли. Думаю, родители давно мечтали отодрать сына-балбеса, но сил не хватало справиться с орясиной. Зато теперь отвели душу.

Увы, дело «о самоубийстве» никуда не пристегнешь. А в остальном, как я уже говорил выше, скукота. Ничего удивительного. Конец октября, сырость, дороги раскисли, пароходы почти не ходят, а железной дороги, из-за которой преступность вырастет, пока тоже нет. Своих мазуриков мы наперечет знаем, они в Окружной тюрьме сидят, а те, кто на воле, пытаются обустроить новую жизнь. Ждем ноябрьской ярмарки, на которую съедутся не только честные продавцы и покупатели, но и криминальный люд.

В общем, сиди на попе ровно и радуйся. Изучай французский, уголовное право и потихонечку начинай учить латынь, потому что высшее юридическое образование понадобится, а без языка древних римлян диплома не получить даже экстерном.

Ну и еще одно занятие для себя отыскал. Нужно записывать все, что известно мне о старых (и не очень) методах раскрытия преступлений и учета преступников – бертильонаже там, дактилоскопии. Если бы в той жизни учился на юриста, наверняка бы знал все досконально. Теперь же приходится выуживать из памяти когда-то прочитанное, увиденное в кино и кое-как систематизировать. Пока не знаю, как сумею это использовать, но попробую.

На личном фронте никаких изменений. Анастасия Николаевна твердо сказала, чтобы в гости господин Чернавский приходил только по воскресеньям, а в иное время Леночке учиться нужно и не отвлекаться на кавалеров. И уж тем более – не лобызаться за занавеской, считая, что никто не увидит.

Слово-то какое – лобызаться. И не было ничего такого. Подумаешь, успел разочек чмокнуть девушку в щечку и пару раз в губки. Какое там целование, если девушка целоваться не умеет? А тетушка, между прочем, могла бы и не подглядывать. И не расстраивать меня лишний раз, заявляя, что раньше следующего лета даже заикаться не стоит о предложении. Мол, пусть сначала Лена закончит гимназию. Понятное дело, что в рассуждениях тетушки есть рациональное зерно, но если помолвка летом, то когда же свадьба? Сумеет ли отец Лены приехать в Череповец? Вряд ли. А уж я тем более вырваться в Белозерск не смогу. Туда ехать три дня, обратно три. Кто мне недельный отпуск даст?