Вянка приблизилась в мосту, тут же принимаясь часто моргать, от жара сохли глаза. Пальцы судорожно сжались на верёвочных периллах. Первая доска скрипнула под её ногой.

*

Ноги тряслись от нервного напряжения только первые пять шагов. После все чувства перекрыла тошнота, от гнилостного смрада Вянку почти выворачивало, наверняка бы стошнило, если бы ситуация чуть более к этому располагала. Однако магичка прекрасно понимала, что стоит ей дать слабину и она окажется в этих водах, масляно блестящих где-то внизу. К середине обоняние перестало воспринимать слишком мощный запах, просто пропало, но дышала девушка всё равно через раз, через сжатые зубы, когда услышала голос Шеда за спиной:

– Не бойся, ты не упадёшь. Ты уже почти прошла, посмотри вперёд.

– Не могу. Мне кажется, что я больше ни шага сделать не смогу.

– Вянка, тебе именно кажется. Это иллюзия. Проверка. Уж поверь, если ты сейчас решишь развернуться, она быстренько выплюнет тебя на этой стороне, только второй попытки не будет. Ты понимаешь это?

– Да… Я… сейчас, пять секунд. Я сейчас соберусь и перейду, просто дай мне мгновение.

– Я тебя не тороплю.

Магичка сделала несколько медленных глубоких вдохов, стараясь не думать о резко пересохшем горле и противном привкусе на языке. Она нашла взглядом следующую доску и медленно перенесла на неё одну ногу. Вторую. Нашла следующую – и внезапно для себя оказалась на каменной площадке на той стороне. Переход оказался настолько внезапным, что девушка рухнула, коленки подогнулись, и она просто села прямо на камень, глядя на то, как Шедов куда более бодро преодолевает то же самое расстояние. Хотя выражение лица у парня при этом было совсем зверским, насколько его знала Вянка, такое бывало, когда тот боролся с какими-то неприятными мыслями. И даже могла примерно предположить, что вызывает такую реакцию.

Данковцев с моста сошёл изящнее, но тут же рухнул рядом с ней, пытаясь отдышаться. Какое-то время маги просто смотрели на тот берег, стараясь не слишком думать о предстоящем ритуале. Вянка и вовсе старательно напоминала себе, зачем она на всё это подписалась. Вернее, подтвердила своё согласие на то, на что её подписали как бы ещё не до рождения. Шедов наклонился к ней, с шумом втягивая воздух:

– Ты теперь не ромашкой пахнешь. Полынью и осенней травой.

– Главное, чтоб как тёплой осенью, а не когда сырость и грязь начинаются, – она хмыкнула, поднимая голову к огромной яркой луне. – Отличная ночь, чтобы умереть.

Шед покосился на подругу, но ничего не сказал. Наверное, с этим глупо спорить: ночь действительно подходящая. Тем более, что ритуальный клинок под одеждой обжигал кожу потусторонним холодом. Маг вытянулся на спине, рассматривая ночное небо, стараясь оттянуть момент. Рядом завозилась Вянка, устраиваясь удобнее, заставляя напрячь мышцы, когда голова опустилась на его живот. Данковцев хмыкнул, гладя её по волосам как кошку. У них есть немного времени, прежде чем они начнут слышать зов алтаря. Магичка смотрела на луну окончательно побелевшими на этой стороне глазами, таким же холодными и даже будто бы тускло мерцающими, как и солнце мёртвых. В неверном свете было непонятно, но Шеду казалось, что и волосы у девушки посветлели, почти поседели. Та об этом не думала, морально настраиваясь.

А потом вдруг села и принялась стягивать ботинки под недоумевающим взглядом друга. Пожала плечами:

– Хочу более полно ощущать местный фон. Думаю, тут и оставлю, не потащу с собой. И куртку тоже.

– Пора, – как-то неуверенно выдохнул он, не став ехидничать, что "тащить"-то совсем не далеко.

И последовал примеру Ярычевской, разуваясь и сбрасывая часть вещей здесь. До алтаря полтора десятка шагов, если просто повернуть голову в его сторону, то уже виден отполированный камень. Магичка задумчиво погладила фонящую инквизиторской магией осину, здесь ощущающуюся как провал, пустота, и аккуратно устроила подарок отца поверх сложенной одежды. Неизвестно, как повлияет фон ритуала… Мысли о том, что фактически её ждёт смерть – и не ясно ещё, окончательная или временная – она старательно загоняла подальше, не желая думать об этом. Чем меньше этих размышлений будет, тем меньше ожиданий, страхов и ложных выводов. Камень обжигал босые ступни одновременно и могильным холодом, и каким-то неестественным жаром, какой бывает от излишка силы.

Вянка даже посмотрела на ноги, проверяя, не осталось ли следа, но всё оказалось целым.

– Шед…

– М?

– А вот то, что я условно умирала магически, это может повлиять? Ну, тогда, когда щитами надорвалась при взрыве в лаборатории?

– Точно не в худшую сторону. Тогда ты в каком-то смысле уже знаешь дорогу туда и обратно, тебе может быть чуть легче.

– А может и не быть?

– А может и не быть. Но хуже не станет, не переживай. Готова? – он погладил её по плечу, замирая вместе с девушкой у первой ступеньки.

На её камне почти не было багровых пятен, которыми изобиловала верхняя площадка. Утешало одно: он наверняка знал, что крови будет немного, а обилие следов связано лишь с многократным повторением ритуала… Ладно, были неудачные опыты, когда его пытались провести те, кто не имел на него права, например, поначалу находились наглецы, думающие, что одного обряда достаточно, чтобы сменить Отражение. Тех разрывало, да.

Вянка медленно поднималась по ступенькам первой, стараясь не думать о том, что именно в них въелось. Не свежая и ладно, и так сойдёт. Магичка дошла почти до конца и замерла, занося ногу над площадкой, рассматривая вырезанные в камне символы. Часть использовалась сейчас, на основах ритуалистики они их проходили, что-то было в переданной в кристалле памяти. Но кое-что оказалось совсем древним, от взгляда на грубые линии гудело в голове, будто по ней ударили. Рубашка прилипла к мокрой от напряжения спине. Подумав, девушка принялась расстёгивать мелкие пуговицы дрожащими руками, оставаясь в майке. Её нужно будет во что-то переодеваться после того, как она вернётся… Она целенаправленно использовала только "когда", избегая слова "если", будто одна мысль в таком ключе могла сработать как сглаз.

Шедов подкрался неслышно, аккуратно погладил по плечу, молча кивая на алтарную плиту. Ярычевская опустилась на камень, краем сознания отмечая, что тот странно… удобен? Нахождение на нём ощущалось очень естественно, будто так и должно быть. Если смотреть на луну и звёзды, то ситуация даже становилась приятной. Почти приятной. На краю зрения мелькнуло лицо Антона Ярычевского, погладившего её по волосам. По губам покойника читалось "Всё будет хорошо". Струящаяся вокруг энергия окутывала, пеленала по рукам и ногам, придавливала тяжёлым одеялом. Данковцев кивнул своим мыслям, но с последней ступеньки не шагнул, опустился коленями на контур. Голос застревал где-то в горле, связки не слушались, слова, которые он произносил, казались чужими, вложенными кем-то другим в него:

– Всё в мире идёт своим чередом. Всё изменяется, и даже смерть не вечна.

Сила будто подтолкнула его в спину, заставляя согнуться в поклоне, коснуться лбом камня. Шедов, друг лежащей на камне девушки, студент Огневищенского, мысленно стиснул зубы. Маг из Данковцевых покорно последовал за велением той силы, которой принадлежал. От конфликта внутри будто что-то закипало, обжигало вдоль хребта. С шумным выдохом он выпрямился, резко, до щелчков в спине. Ноги будто занемели, поднимался на них парень неловко, но равновесие тело держало само, будь он чуть слабее, завалился бы назад. Но только шагнул за контур, отрезая себе путь. Пока он не завершит ритуал, уйти отсюда не сможет. Даже умереть не сможет.

– К той, в чьи руки возвращаемся, обращаю свой голос…

Вянка почти не вслушивалась в слова, ощущая какое-то почти неестественное спокойствие, все эмоции вымело из головы, оставив только предвкушение и чувство правильности происходящего. Лунный свет скользил по лицу ласковыми пальцами, обещая, утешая, отвлекая от возможной боли. Ей было так хорошо, что боли она бы сейчас и не почувствовала. Только запах крови в какой-то момент ударил в нос. Шедов распорол себе ладонь, чужим голосом вознося похвалы Смерти. Той, что ждёт каждого. Той, что забирает боль.

Антон, которого допустили наблюдателем, проводником, стоял у головы девушки, совсем рядом с алтарём, сделав шаг в сторону совсем ненадолго, когда Данковцев принялся выводить знаки на камне и лице и плечах Вянки. Та лишь раз дрогнула, ощутив прикосновение. После тело оцепенело, лишь грудь медленно и невысоко вздымалась от дыхания.

– Взгляни на своё новое лицо…

Маг шагнул к алтарю. На последних словах голос дрогнул, Шедов на миг выпал из транса, в который его быстро погрузил избыток силы. Это было плохо, он сильно сомневался в том, что сможет нанести удар, находясь в здравом уме и трезвой памяти. Так что он застыл у камня, встречаясь взглядом с Вянкой. Ярычевская моргнула, фокусируясь на нём, и улыбнулась. Слабо, мышцы плохо слушались, но она заставила себя вздохнуть чуть глубже, чтобы заговорить:

– Я рада, что ты тут со мной, – и обхватила слабыми пальцами его запястье, напряжённое до судороги от того, с какой силой он сжимал пальцы на рукояти ножа.

– Я бы предпочёл, чтобы ничего этого не было.

– Всё будет хорошо. Всё идёт правильно, – магичка заулыбалась ещё шире.

Шедов наклонился ближе, Вянка в неверном лунном свете могла разглядеть, что губы у него прокушены, даже тускло блестящую каплю крови, оставшуюся у неё на виске, когда друг коротко её поцеловал, то ли извиняясь, то ли на всякий случай прощаясь, неуверенный в результате. Ярычевская же наоборот, совсем расслабилась. Она уже ощущала чьи-то прохладные пальцы на своих плечах, кожей чувствовала внимательный изучающий взгляд. От удара Шеда, по сути, больше ничего не зависело. Её уже видели, а смерть тела нужна только для того, чтобы она смогла увидеть.

– Не затягивай. Провожай меня уже.

Раньше Данковцев думал, что выдавить слёзы для ритуала сложно. Он вообще смутно помнил, когда плакал в последний раз, хоть как-то, но сейчас "заказное" оплакивание вышло естественным. Маг присел на край алтаря, задыхаясь, и заходясь в рыданиях и всхлипах, борясь с собой за каждый глоток воздуха. Провожая, пожалуй, самого близкого человека на тот свет.

– Пусть твоя рука будет твёрдой.

Сила, наполняющая это место, не дала бы ему промахнуться, даже если бы он сильно этого хотел. Лезвие на миг отразило луну, блеснув мертвенно-белым. Кровь в ушах шумела так, что звук удара он не услышал. Только Вянка шумно вздохнула, замирая. Эхо разнесло болезненный, животный крик Шедова над всей аномалией, заставляя вздрогнуть и проснуться даже тех, кто был в лагере на её окраине. Давление чужой силы исчезло, и он наконец-то обмяк, сгребая неподвижное тело в охапку, наглаживая окровавленными ладонями длинные волосы.

Больно ей не было.

*

По крайней мере, боли не было в первые мгновения, но стоило ей открыть глаза, как фантомный отголосок всё-таки прошил тело, заставляя с хрипом задышать, вспомнить, как это делается. И всё-таки тело задвинуло ощущения подальше, на край сознания, когда чьи-то смутно знакомые руки вздёрнули её на ноги. Вянке потребовалось несколько секунд, чтобы зрение вернулось в норму, и она смогла выдавить:

– Лада Викторовна? А как вы здесь…

И согнулась пополам, ощущение дыры в груди вызывало приступы кашля, хотя быстрое ощупывание твердило, что она цела, но тело было уверено в обратном ещё несколько мгновений, сомневалось, что они вообще живы, впрочем имея на это все основания. Пришлось срочно брать себя в руки, старательно убеждая, что всё в порядке и повода переживать нет. Декан осторожно придерживала её за плечи, выжидая, когда девушка окончательно придёт в норму, и снова распрямила, хотя в этот раз куда более аккуратно.