Лада ждала её здесь с самого заката. Её собственное тело сейчас лежало в подвалах ОМУ, питаемое магией университета, под контролем нескольких магов из преподавательского состава. Таких же Отражений, как и она сама. Где-то на лестнице, где уже открывался обзор на двери подвала, но куда ещё не доходили его щиты, сидел Игорь Костянников. Чуть более бодрый и чуть менее мертвенно-бледный, чем Шедов Данковцев, но точно также далёкий от спокойствия. Мараева знала о предстоящем больше, так что и настроить мужчину сумела. К тому же… Игорь уже терял близких людей, как бы цинично не звучало, ему было проще. Совсем немного. Да и ему не пришлось принимать во всём этом непосредственного участия, и алхимик мог только посочувствовать Шеду. Зная, насколько эти двое друг к другу привязаны, он даже не пытался себе вообразить состояние своего студента. Самому Игорю оставалось только ждать, прижавшись к стене.

– Примерно теми же путями, Ярычевская. Давай, дыши, нам ещё идти непонятно сколько.

– А здесь действительно нужно дышать или это привычка?

– Правильный вопрос. Разумеется, привычка, тела-то у тебя тут нет, – она улыбнулась, увидев, как расширяются глаза магички при взгляде на неё.

Мараева выглядела сильно постаревшей. Если в обычной жизни ей можно было дать лет тридцать, тридцать пять с большой натяжкой и то только при знании о том, что она застала не одно поколение магов, и тот же Костянников казался старше, то сейчас они будто уровнялись. Широкие седые пряди спереди резко контрастировали с ещё абсолютно тёмным затылком. Вянка заморгала удивлённой совой, но быстро взяла себя в руки. Вся остававшаяся в теле боль стремительно отступала куда-то назад, растворялась.

Магичка обернулась в ту сторону, куда-то и дело поглядывала Лада. На первый взгляд – обычная садовая калитка, из белого камня, даже меньше человеческого роста, но рассмотреть, что происходит за ней, не получалось. Такой же белоснежный, напоминающий скорее мел, камень был и под ногами. Девушка бездумно пошевелила гальку, надеясь услышать привычный стук, но шорох был иным. Нахмурившись, переступила с ноги на ногу, прислушиваясь к ощущениям, но и каменного холода босые ноги не испытывали. Так что она наклонилась, подбирая камешек поменьше, крутя его в пальцах, хотя догадка уже сформировалась у неё в голове. Кости. Не факт, конечно, что человеческие, но всё-таки… И чем ближе дорожка подбиралась к калитке, тем меньше становилось камней. По спине прошёл озноб, по крайней мере, это слово идеально описывало ощущение и было привычным. А уж насколько правильным – это другой вопрос.

– Это же…

– Да.

– А почему только тут?

– Символическое сбрасывание тела. Основная масса остаётся тут, а остатки ты откидываешь на пути ко входу. На ту сторону переходит только душа.

– Мне казалось, что ход на ту сторону должен быть мрачным, какие-нибудь готические ворота, тяжёлые засовы, а не полураспахнутая садовая калитка…

– Это ты его видишь именно так. Для меня, на данный момент, тут и вовсе только арка, никаких преград. Впрочем, скоро всё изменится. По крайней мере, должно.

– А можно прийти сюда и увидеть закрытые ворота? – Вянка подстроилась к шагу декана, следом за ней приближаясь к калитке.

– Если тебе ещё рано на ту сторону – то да, но я о таких случаях только слышала, лично не сталкивалась. Готова?

– Раз уж оказалась тут, глупо будет возвращаться просто так, да? Тем более, что повторную мою отправку сюда Шедов не выдержит…

Мараева будто просочилась сквозь калитку, шагнула – и вот уже Вянка различает силуэт женщины где-то среди тёмной зелени. С тяжёлым вздохом, магичка толкает рассохшееся дерево. В первый момент петли натужно скрипят, будто что-то мешает открытию с той стороны, а после девушка едва не падает, когда дверца распахивается. Вбитые рефлексы здесь почему-то не работают в полной мере. Лада успевает сделать полшага к ней, когда Вянка выравнивается, а из глубины сада раздаётся хмык:

– Всё ещё слишком живая для этого места. Впрочем, для тебя это не так уж и плохо.

Вянка всматривается, напрягает зрение, но рассмотреть удаётся только фигуру, привалившуюся к стволу. Определённо женскую, да и голос женский совершенно точно, но возраст, даже примерный, она бы не смогла назвать. Лицо хозяйки этого места будто затянуто пеленой Ярычевской остаётся только выпрямить спину до хруста и вежливо наклонить голову, по вбитой привычке. Почему-то кажется, что чем более формально она будет себя вести в этой ситуации, тем меньше шансов получить по голове за неуважение. Ей ещё возвращаться.

Она должна вернуться. А значит – должна допустить как можно меньше ошибок.

– Так уверена, что выйдешь отсюда?

– А разве не так работает, – Вянка неопределённо крутанула пальцами в воздухе, прежде чем резко оборвала машинальный жест, – всё это?

– Зависит от моего настроения. И степени наглости приходящих.

– Я вроде бы не сильно наглела… пока.

– Ключевое слово. Вы, обе, – тон резко сменился, рука в перчатке указала на пришедших. – Идёте за мной.

Над садом, больше напоминающим чуть одичавший парк, вдруг раздался мученический стон. Вянка не сбилась с шагу, но здорово напряглась, пытаясь и осматриваться, и запоминать дорогу к выходу, пока не поняла одну простую вещь. Сад за их спинами меняется, через какое-то время слух начал различать что-то вроде пощёлкивания костей, а одно из то и дело встречающихся белых деревьев протянуло к ней ветку, слишком уж похожую на фаланги. Будто её сложили из чьих-то пальцев. Конечно, так могло казаться от волнения и в темноте, но шанс на подобное был… немаленьким. Далеко не нулевым.

– Мне нравится, как она пытается держать лицо. Ты её неплохо надрессировала, Лада… Лучше, чем предыдущую претендентку…

Вянка стрельнула глазами в спины женщин, но промолчала, не спеша напоминать о себе. А ну как посчитают, что она слишком активно лезет в их разговор, ещё сменят тему. Чутьё твердило ей, что она вот-вот услышит что-то важное. Но всех снова отвлёк пронёсшийся над деревьями крик.

– Ты слушай, слушай, девочка, что бывает с теми, кто решает и плюсы от служения Силе собирать, и идти против её воли. Твой дальний родственник, кстати, пусть и с другого уровня.

– Как быстро расширяется моя родословная…

– Я надеюсь, что ты будешь благоразумнее, чем он. И чем твоя мать.

Ярычевская вскинулась, верхняя губа дёрнулась по перенятой от Миры привычке, будто у раздражённой собаки. Впрочем, откровенно недовольную гримасу девушка быстро спрятала, хотя лицо так и осталась закаменевшим. Она здесь не ради себя.

– Это место должна была занять Елена. Но она не хотела, настолько, что пыталась отсрочить ритуал беременностью. Твою старшую сестру она оставила тут, получив взамен проклятие и потерю памяти. А после ещё и с инквизиторами путаться начала, видно, чувствовала, что это может как-то облегчить её участь.

– Какое… какое проклятие? – девушка сглотнула ком.

– Тот, кто использует собственного ребёнка, как инструмент, никогда не узнает родительского счастья. Предполагалось, что у вас будет взаимная долгая ненависть, вплоть до её смерти в день твоего совершеннолетия, но инквизиторская кровь в тебе оказалась сильна… Да и тот порядок, что ведёт всех нас, увидел в тебе новую кандидатку, прямо-таки толкая Данковцевых к вашему семейству, что Ладу вон, что Шеда…

Вянка наклонила голову, не понимая. Что-то во всём этом отдавало переигрыванием, фальшью, но она не могла понять, что. К тому же… насколько она успела изучить Мараеву, та вела себя именно так, когда ждала от тебя ответа на какой-то заковыристый вопрос, до которого ты должен дойти сам. Не смотрела, не сверлила взглядом, чтобы даже случайно не подсказать направление. Понятно, что часть сказанного была правдой, иначе бы чутьё сразу сработало. Она вполне допускала, что провинившийся маг, крики которого затихли, мог быть каким-то невероятно дальним родственником. Но вот в остальном…

– Не было никакого проклятия. Во-первых, потому, что её связь с моим отцом и беременность мной сожрала бы в первую очередь именно его, а не магические структуры матери, проклясть инквизиторского ребёнка практически невозможно. Во-вторых… оно вообще к другой сфере относится, то, что вы описали. К другой, кхм, зоне ответственности. Не вашей. Исходи оно от вас, дети или бы не зачинались вообще, или умирали бы во время беременности, или в первые семь лет жизни.

– Что ж, эмоции твою голову не затмевают, это хорошо, – раздалось совсем с другой стороны.

Та, что выглядела хозяйкой, осыпалась на землю прахом. Вянка обернулась на голос, лишь краем глаза замечая довольные глаза своего декана. Справилась? Не факт, что подвоха не будет где-то ещё, но она не провалилась сразу, а значит – у неё есть неплохие шансы. Магичка позволила себе улыбнуться, на мгновение расслабиться, прежде чем снова взяла себя в руки.

– Что же, Вянка Ярычевская, давай познакомимся получше.

Женщина откинула покрывало с лица и девушка почувствовала, что холодеет.

– Кто-то зовёт меня Матерью, но общеизвестное имя у меня иное. Смерть.

На Вянку смотрела её собственная мать.

*

– Как такое вообще возможно? – голос её всё-таки подвёл.

– У меня много лиц. Чтобы каждый мог видеть меня не страшной. Конец пути пугает многих, а мне не нужно, чтобы меня боялись. Поэтому, – она мягко улыбнулась, – я каждый раз иная. Но, если хочешь, я могу сменить облик.

– Пожалуйста…

Ей стало чуть легче, когда существо перед ней приняло новое обличие, всё ещё смутно узнаваемое, но в этот раз совершенно точно не являющееся кем-то из её близких. Вянке даже дышать легче стало. Смерть – после увиденного магичка никак не могла заставить себя использовать титул Мать – рассматривала девушку внимательно, выискивая в ней что-то известное только ей самой. Лада переводила взгляд то на свою студентку, то на Силу, частью которой пока ещё была. Но вскоре надеялась освободиться от этого бремени. Ярычевская снова чувствовала себя на экзамене, только в этот раз она не знала предмет, вопросы, имя преподавателя и даже форма аттестации была чем-то неопределённым. Для ответственной студентки подобное было в новинку, и в новинку неприятную.

– Спасибо, – девушка дёргано кивнула в знак благодарности.

– Всегда пожалуйста. Значит, Ярычевская… Много вас через меня прошло. не живётся вам спокойно. Ни тебе, ни матери твоей, ни Антону вашему, ни… Да по пальцам руки можно пересчитать тех, кто оказался достаточно одарённым магически, но при этом не полез в пекло.

– Я бы рада жить спокойно, приключения меня сами находят.

– А я почти в это верю. Хотела бы жить спокойно, просто махнула бы рукой делёжку семейного имущества, вообще бы тогда не поехала в имение.

– Я бы рада оправдаться, но что мной тогда двигало, уже не вспомню. Впрочем, я ни о чём не жалею. Пришлось бы – повторила б. Ну, может только не дала бы себе отвлечься тогда…

– Артур в стабильном состоянии, – вставила Лада, поймав взгляд.

– О, любовная драма? Обожаю! – голос Смерти вдруг приобрёл совсем человеческие интонации. – Одна из главных причин попадания ко мне… Думаю, нам нужно поговорить с глазу на глаз, милая. Лада, погуляй пожалуйста. Наткнёшься на красноволосого мальчишку – не верь его оправданиям.

Мараева кивнула, обеспокоенно посмотрела на Ярычевскую, но возражать не стала, скрываясь в переплетении тёмных дорожек. Стоило напряжённой спине декана исчезнуть за деревьями, как воздух вокруг Вянки будто бы сгустился до состояния киселя. По крайней мере, ощущалось именно так, все её движения будто стали замедленными, но тело перемещалось весьма бодро, просто под влиянием чужой воли. Вянка попыталась сбросить это воздействие, но получила только недовольное цоканье.