Женевьева сжала губы. Офелия пока не знала, как сказать сестре, что теперь, когда матери не стало, судьба особняка Гриммов была практически решена. Ведь Женевьева по-прежнему мечтала, что они вдвоем отправятся путешествовать по миру, как обещали друг другу в детстве.

Офелия протянула руку и провела кончиками пальцев по впалой щеке матери. Как только она покинет эту комнату, сможет видеть Тесси Гримм только в воспоминаниях. Воспоминаниях о странной женщине, выпивающей по семь чашек чая в день, – от нее пахло ванилью и чаем, смешанными с ароматом заклинательных солей и магии. О ее успокаивающем голосе, читающем вслух в библиотеке особняка перед обедом, и металлическом лязге мечей во время вечерних уроков фехтования. Как она обучала Офелию всем правилам магии и обращению с мертвыми, пока Женевьева брала уроки игры на фортепиано в гостиной. О запахе гумбо и медового кукурузного хлеба каждое воскресенье зимой.

– Когда-нибудь мы встретимся снова, – поклялась Офелия.

Если ты не постучишь в эту дверь три раза в течение следующих пяти секунд, – прошептал коварный Голос Тени в ее голове, – ты тоже умрешь.

Офелия втянула воздух, когда в голове промелькнули образы ее собственной безвременной кончины. Темная фигура, разрывающая ее мягкую плоть длинными, как пальцы, когтями.

Тик-так.

Мышцы свело от адреналина, и она резко повернулась к двери.

– Офелия? Черт. Снова голос? – спросила Женевьева, бросившись к ней в своих розовых юбках из тафты и с тревогой протянув руку.

Тик-так. Тик-так. Тик-так.

Спотыкаясь о собственный подол, Офелия поспешила к выходу и трижды ударила костяшками по прочной двери, прежде чем Голос Тени отсчитал последнюю секунду. Наступила тишина. Голос снова исчез, испарившись из разума, как туман.

– Дорогие? – заговорил коронер с другой стороны двери. – Вы стучали? Дверь не заперта, вы же знаете.

Ни одна из девушек не потрудилась объясниться, когда Женевьева открыла дверь. Они вышли, и мужчина глянул на них с жалостью, прежде чем запереть помещение и отвести их к выходу. Женевьева бросила на него короткий взгляд. Она ненавидела жалость.

– Удачи.

Коронер кивнул им, и они вышли на вечернее солнце. Офелия слегка опустила голову в знак благодарности, следуя за Женевьевой, – ее младшая сестра не стала утруждать себя любезностями, и они удалились.

3. Слухи

Воздух в Новом Орлеане по-прежнему гудел от странного напряжения – Офелия ощутила его еще по дороге в морг, но на пути домой заметила, что оно немного изменилось. Мысли о прощании с матерью настолько поглотили ее, что она могла думать только о своем горе. Но теперь Офелия видела: сегодня Новый Орлеан в странном состоянии.

Улицы Гарден-Дистрикт казались темнее обычного, несмотря на длинные лучи вечернего солнца. Офелия слышала звук своих каблуков, стучавших по тротуару, когда они с Женевьевой медленно шли по дороге. Обычно по улицам сновали туристы и разъезжали экипажи и где-нибудь вдали гудела джазовая музыка. Но сейчас улица перед ними была неподвижна, пропитана тенями и тишиной, которая звучала для Офелии громко и ясно: в воздухе таится что-то коварное.

– Нам нужно домой, – поторопила Офелия Женевьеву, лихорадочно осматриваясь вокруг. – Это неправильно.

– О чем ты? – спросила Женевьева, приподняв бровь. – Мне кажется, все в порядке. Сегодня вечером вообще никого нет.

– Именно, – пробормотала Офелия. – Сейчас туристический сезон – почему так тихо?

– Раньше тоже было тихо, – напомнила Женевьева. – Может, все испугались попасть под дождь. Тучи висят как-то слишком низко.

Офелия запрокинула голову и посмотрела на клубящиеся серые облака вдали. Может, Женевьева права, может, все испугались дождя. Но это не объясняло ее нехорошего ощущения. Или почему ветви дубов казались кривее обычного, а влажный воздух – удушливее.

Офелия заметила движение справа, глубоко в тенях, за причудливыми коваными оградами домов, и ее пульс участился. Она прижалась к сестре, когда они замедлили ход и остановились рядом с кафе на перекрестке, – сквозь ее толстые серые юбки пронесся ветерок, и через мгновение в нос ударил знакомый запах горячей выпечки и сахарной пудры.

– О! – Женевьева схватила Офелию за руку и потянула к кафе. – Дай мне минутку, Офи, там моя подруга.

Прежде чем Офелия успела возразить, Женевьева забежала в кафе и с приветственным криком бросилась к девушке, которую Офелия никогда раньше не встречала. Увидев через окошко двери, как непосредственно и жизнерадостно ее младшая сестра обняла незнакомку, Офелия почувствовала легкую зависть. Кроме Женевьевы, Офелия не могла так поприветствовать ни одного человека на свете.

А Женевьева оживленно болтала с этой девушкой с золотистыми волосами, и яркие небесно-голубые глаза сестры блестели – Офелия такого блеска давно не видела.

Пока ты сидела взаперти, помогая матери вызывать мертвых, твоя сестра заводила друзей, – сказал Голос Тени. – Вероятно, ты ненавидишь ее за это? Разве не хочешь причинить ей боль? Заставить истекать кровью? Они думают, что она идеальная, и забавная, и красивая, а ты…

– Хватит, – прошептала она вслух и постучала костяшками по стеклу.

Раз, два, три.

Голос испарился.

– …слышал? Фэрроу Генри заявил, что пойдет. Если слухи верны, он не продержится там и двух ночей, – раздался глубокий голос за спиной.

Офелия обернулась и увидела двух мужчин примерно ее возраста, идущих к ней со стороны перекрестка.

– Племянник Ричарда Генри? – рассмеялся другой. – Он родился с серебряной ложкой во рту. Ставлю двадцать серебряных, он смотается в первую же ночь из-за недостаточно роскошной комнаты.

– Ему повезет, если он не умрет от сердечного приступа в первые два часа, – согласился первый.

Первый – тот, что повыше, не удостоил Офелию даже взглядом, когда они перешли улицу и протиснулись мимо нее в кафе. Другой посмотрел ей в глаза и двинулся дальше. Они неторопливо подошли к Женевьеве, и Офелия сглотнула, когда сестра со смехом запрокинула голову, восторженно сжав руку мужчины повыше. Женевьева могла обмануть друзей, притворяясь, что все просто прекрасно, но Офелия знала сестру достаточно хорошо, чтобы увидеть за маской скрытую боль. Вероятно, новость еще не успела просочиться в светские круги Нового Орлеана, а Женевьева определенно не из тех, кто портит настроение столь тяжелыми откровениями.

Офелии пришлось отвести взгляд. У Женевьевы за пределами особняка целая жизнь. Люди, с которыми она общается, делит воспоминания, – а Офелия даже не знает их имен.

Прежде чем она успела слишком глубоко погрузиться в мысли, что-то мелькнуло в стекле. Офелия отшатнулась от двери, обернулась и чуть не задохнулась от увиденного.

В паре метров от нее появилось привидение. Его окружало ледяное голубое сияние. Голубой цвет Гриммов. Конечно.

Привидение повернуло к ней голову.

Офелия сглотнула.

– Я не она.

Привидение приблизилось.

– Уходи.

Офелия взмахнула рукой, прогоняя его.

– Я не она, она ушла. Я никогда не стану ею. Оставьте меня в покое.

Все в Новом Орлеане знали искусного некроманта Тесси Гримм. Даже мертвые. Особенно мертвые.

Привидение открыло рот, словно собираясь поспорить, но прежде, чем оно успело произнести хоть слово, кто-то прошел прямо сквозь прозрачное тело. Оно развеялось, как дым на ветру.

– Он здесь, клянусь, – настаивал мужчина, который только что неосознанно прошел сквозь привидение, склонив голову к партнерше. – За старым собором, где раньше было кладбище. Эмма сказала, что видела его там вчера.

Услышав слова мужчины, Офелия насторожилась. Она не ошиблась. Странная тишина и лишь перешептывания вокруг убедили ее: в воздухе витает что-то нехорошее.

Офелия повернулась к кафе и распахнула дверь. Когда она подошла, Женевьева и ее друзья даже не заметили ее, увлеченные разговором. Очень приглушенным разговором.

Офелия прочистила горло.

– Женевьева?

Женевьева перестала шептать и повернулась к Офелии. В глазах мелькнуло удивление, как будто она вообще забыла о сестре.

– О. Офи.

– Почти стемнело, – сказала Офелия. Других объяснений не требовалось. Женевьева прекрасно осознавала срочность.

Повернувшись к друзьям, она вздохнула.

– Простите, мне нужно идти. Но я обязательно сообщу, когда смогу поужинать. Нам будет о чем поговорить.

Остальные согласно закивали, с любопытством скользнув взглядами по Офелии, но никто не потрудился представиться или ее поприветствовать. Оно и к лучшему – Офелия была не в настроении общаться.

Когда они вышли, плотно закрывая за собой дверь, Офелия спросила:

– Кто это?

– Просто знакомые, – отмахнулась Женевьева.

– Где вы познакомились? – не отставала Офелия.

Женевьева бросила на сестру игривый взгляд.

– Ничего предосудительного, если ты об этом.

– Конечно нет. – Офелия покачала головой, взяла Женевьеву под руку и потащила за собой, когда над ее плечом появилась очередная вспышка сияющего синего света. – Просто ты никогда раньше о них не рассказывала.

– С тобой все в порядке? – спросила Женевьева.

Еще одна вспышка синего света справа. Офелия замерла, встретившись взглядом с очередным привидением.

– Офи? Ты выглядишь, будто увидела… ох. – Глаза Женевьевы расширились. – Это оно, да? Ты теперь их видишь.

– Отвлеки меня, – потребовала Офелия. – О чем вы там говорили?

Они перепрыгнули через яму на тротуаре, удаляясь от Гарден-Дистрикт.

– О, хм… – Женевьева замялась. – Фэрроу Генри! Да. Точно. Всего лишь мелкие сплетни о самом печально известном холостяке Нового Орлеана.

– Ты его знаешь? – удивилась Офелия. – Те два парня говорили о нем, когда вошли.

– Нет. Да. Нет. – Женевьева рассеянно покачала головой. – Он пригласил меня на один из прошлогодних балов. Его отец – один из организаторов Марди Гра. Мистик.

– Не припомню, чтобы ты ходила на бал, – заметила Офелия.

Женевьева фыркнула.

– Я и не пошла. Собиралась, сшила себе платье и все такое, но потом этот придурок меня подставил и позвал кого-то другого. Но я все равно пришла на парад. Не устояла перед возможностью заставить его понервничать.

Офелия подняла брови и рассмеялась, удивленная смелостью сестры. Женевьева порой выражается похлеще моряка. Хотя при мысли, что кто-то может обидеть ее сестру, у нее закипала кровь – не говоря о том, что пытаться найти кого-то получше просто смешно. Женевьева обвинила бы Офелию в предвзятости, но любовные письма, приходящие от различных поклонников каждый месяц, говорили об обратном.

– Ну, у него явно нет мозгов, если он упустил шанс с тобой, – прокомментировала Офелия.

Женевьева фыркнула.

– Все в порядке. В качестве мести я трахнула его лучшего друга прямо на платформе.

Солнце уже скрылось за горизонтом, и обе без раздумий ускорили шаг, проходя мимо красочных домов в центре города. Мать научила их двум золотым правилам, касающихся улиц Нового Орлеана после наступления темноты: первое – если тьма смотрит на тебя, никогда не смотри в ответ. Это верный способ попасться дьяволу.

Дьяволы бродили по Новому Орлеану столь же давно, как ведьмы и вампиры, – даже дольше. Офелия никогда их не встречала и не была готова к реальной встрече, даже получив от матери знания об этих коварных существах. Пока нет.

Второе правило гласило: если вы все же нарушили первое, никогда не заключайте с дьяволом никаких сделок. Если только не хотите потерять душу. Это правило многие чрезмерно любопытные туристы, похоже, так и не усвоили, стекаясь в такие места, как Новый Орлеан, – места, наполненные магией, – в поисках вещей, о которых ничего не знали.