– Дома мы не будем в безопасности, я точно. Родители могут попасть под раздачу, а у тебя еще и братья с сестрами. Если сейчас мы проявим инфантилизм и слабость, то только усугубим ситуацию. Время у нас есть, чтобы подумать, спланировать.

– Не получится так, что мы наломаем дров еще больше, и даже документы Мориц не спасут нас?

Полина вздохнула, еще раз посмотрела на бумагу, оставленную Мориц, встала и прошла на кухню. Разожгла газовую плиту и запалила краешек бумаги. Пламя быстро подхватилось и сожгло бумагу, превратив в пепел послание. Генри вошел в кухню, приобнял Полину за плечи.

– Генри, я не знаю, как нам надо поступить. Я хотела бы, чтобы кто-нибудь старше, сильнее и умнее меня сказал, как поступить, а я бы послушалась. А так… я вся в сомнениях.

– Сильнее и умнее тебя никого нет. – Генри поцеловал Полину в волосы. – Ты Элли, а я Трусливый Лев.

– Эх, и почему я не опоздала тогда на экзамен. – Полина вывернулась из объятий Генри и встала к нему лицом. – Я – Трусливая Элли, без мозгов, как Страшила, и без дороги, вымощенной желтым кирпичом. Мне вообще кажется, что по жизни у меня случился цугцванг. Куда ни ткнись, будет только хуже, но делать что-то все равно надо.

Для Генри признание Полины стало откровением. Кем она была? Молодой девушкой с гипертрофированным чувством ответственности, но без жизненного опыта, который закалил бы ее характер, чтобы принять такую ношу. Ей нужна была опора, человек, способный поддержать в трудную минуту, создающий у нее чувство надежного тыла и уверенности в себе. В эту короткую секунду озарения Генри решил, что он будет таким человеком.

– Все идет так, как надо нам. Спасем Мориц, а уж потом решим, как действовать дальше. – Генри поцеловал Полину в губы, нежно и уверенно.

– Да?

– Да.

* * *

Они замели следы своего присутствия в квартире Алексы. Не спеша прогулялись по городу. Он был красивым, чистым и пропитан свежим воздухом, принесенным с заросших лесом склонов альпийских гор. По дороге наткнулись на благоустроенный пруд, в котором плавали три пары лебедей и множество диких уток. Полюбовались ими недолго и направились домой. Одеты они были легко для этого времени года.

Лоточница окликнула их на входе.

– У вас там кошка или окно забыли закрыть?

– Почему вы так решили?

– Жалюзи дергались у вас, вот я и подумала. В Мексике, поди, всегда жарко, окна не закрываете. А у нас скоро зима!

– Наверное, это мы с непривычки. Сейчас проверим. Спасибо.

– Не за что.

Генри и Полина непринужденно вошли в подъезд. Дверь закрылась, и Полина сразу обратилась в слух. Шума в доме было много, но сильнее всего шумела пекарня. Генри заметил, как Полина стала двигаться быстрее обычного, значит, перешла на ускоренный метаболизм. Каждый раз, когда он видел ее в этом состоянии, ему становилось не по себе. Приходило на ум сходство с людьми из фильмов, в которых вселился дьявол. Резкие, ломаные движения, горящий взгляд. Сама по себе демонстрация таких способностей могла напугать врага еще до применения силы.

Полина поднялась к двери комнаты, прислушалась. Приложила палец к губам. Генри на цыпочках поднялся к ней. Глазами показал на дверь, Полина качнула головой в ответ. На языке мимов это был такой диалог: «Там?» – спросил Генри, имея в виду непрошеного гостя. «Да», – ответила Полина.

Она показала Генри, чтобы тот встал за дверь и подстраховал ее, если человек выбежит. Полина ускорила метаболизм еще сильнее. Швейцарская сдоба оказалась хорошим топливом для этого. Полина заставила замок открыться. Раздался его предательски громкий, как выстрел стартового пистолета, щелчок. Полина распахнула дверь и бросилась в квартиру. Слух подсказал ей, где находится человек. Он стоял справа от двери и дышал, как паровоз.

Полина пригнулась, чтобы не попасться под его удар, прошмыгнула в проем и развернулась, чтобы оценить опасность. Перед ней стоял лейтенант Ягло. Он был безоружен и испуган.

– Генри! – позвала Полина.

Генри явился тут же. Он был крайне удивлен тем, что увидел здесь напарника Алексы.

– Ты меня напугала! – наконец произнес лейтенант. – Я подумал, что опять эти сумасшедшие появились.

– Какие сумасшедшие? – не поняла Полина.

– Они двигались так же, как и ты. Резкие, быстрые.

– Где вы их видели?

– У нас, в Интерполе. Было что-то вроде нападения. Забрались в наш кабинет, который занимали мы с капитаном Мориц и Сулимой, и все перевернули вверх дном. Они двигались, как будто время для них текло с другой скоростью. Сулима попытался их остановить, но в него кинули степлером, он отлетел, как будто в него бросили гантелей. Ребра сломали степлером, понимаешь? Это что за хрень такая? – Он замолчал. – Ты одна из них?

– Нет, я против них. Что вы здесь делали, как нашли нас?

– Я не искал вас, случайно увидел. А приехал, чтобы найти доказательства непричастности Алексы ко всему, что ей приписывают.

– Вы знаете, где она?

Ягло взвесил ее слова. Исчезновение Мориц пока не разглашалось дальше их службы.

– Слушайте, друзья, раз уж вы таким чудесным образом оказались здесь, не потрудитесь ли, так сказать, частным порядком, довести все, что вам известно об исчезновении Мориц и вообще обо всем, что происходит?

– Частным? – переспросил Генри. – То есть вам интересна судьба Мориц, а не служебное расследование?

– То есть мне интересно все, и я хотел бы увязать факты, чтобы увидеть всю картину происходящего. Пока что мне непонятны многие вещи. Как люди могут двигаться так быстро? Это какой-то амфетамин новый?

– Михаль, мы расскажем вам, если только будем уверены, что вы верили капитану Мориц и отнесетесь серьезно к нашей информации.

– Я серьезен как никогда.

* * *

Кажется, агент Интерпола уехал чересчур огорошенным информацией, полученной от Полины. Ягло не попрощался, не предложил сотрудничества, ничего. Просто поднялся и ушел, как будто в нем сработала программа автоматического возвращения домой после потери связи. По характерным признакам мимики и жестов Полина считала, что агент был честен с ними. Она опасалась, что его могли подослать из его же ведомства с целью их ареста. Пока Ягло делал вид, что слушает историю, он мог тянуть время, ожидая подкрепления.

Ничего такого не случилось. Агент повел себя странно, его как будто напугала информация. Возможно, он знал что-то такое, что не складывалось в общую картину, и теперь смог увязать в единое целое какие-то факты, напугавшие его. Полина и Генри снова остались предоставленными сами себе.

– Раз нам никто не хочет помогать, нам остается разработать собственную операцию по обнаружению капитана Мориц и ее освобождению. – Полина была уверена, что их не станут сейчас задерживать и у них есть время подготовиться самостоятельно.

– Если она еще жива, – добавил Генри.

– Будем надеяться.

– С чего начнем?

– Тебе как инженеру поручаю разработать способ незаметного проникновения на Ликидос, а я подумаю, какое оружие нам взять.

– Мы же не собираемся отстреливать плохих парней? За них дадут срок, как за хороших.

– Если бы мы собирались их отстреливать, то и думать не надо было бы. Я выбираю между охотничьими электрошокерами и ветеринарными усыпляющими ружьями.

– Ветеринарными? Ты знаешь, звучит очень хорошо.

– И громко. Я про выстрел.

Раздельное планирование превратилось в совместное. Генри оказался технически более грамотным, не в пример Полине, зато аналитические способности позволяли Полине предусмотреть большее количество факторов. Самой большой проблемой Полина считала встречу с большим количеством охраны, обладающим сверхспособностями. Блохин говорил, что их программы вызывают быструю усталость, и в этом она убедилась лично, когда повстречалась с людьми Филиппоса. Но их там могли быть десятки, а это уже серьезно. Измотать всех одновременно не получится. И Генри получался не у дел против такой охраны. Реакции обычного человека, даже каратиста, не хватало на то, чтобы успеть за человеком с ускоренным метаболизмом.

Операция выглядела невыполнимо сложной, пока Полине не пришла одна идея. Она обдумывала, каким способом попасть на остров можно было бы незаметнее всего. Вместе с туристами? Слишком наивно, чтобы поверить, что туристов не досматривают с пристрастием. Под водой? По периметру всего острова полно камер, и любой человек, выбравшийся на берег, вызовет подозрение. И тут ее осенило – маленький балкон в скале, на котором она жила. Вопрос, как подняться на него. После некоторых раздумий Полина решила, что самым незаметным способом попасть на балкон станет планирующий парашют.

Спустя несколько часов после принятия решения Полина и Генри ехали в компанию, занимающуюся парапланеризмом, или катанием на планирующих парашютах. Нужен был навык, чтобы попасть на таком парашюте точно в цель.

Парапланеризм оказался заразной штукой. Он давал недостающее человеку чувство самостоятельного полета и адреналин. Настоящий наркотик без похмельного синдрома. Сверхспособность равновесия позволила Полине быстро обойти инструкторов в плане управления парашютом. Она спокойно при любом ветре могла попасть в круг для приземления, и ей удалось на спор приземлиться на шею Генри. За это проигравшие инструкторы организовали для Полины и Генри вечеринку за свой счет и пригласили ее на работу. Полина пообещала подумать. Ей на самом деле очень понравился этот вид активного отдыха, даже карьера врача показалась ужасной нудятиной, на которую жалко тратить свою жизнь.

Дальше тренироваться смысла не было. Полина и Генри начали планировать боевую часть операции. Купить ветеринарное ружье не составляло труда. С охотничьим шокером оказалось труднее. Он был опаснее в применении, но обладал магазином на десяток выстрелов и был гораздо дальнобойнее ружья. Препоны удалось преодолеть при помощи чужих разрешительных документов. Транспортная компания подвезла к их офису коробку с шокерами, ружьями и запасом боеприпасов. Помещение пришлось снять, чтобы не вызывать подозрение.

Генри взвесил в руках шокер. Похожий на футуристическое оружие, он удобно лежал в руках. Экран прицела легко реагировал на касания большим пальцем правой руки рычажка управления кратностью прицела. Заряд из пули-аккумулятора разгонялся магнитным полем. Прицельная дальность составляла порядка трехсот метров. Пули обладали мягким наконечником, демпфирующим удар. При его сминании оголялись два электрода, поражающих дичь электрическим током. Крупные животные, такие как олень, тигр, медведь, отключались минимум на полчаса, чтобы охотник мог запечатлеть себя рядом с трофеем. Убийство зверя нынче являлось делом противозаконным и очень строго наказуемым. Оружие было малошумным и без отдачи, что очень подходило для стелс-операций.

Ветеринарное ружье являлось полной противоположностью шокеру. Здесь важен был недорогой способ отключить крупное домашнее животное без всяких нежелательных последствий для него. Количество снотворной жидкости выставлялось на оружии в соответствии с массой животного. Патрон перед выстрелом автоматически программировался под нужную дозу. Выстрел производился за счет старого доброго пороха, поэтому оружие было громким. Генри считал, что эффект громкой стрельбы мог психологически сломить врага, поэтому от него решили не отказываться.

Бегство с острова собирались совершить на тех же парашютах. Полина брала с собой Мориц, а Генри – профессора Блохина. В море их должен был ждать автоматический катер.

Со стороны операция смахивала на грандиозную аферу, поступок людей, которым нечего терять. Аналитическая программа Полины, наоборот, отдавала этому способу предпочтение. Начитавшись старых книг про спецоперации, Полина и Генри представляли себе, как надо вести себя в бою. Генри даже смастерил светошумовые гранаты из смеси перманганата калия и магниевых опилок. В темных помещениях, где преимущество могло возникнуть у того, кто хорошо в них видит и слышит, взрыв должен был вызвать временную потерю зрения и слуха.