Машина до выезда из поселка пропетляла по непривычно темным улицам. Дороги были пусты. Создавалось ощущение покинутости, безжизненности поселка. Лишь однажды им попался молодой отец, тащивший одного ребенка на руках, а второго за руку. Полина и мама одновременно подумали о том, что понятия не имеют, как найти ребенка без Сети, тем более в такой непроглядной ночи.

Машина выехала на трассу. Перед ними проскочил грузовик, и больше никого не было. Ни один способ получения развлекательной информации в машине не работал. Тишина была непривычной. Она усугубляла ощущение тревожности, предчувствия каких-то неблагоприятных перемен. Будто бы с отключением электричества весь мир стал другим, не созданным для человека. Люди привыкли к своей скорлупке из технологий. Вне скорлупы мир казался опасным.

За спиной вспыхнули огни поселка, и тут же в машине включился развлекательный канал. Все сразу встало на свои места. Тревожные мысли растворились в музыке, льющейся из динамиков. У матери сработала связь.

– Едем, к дому подъезжаем. В поселке свет вырубился… Не, грозы не было, а у вас? Понятно. Через пять минут будем, пока. – Мама повернулась к Полине. – У них тоже света не было и грозы. Чудеса.

Полина проснулась рано. Ей хотелось скорее испытать свои новые возможности. Она нашла в Сети задачки для математиков и попробовала решить их. Поначалу ей не удавалось. Не так-то просто было понять, как это делается, какой запрос отправить в мозг, чтобы он активировал правильную программу. Для Полины все эти формулы на экране были просто абракадаброй, поэтому она решила начать с легких примеров сложения и вычитания трехзначных чисел. Тут мозг сразу понял, что от него требуется, и без проблем решал примеры.

Стоило Полине глянуть на столбики цифр, как ответ уже был готов, и она чувствовала, что это правильный ответ, как будто самостоятельно совершила все арифметические действия. Полина усложнила задачу, применила умножение и деление. Это никак не повлияло на скорость подсчета – ответ выдавался мгновенно. Тогда она попыталась решить простые уравнения. Снова тот же результат. Правда, проявился побочный эффект – начала болеть голова. Через два часа она стала раскалываться, и в первое же посещение туалета ей сообщили, что нужно отдохнуть, так как поднялось внутричерепное давление. Любопытство подстегивало проверить еще какую-нибудь новую способность, но Полине не хотелось с младых лет получить инсульт. Хотя последствия его хорошо лечились.

После таблетки обезболивающего Полина отправилась погулять по окрестностям. Отец хотел пойти с ней и свернуть к реке, но компаньон из него сейчас был неважный, и вообще, Полине хотелось побыть одной. Она чувствовала, как становится другим человеком, и ей нужно было подумать, как к этому правильно отнестись и как наилучшим образом распорядиться новыми возможностями. Основной вопрос, который она хотела решить для себя: афишировать или нет перед родителями свои способности. Что, если Блохин прав и это может навредить ей и ее семье? Полина решила пока не посвящать родителей в свою тайну.

Ветер приносил с полей запах разнотравья. Если закрыть глаза и вдыхать этот аромат, то можно представить, что плывешь в океане из запахов и звуков насекомых, птиц и ветра. Большой жук басовито пробарражировал на уровне головы. Мошкара зазвенела над луговыми цветами. Оса закружилась над головой, приняв яркую заколку за настоящий цветок. Высоко в небе, резкими отрывистыми возгласами, закричал кобчик. Не иначе как решил погонять воробьев.

Полина подняла голову и увидела высоко в небе две точки. Одна из них точно принадлежала хищной птице. Кажется, кобчик решил полакомиться голубем. Несчастная птица выполняла фигуры высшего пилотажа, только чтобы не попасться на обед. Кобчик, ломая крылья, резкими маневрами пытался сесть на хвост голубю. Полине стало интересно разглядеть воздушный бой в деталях. Она прикрыла ладонью глаза, чтобы не слепнуть. Схватка была высоко. Снова, как прошлой ночью, глаза напряглись, но вместо инфракрасного зрения Полина почувствовала, что картинка стала приближаться – вначале немного, словно протестировала новую способность, потом смелее. Кобчик и голубь теперь были видны как птицы, а не как точки. Еще сильнее… Картинка из-за сильного приближения задергалась в такт пульсу. У кобчика можно было рассмотреть цвет оперения.

Схватка птиц постоянно выпадала из поля зрения. Двигать глазами нужно было осторожно, филигранно, как инструментом с тонкой настройкой. Этому еще предстояло научиться. Голубь полетел к земле по спирали, как будто вошел в штопор. Кобчик настигал его и почти настиг. Голубь, наверное, уже почувствовал затылком победный крик хищной птицы, но не испугался и со всего маха ввинтился в кусты орешника. Кобчик влетел следом, но ударился о ветви и упал на землю. Голубь спасся.

Полина видела все, как будто это было снято на камеру для передачи про животных с очень близкого расстояния. Еще одной обнаруженной у себя способностью стало больше. Голова снова разболелась. На сегодня экспериментов с собственным мозгом было достаточно. Полине стало интересно узнать, была ли в этой свалке возможностей способность, влияющая на физическую силу или выносливость. Хотелось стать не просто интеллектуалом с высоким быстродействием мозга, но и иметь пропорциональные этому физические способности.

До дома она решила пробежаться, представляя, как это делает гепард, антилопа или страус, на худой конец. Никакая из воображаемых картинок никак не повлияла на скорость бега или усталость. Полина быстро выдохлась, едва осилив один километр. Природу не обманешь: если не тренировать тело, то никакими программами в голове этого не исправить. С другой стороны, можно было как-нибудь проверить организм на выделение гормонов и веществ, влияющих на скорость химических реакций в клетке. Не воспринимал же профессор Блохин человека однобоко, как биологический компьютер, сидящий на месте и вычисляющий результаты? Сила и выносливость не так прямо, как зрение и слух, но все же зависели от работы мозга. В стрессовых ситуациях люди способны на многое. Важно было понять, как правильно приказать мозгу включить нужный рычаг – к примеру, выработку АТФ в большем количестве, чем обычно.

Не всё сразу, Полина это понимала. Организм и так с трудом переваривал непривычные нагрузки, что могло привести к плачевным последствиям. Сеть могла заметить, что с девушкой творится что-то неладное, и упечь ее в больницу для глобальной проверки. Если причины изменений в организме для Сети станут непонятны, то недолго попасть под карантин до выяснения причин. Полине не хотелось кому бы то ни было признаваться в своих новых способностях. Душу грела мысль, что она является уникальным человеком, в чем-то лучше других. Это было эгоистично, немного подло по отношению к другим людям, не меньше ее заслуживающих право обладать необычными способностями. Но быть немного читером, когда другие играют как умеют, так приятно.

Головная боль прошла сама собой. Подъем сил и торжественная приподнятость духа, которая обычно бывает у людей, носителей важной тайны, придавали оптимизма, который, в свою очередь, обладал доказанными наукой лечебными свойствами. К дому она подошла вприпрыжку. Отец сидел в кресле на веранде. Упрятанная в повязку ступня покоилась на стуле.

– Я бы тоже хотел так скакать, – позавидовал он дочери. – Где была, что видела?

– Да так, природой любовалась. От города отдыхала. Как нога?

– Побаливает. – Отец пошевелил ею. – А-а-а!

– Давай съездим в больницу в поселок. Там тебе наложат нормальную повязку с восстанавливающим составом. Три дня, и будет лучше прежней.

– Не надо, сама заживет. Не люблю я эти больницы, чувствую себя там как черт в церкви.

– Поэтому и отправил меня на врача учиться, чтоб я тебя дома лечила?

– Если бы я решал, кем ты должна стать, чтобы мне польза была, то я бы отправил тебя учиться на повара. Надоела мне эта заказная еда. Так хочется чего-нибудь приготовленного руками, с другим, нормальным, вкусом.

– Фу-у, ужас! – Полина представила свою судьбу, если бы выбрала профессию повара. – Ни за что!

И гордо прошла мимо отца.

Минул месяц каникул. Полина незаметно для семьи совершенствовала свои способности. Мозг тренировался, как и любой человеческий орган, привыкал к нагрузкам. Скорость доступа к нужному умению ускорилась. Полина стала чувствовать, какую мысль послать, чтобы получить мгновенный отклик. Теперь ей хотелось использовать одновременно несколько сверхспособностей, но, кажется, алгоритм выбора являлся однозадачным. Когда она пыталась прибавить слух, уходило орлиное зрение. Когда быстро считала в уме – все остальное отключалось. Очень хотелось пообщаться на эту тему с Блохиным, но он так и не объявился.

Было ли это похищение или просто старый чудак решил исчезнуть, применив свои знания, оставалось неясным. Если он был прав, то этот мир являлся не настолько безопасным, как все считали. Однажды Полина попробовала рассчитать в уме вероятность того, что случилось с профессором. Она выписала на листок все факты, указывающие прямо и косвенно на то, о чем он предупреждал. Его собственные опасения насчет неких киборгов, отключения света, участившиеся в последнее время неполадки в Сети… Девушка чувствовала, что у нее есть аналитическая программа, способная просчитывать вероятности. Подспудно она ею пользовалась, но по-бытовому, и это выглядело как обычные догадки.

Полина обдумала каждый факт, прочувствовала его и задалась целью высчитать вероятность. Спустя несколько секунд задумчивости в голове появился образ, какой обычно случается при озарениях. Ясная мысль, как долго ускользающая догадка, наконец-то позволила Полине открыть тайну. Профессор был похищен. Каким бы он ни был гением, провернуть такое в одиночку невозможно. Если только он сам не являлся членом той мифической организации, о которой предупреждал. Тут аналитическая программа давала минимальную вероятность. Стало быть, мировой порядок не так безопасен и стабилен, как в это хотелось верить.

Полине представлялось, что некая группа ученых, вечных нонконформистов, которые обязательно водятся в любом социуме, решили избавить людей от полной зависимости от Сети. По идее, немного иной взгляд на эту зависимость человечеству не помешал бы. Люди и так превратились в спящих мух, лениво проживающих жизнь в безопасной среде. Растрясти их, показать жизнь с другой стороны – опасной, но более увлекательной и полной – было благим делом. Нужна была только красная линия, дальше которой заступать не рекомендовалось, чтобы не начался неуправляемый хаос. Полина подумала, что нужно было усилить колонизацию Луны и Марса. Там жизнь намного опаснее, и колонизаторы, вернувшиеся на Землю, могли бы создать у людей ореол героизма и желания подражать. Войны, криминал, сомнительные проекты были не нужны. Полина помнила из истории о миллионах жертв и потерянных поколениях. Колонизация планет, строительство космических станций были тем самым делом, которое могло дать замершему социуму новый толчок и желание развиваться.

Если организация, похитившая Блохина, мечтала о чем-то таком, то Полина желала им успехов. Если они действовали из разрушительных мотивов, более соблазнительных и легких на первый взгляд, то Полина надеялась, что им не повезет и Сеть быстро вычислит их и накажет. Лунные пещеры как нельзя лучше подходили для этого. Больше хотелось верить в первый вариант. Молодость всегда окрыляла на великие дела. Полина верила, что к ее возвращению в университет Блохин уже будет там. Вездесущая Сеть должна была найти его местонахождение с помощью миллиардов сенсоров и бесконечных вычислительных способностей.

Когда отец снова смог нормально ходить, Полина отправилась с ним на речку, к соскучившимся по ее родителю Валерке, Игорьку и Варварке. Отец сразу признал лягушек.

– Вон Варварка сидит, щеки наела, вон Валерка. Эх, а головастиков-то сколько наплодили. Где ж я им всем имен наберу?