Мимо камеры проплыло окно, в котором, припечатавшись носом к стеклу, стоял подросток и наблюдал за движением лодки. Из-за того, что его лицо расплющилось, Полина не сразу поняла, что знает его. Когда мальчик отлип от стекла, и его лицо обрело узнаваемые формы, Полина чуть не потеряла дар речи. Это был Оливер, брат Генри. Полина засуетилась, уронила ручку и, пока искала ее под столом, окно ушло из поля зрения камеры лодки.

Станция молчала. Ее не было в Сети. Ни один прибор не откликнулся на попытки Полины заглянуть внутрь. Но и это было победой. Лодка не молчала, и Полина сняла ее координаты. Вместе с листком, на котором были записаны долгота и широта станции, Полина побежала к Генри.

– Я нашла! – Она перекричала грохот выстрелов.

Генри поставил автомат на предохранитель и, не веря своим ушам, подбежал к Полине.

– Правда? Где они?

– Я видела Оливера! Вот здесь. – Полина показала координаты. – Думаю, что все там.

Генри отпросился у Евдокима и вместе с Полиной поспешил к Мориц. Алекса находилась в «ленинской комнате» вместе со Степаном и Русланом. По их хмурому виду Полина догадалась, что они обсуждали неприятные дела. Она подняла глаза на Полину и Генри и сразу обо всем догадалась.

– Нашли?

– Да, нашли. На станции. Она не подключена к Сети. Я случайно увидела с камеры на подводной лодке. Там был брат Генри, Оливер.

– Это точно? – засомневалась Алекса.

– Абсолютно.

– Так, значит, у нас есть еще одна тема для обсуждения, – произнес Степан.

– А что случилось? – спросил Генри.

– Томашу только хуже. – Руслан покачал головой. Он переживал за товарища.

– Мы считаем, что в программатор кто-то добавил вирусную программу, – пояснила Мориц.

– С какой целью?

– С целью выяснить, куда его увезут.

– Вы же проверили его на предмет шпионского оборудования? – удивился Генри.

– Он не нес на себе никакого оборудования, он программировал шпиона. Мы застали Томаша за попыткой передать наше местоположение в Сеть. Он сказал, что голоса в голове приказывают ему сделать это в обмен на противоядие. Состояние его ухудшается, и я уверена, что после удачной отправки сигнала ему пришлют какой-нибудь активатор быстрой смерти.

Генри посмотрел на Полину и вспомнил ее опасения насчет «троянского коня».

– Значит, Филиппос уверен, что против него обязательно создадутся очаги сопротивления, и он желает выяснить их местоположение, – осенило Генри.

– И поэтому нам с тобой до сих пор не было выставлено ультиматума от Филиппоса. Он хочет взять всех разом. Адрес есть, на который пытался передать сообщение Томаш?

– Есть, – кивнул головой Руслан.

– Так дайте им неверный, в Антарктиде где-нибудь.

– Мы решили, что ему не стоит знать о нашем существовании. Обман будет указывать на то, что им организованно противостоят. Чем дольше Филиппос будет пребывать в неведении, тем лучше мы сможем подготовиться, – высказала свое мнение Мориц.

– Значит, проект «Умники против» объявляется закрытым? – заключила Полина.

Без программатора они могли надеяться только на силы, данные им от природы. Неудача с программатором, а также то, как наивно они попались на уловку, расстроили Мориц и ее сподвижников. Только случайность не позволила им лишиться такого прекрасного места, как город в горе.

– Теперь давайте продумаем, как спасти родителей Полины и Генри, – переключилась Мориц на другую тему.

* * *

Мир вокруг незаметно менялся. На первый взгляд все оставалось таким же, как и прежде, все на своих местах, все работало, но изменения носились в воздухе. Жизнь наполнялась тревожной неопределенностью, ожиданием перемен, которых никто не хотел. А перемены понемногу входили в жизнь. Появились нормы потребления, варьирующиеся для каждого человека по непонятным пока причинам. Народ хотел задавать вопросы, но не знал, кому именно. Власть на местах указывала вверх. Люди наверху передавали вопросы еще выше, а там, уже на самой вершине, творилось неизвестно что. Оттуда ответы не приходили. Мир старался жить по инерции, так же, как и жил раньше, принимая все, что делала Сеть.

Полина и Генри шли по городу. Их шаги непривычно гулко отражались от стен, и хотелось ступать тише, будто они могли разбудить своими шагами неведомое зло. Над головой пролетела ворона и громко каркнула. Полина передернула плечами. Крик птицы показался ей настолько пронзительным, что вызвал легкий испуг. Раньше она непременно порадовалась бы этому звуку живой природы. Полина поняла, в чем суть изменений. Раньше, когда главной задачей Сети было устройство комфорта, люди принимали следящую функцию как необходимый элемент, выясняющий потребности. Теперь эта функция приобретала шпионящую роль, и, хотя никто еще ничего не понимал, опасения по этому поводу возникали. В итоге люди побаивались показываться перед камерами лишний раз. Улицы стали пустыннее. Полина и Генри ловили себя на мысли, что испытывают дискомфорт, идя под неусыпным оком Сети. Им казалось, что тысячи глаз камер наблюдают за ними, и их взгляды совсем не доброжелательны.

Они шли к квартире Алексы Мориц. Маршрут был известен. Знакомой лоточницы, которая стояла напротив съемной квартиры, не наблюдалось. Завтра у них должна была состояться встреча с человеком из СБ. Мориц знала его и доверяла ему полностью. Этот человек был на их стороне и как мог помогал, используя служебные возможности. Он должен был изменить имена Полине и Генри, привязав к ним их ДНК. Это требовалось для того, чтобы попасть в район станции. Ограничение передвижения создало проблемы для желающих передвигаться по всей планете. Теперь на перелет, переезд или плавание требовалось основание – например, такое, как научная работа, или просто работа.

– Я, знаешь, что подумала сейчас? – Тишина в городе навела Полину на определенные мысли.

– Что?

– Филиппос может запустить по всем программам в Сети какую-нибудь вирусную штуку, чтобы повлиять на население.

– Для чего?

– Ты заметил, как стало безлюдно и тоскливо? Я прям чувствую, как тоска разливается по улицам и безысходность, хотя очевидных причин для этого нет.

– Я думал, это только у меня и тебя тоже из-за родителей. Нам есть от чего погрузиться в тоску.

– А люди где? Что, если все население сейчас обработано? Сидят по домам, сами не знают, чего боятся, а потом им раз – и другую программу скинут, вместе с лицом Филиппоса, и на душе станет светло и радостно, и все, как собаки Павлова, начнут пускать слюну на его портрет.

– Да ты мастер строить теории.

– Не без этого, но уж больно обстановка вокруг навевает на размышления.

– Надо и Блохина заодно найти и выкрасть, пусть он нашим сторонникам антивирус встроит в мозг.

– Не станет он работать на нас. Он на той стороне, на которой интереснее. Я для него катализатор процессов. Без меня у Филиппоса все пойдет слишком гладко.

– А ты не знаешь, Блохин себя программировал?

– Да, он говорил, что программировал, только не хочет, чтобы об этом знали.

– Я представляю, какие эксклюзивы он мог сделать для себя любимого.

– Я даже не хочу об этом думать. Если это так, то он просто забавляется нами. Его якобы помощь и подсказки могли быть просто способом сделать игру интереснее.

– Ладно, война план покажет.

Они дошли до дома Мориц. Полина зафиксировала картинку на всех камерах в округе, чтобы зайти в дом незаметно, и открыла замки. До дверей ее квартиры дошли незамеченными. Алексы так долго не было дома, что запах в нем сделался нежилым. На кухне у хозяйки нашлись зерна натурального кофе и засохший зефир. Во времена, когда готовка дома казалась дикостью, на большее рассчитывать и не приходилось.

– Перебьемся до утра зефиром, – решил Генри. – Не дай бог, провалимся на такой глупости, как включенные электроприборы.

– Студентам не привыкать перебиваться с хлеба на воду.

* * *

Утром пришел человек из СБ. Тучный, горбоносый, с глазами навыкате, лет сорока. Он назвался Этьеном, но Полина сразу поняла, что это его ненастоящее имя. Мужчина был неразговорчив, немного угрюм, но у него был такой цепкий взгляд, что Полина и Генри сразу почувствовали себя как на допросе. Этьен принес с собой дипломат, в котором оказался прибор, отключающий Сеть. Полина поняла это по тому, как запищал в ухе ее аппарат. Она попробовала им управлять, но он отказался это делать.

– Парень, ты первый, – произнес Этьен глубоким басом. – Поставь палец на красный круг.

Генри придавил подушкой указательного пальца слабо подсвечиваемый красный круг на миниатюрном приборе. Тонкая игла уколола в палец. Прошло несколько секунд, и круг загорелся зеленым.

– Теперь ты Жан-Поль Дюпре. Химик-технолог нефтяной переработки.

– Дюпре. – Генри попробовал на вкус чужую фамилию.

– Не забывай. С этого момента зови его только новым именем. – Этьен обратился к Полине. – Теперь ты.

Полина поставила палец в круг, дождалась разрешающего зеленого сигнала.

– Готово. А вы, девушка, теперь Радмила Стоянович. Медик команды. Будьте предельно собранны. Не факт, что наш замысел останется нераскрытым. В случае провала… – Этьен вынул из дипломата два кольца, – примерьте. В случае провала провернуть внешнюю часть кольца относительно внутренней. Там миниатюрный передатчик и пьезоэлемент, чтобы запустить его. Я буду знать, что вы в опасности, и приму некоторые меры.

– Очень надеюсь, что до этого не дойдет. – Полина примерила кольцо и посмотрела, как оно сидит на пальце. – Мило.

Генри усмехнулся, приняв это за намек. Этьен поднялся и закрыл дипломат.

– Удачи вам, и помните, что Сеть не будет видеть ваших настоящих лиц в течение двух недель, ровно триста тридцать шесть часов.

– Спасибо вам, Этьен, – поблагодарила Полина.

Генри подал руку мужчине, и тот пожал ее.

– Без вас мы рисковали бы намного сильнее. Большое спасибо за помощь.

– Привет Мориц, и берегите себя. Провожать не надо.

Этьен вышел за дверь, и через несколько секунд снова заработала Сеть. Полина выглянула в окно усиленным зрением, пробежалась по окнам напротив и по улице, насколько хватало видимости. Там было все так же пустынно. Одинокие шаги агента СБ метались между стен. Они стихли, когда начался частый и мелкий дождь. Стало совсем хмуро.

– Жан-Поль, пойдем в «Кармушку»? Что-то на зефирки смотреть не хочется.

– Хорошо, Радмила Стоянович, как скажете. – Генри сжал ладонь в кулак и посмотрел на свое кольцо. – Это будет очень скоротечный брак между вымышленными гражданами.

* * *

Через день в порту Сен-Назера они вошли в состав команды быстроходного белоснежного красавца – судна для надводного и подводного плавания. Проверку выдержали отлично, Полина поняла это по информационным потокам. Корабль вышел в Атлантику и взял курс на север.

Все было прекрасно, за исключением того, что приходилось всегда держать себя на контроле и помнить свое новое имя. Генри жаловался, что у него ломит затылок от постоянного напряжения. Оставшись в одиночестве, он нарочито по-женски произносил свое новое имя, изображая женщин из экипажа судна.

– Жан-Поль, ты не поможешь мне… Жан-Поль, а как ты думаешь… Жан-Поль, а как тебе это… Я никогда не думал, что имя может так изменить отношение женщин ко мне. Что такого в этих Жан-Полях?

– Так-так, Жан-Поль, я смотрю, тебя искушают.

– У них нет шансов. Я люблю только тебя и всегда помню, что у тебя есть сверхспособности, которые я тоже люблю.

– И боюсь, – добавила Полина.

– Уважаю, – поправил Генри.

* * *

Оливер вздрогнул, когда услышал топот тяжелых ботинок по коридору. Так громко ходили только вооруженные охранники. Их приход всегда сулил неприятности. Отец Оливера встал с матраца, чтобы встретить их лицом к лицу. Юрий, отец Полины, встал рядом с ним.