– Очень надо! Хватит с меня и одного раза, – старик гордо вскинул чисто выбритый подбородок, – в общем, где тут буфет с нормальной едой?

– Я не знаю, – продолжая обмахиваться, дама крикнула приунывшему у выхода директору комплекса: – любезный, где у вас тут можно поесть?

– Здесь, – ответил Вениамин, – но обед только что закончился.

– Но это же издевательство! Пюре из брюквы! – вступил в разговор старик.

– Из репы, – поправила его дама.

– Ну, есть ещё заказное меню, – Пупелькин умел общаться с самыми взыскательными клиентами, – после экскурсии я сам вас провожу.

Едва он это договорил, как увидел Её.

Ей было не больше сорока на вид, и она смотрела прямо на Вениамина. Тот смутился, но лишь на секунду:

– Проходите за мной, товарищи. Сегодня я проведу для вас экскурсию!

Он повёл группу к музею. Там он переводил туристов из одного зала в другой, мимо стеллажей и витрин, попутно объясняя, что и где представлено. И всё это время чувствовал, что Она не спускает с него глаз. Вениамин рассказывал о сокрытых и найденных в Карамышинской земле кладах, показывал указкой на карту, где были обнаружены стоянки древних людей, и всё это для неё одной.

Ему задавали вопросы, и он, отвечая на них, поглядывал на неё, не опустила ли она глаза, смотрит ли. И встретившись с ней взглядом, продолжал свой рассказ с удвоенным красноречием.

После экскурсии группа пошла на выход – людям предлагалось самостоятельно пройтись по Карамышину, посетить «Дом пирога» и сувенирную лавку. Все вышли, но женщина осталась.

Волнуясь, как школьник, Вениамин спросил её:

– Вам… понравилась экскурсия?

– Очень! – взмахнула она ресницами, – очень интересно! И рассказчик вы замечательный!

От этих слов у него пересохло во рту, закружилась голова, он сделал шаг и оказался почти вплотную к ней.

– Вы думаете? Вы правда так думаете? – треснувшим голосом спросил он.

Она не отошла и не опустила глаза, напротив, улыбалась ему так, словно они давно были знакомы.

– Как-нибудь вы проведете экскурсию для меня?

Пупелькин вспотел. В окно он увидел, как высокий старик, тот самый, что не наелся за обедом, возвращается.

«Ах, чёрт, я же обещал его проводить», – вспомнил Пупелькин, и взяв дамочку за плечи, проникновенно пообещал:

– Конечно! Как только вы захотите!

– Ах, вот где вы! – обрадовался старик, показавшись в дверях. – там какая-то поломойка выгнала меня! И сказала, что ресторан закрыт до завтра!

– Пойдёмте, – с сожалением отпустил женщину Вениамин.

Он думал, что она пойдёт с ними, но оказавшись на улице, она растворилась среди туристов.

– Забыли про меня? – подмигнул ему старик, и Вениамин буркнул ему в ответ что-то неопределённое.

Он был зол на деда за то, что вместо многообещающего приятного досуга вынужден заниматься его питанием.

– Значит, забыли! – констатировал старик, и шагнул за директором в прохладное помещение кухни.

Там было чисто и пустынно. Повариха Женя уже ушла и увезла все пищевые отходы своим поросятам. Из готовых блюд остался только кисель. В холодильнике, занимающим целую комнату, хранились полуфабрикаты.

– В общем, все ушли, – извинился перед стариком Пупелькин, – сегодня всё- таки праздник. Вот они пораньше и…

– Вы обещали заказное меню! – рассердился дед, – я голоден!

– Пицца устроит? Или, вот есть ещё… чизкейк. Десять минут, и готово.

– Полуфабрикаты не употребляю! – отвернулся дед.

– Тем не менее, в доступе сейчас только они, – сжимая и разжимая кулаки за спиной, ответил Вениамин.

– Тогда не надо! – дед пошёл на выход, но у самой двери обернулся: – я обо всём напишу в честном отзыве!

– Да пиши, мне-то что! – под нос себе проворчал Вениамин. Настроение было хуже некуда. Особенно он сожалел о том, что не уволок ту женщину куда-нибудь в подсобку, где противный старик ни за что бы их не нашёл. А так… даже имени её не спросил.

– Ау! Есть здесь кто? – донёсся до него приятный голос, и он от радости вскочил, наступив ногой в стоявший на полу металлический таз с надписью «второе».

– Вы? – он предстал перед ней так резко, что она вскрикнула, испугавшись. – Я вас напугал?

– Понимаете… я отстала от группы и решила вернуться, – проворковала она и посмотрела ему в глаза. Вы не против?

– Нет конечно… а… как вас зовут?

– Яна.

– Я как раз размышлял о вас, жалел, что я даже имени вашего… – он опустил руки на её плечи и провёл вниз, потом накрыл ладонями её затвердевшие груди и зашептал восхищённо: – Яночка… вы богиня!

Она не останавливала его – напротив, запрокинула голову и закрыв глаза играла плечами. Когда он поднял её и рывком посадил на металлический стол, она застонала.

Его руки шарили по крутым бёдрам женщины, теперь он молчал, только сопел, как голодный мопс при виде сочной отбивной.

– Давайте свою пиццу! – донёсся до его сознания голос старика, который, вероятно, передумал и снова зашёл в здание ресторана.

Богиня вмиг соскочила со стола и стала второпях искать место, где спрятаться.

Пупелькин застыл. Сердце бешено колотилось.

– Мне пиццу, а моей даме чизкейк! – появился в дверях старик.

Яна от ужаса вжалась в нишу. Со стороны двери её было не видно, и Вениамин решил взять огонь на себя.

– Уходите! – голос его предательски дрогнул, – кухня закрыта! Всего хорошего!

– Чем вы тут занимаетесь? – выгнула шею женщина в толстовке, – ах, шалун! Она подмигнула Вениамину и улыбнулась.

Тут только до него дошло, что он стоит в спущенных брюках.

– Кухня закрыта! – повторил он, подтянув брюки и вжикнув молнией.

Но не тут-то было.

– Ну-ка, ну-ка, кто у нас там? – любопытная вегетарианка, словно охотничья борзая, подошла к нише и потянула носом воздух. Но там никого не было. Женщина окинула взглядом фигуру директора и усмехнулась: – а вы большой оригинал!

Когда парочка, наконец, ушла, Вениамину хотелось только одного: провалиться сквозь землю. Какой позор! Теперь, чего доброго, оставят отзыв в книге для гостей.

Он позвал Яну, но та, как видно, выскользнула из помещения, не желая, чтобы её обнаружили.

Жена была дома. Вдвоём со старшей дочерью они мастерили платье для выпускного.

– Папка пришёл! – бросилась к нему младшая дочка, Даночка. – а я сегодня сама голубцы приготовила! Попробуй!

– Вот умница! – погладил её по голове Пупелькин, – красавица моя! Конечно, с удовольствием отведаю!

Пока он ел, ему показалось, что за окном мелькнула фигура старика, и Пупелькин, поперхнувшись, закашлялся.

Подоспела жена, стала хлопать Вениамина по спине. Старшая дочь принесла стакан воды.

Окинув взглядом своё семейство, Вениамин, наконец, успокоился. «Господи, – думал он, – а ведь мог сегодня всё это потерять, ради пары классных (..)»!

– Спасибо, доча, очень вкусно! – осоловел от счастья он, – Видишь, так вкусно, что папа чуть язык не проглотил!

Вдруг его словно током ударило – он вспомнил, что за нишей нет выхода, следовательно, выскользнуть незаметно Яна бы не смогла. Там было лишь небольшое помещение, почти всю площадь которого занимал морозильный ларь. В нём хранились мясные полуфабрикаты, в том числе и говяжьи языки. Что, если Яна спряталась внутрь?!

Вскочив, он бросился из дома.

– Веня, ты куда? – крикнула ему жена, но он лишь отмахнулся:

– А-ай, потом объясню!

Запыхавшись, прибежал он к зданию ресторана. Подозрения усилились: туристический автобус не уехал. Значит, не могут кого-то найти.

Дрожащими руками он вставил ключ в замок, после чего влетел в здание кухни и бросился к ларю. Открыв его, он с недоумением смотрел на свиные ножки, говяжий фарш, тушки кролей и куриные окорочка.

Закрыв холодильник, он двинулся к автобусу, зашёл внутрь, просканировал взглядом туристов, и убедившись, что Яны среди них нет, спросил у гида:

– Вы же Яну ждёте?

– Какую Яну? – не понял гид, – мы ждём Сергея и его спутницу, Алёну Петровну. Старик, говорят, пошёл на поиски магазина, где можно купить поесть, а ведь мы из-за него можем опоздать на ужин! Вы его не видели?

– Нет, не видел, – покрутил головой Пупелькин, – Постойте! А как же женщина, Яна? Она ведь с вами приехала?

– Простите, но в моей группе нет никого с таким именем, – пожал плечами гид, и вдруг воскликнул: – ну наконец-то! Сергей Сергеевич, Алёна Петровна!Ну, кто так делает? Мы вас уже двадцать минут ждём! Занимайте скорее свои места!

Когда старик протискивался мимо Вениамина, тот схватил его за рукав:

– Ну, вы же видели её? Вы же видели!

– Кого? – удивился старик, – ах… ту бабёшку?

– Да, да! – обрадовался Вениамин, – Яну!

– Нет, не видел, – погладив живот, сказал старик, сделал скучное лицо и пошёл на своё место.

Через несколько дней Пупелькин увидел репортаж о женщине, сбежавшей из психбольницы, что находилась в тридцати километрах от Карамышино. На фото была Яна: испуганные глаза, загадочная улыбка.

Тех, кто её видел, срочно просили звонить по перечисленным в сообщении телефонам.

– Интересно, а эта… она и правда, сумасшедшая? – спросил Вениамин, поедая приготовленную для него женой домашнюю картошечку на сале, – за что её в психушку-то?

– Девчонки болтали, что да, редкий случай. Она серийница, убивала мужиков сразу после… Так! Дана, закрой сейчас же дверь! – прикрикнула на младшую дочку Марина.

– Не кричи на меня, – заплакала девочка. – а ту тётю я видела! Она меня на улице про папу спрашивала!

Вениамин снова подавился. И на этот раз жена так усердно стучала его по спине, что он взмолился:

– Хватит, Марина, больно!

– Так, Дана, я же сказала: марш в свою комнату! – снова крикнула на дочку Марина, и как только хлопнула дверь, развернула к мужу гневное лицо: – ты спал с ней? Спал? – ну ты и змей!

– Да не спал я с ней! Так… пообнимался чутка. Прости Марин, ну, бес попутал! – хныкал Вениамин, – До «этого самого» не дошло, вовремя опомнился!

– Чем докажешь?

– Ну… я же жив! – поднял он на неё виноватый взгляд.

Яну так и не поймали. Говорят, что предпочитает она только женатых, ищущих острых ощущений на стороне мужчин, которых попутал бес.

Чужой каравай

– И чего этой Мирошниковой надо? Ясно ведь, Грушенков человек женатый, ну куда она лезет, посмешище… – возмущалась медсестра Светлана.

– А тебе-то что, – возражала ей Анна Вадимовна, – ну, лезет, и лезет! Не все же такие принципиальные, как ты, Светочка.

Тонкие губы старшей медсестры тронула усмешка. Она подозревала, что будь у Светочки хоть малюсенький шанс, она бы оставила свои принципы. Доктор Грушенков, Николай Андреевич, был звездой их отделения.

– Именно принципы и мешают мне смотреть на это безобразие спокойно, – сказала Светочка, прицеливаясь бычком в цементную урну, – не люблю таких блаженных, попирающих нормы морали! Не должны такие работать в больнице!

– Вот так, живёшь себе, живёшь, всё у тебя в шоколаде, все завидуют… а потом бац! Аневризма! И всё становится по барабану, так что за собой надо смотреть, а не за Мирошниковыми! – словно сама себе, сказала старшая сестра, потушила сигарету в специальной баночке с водой и кивнула Светлане,– пошли, что ли.

С недавних пор курение на территории больницы было запрещено, и поэтому курящие медработники бегали на задворки, с видом на старое здание морга. Оно почти разрушилось, морг перенесли в другой корпус, но здание не убирали и теперь оно зияло выбитыми окнами и навевало мрачные мысли о бренности бытия.

***

Надя Мирошникова тоже, в своём роде, была "легендой отделения": таких, как она, называют "женщина без возраста" – её личную жизнь не обсуждал только ленивый. Надя являла собой образец наивности и беспечности. "Кто поманит, к тому и бежит наша Надька" – качала головой Вера Петровна, сестра-хозяйка.