В голове крутилась идея – вернуться к дистанционному обучению. Закончу этот год удалённо, а за лето, может быть, энтузиазм у Филатова поутихнет, и он от меня отстанет.

Свежо было придание, но верилось с трудом.

Плюхнувшись на кушетку возле гардероба, я уронила голову в ладони. Непонятно, что больше жгло кожу: холод ледяных рук или жар пылающих щёк. До сих пор лицо горело.

Оставалось надеяться, что Раф просто брал, как говорится, на понт, что он ничего не предпримет против меня, потому что становиться изгоем мне очень не хотелось. Прекрасно понимала, я уже новенькая, а, значит, априори – белая ворона, и влиться в коллектив здесь непростая задача. С другой стороны, а надо ли мне вливаться в этот коллектив?

Конечно, надо! У нас впереди ещё три года с хвостиком бок о бок.

Три года!

Эта мысль шибанула, как внезапный удар электрического тока.

Господи… это ж три курса в одной группе с Рафаэлем. А я выдержу?

Вскочив с кушетки, я накинула куртку и выбежала из здания, потому что Гриша начал бомбить на номер. Значит, ждал меня на парковке.

Взглядом нашарила тёмный внедорожник, с удивлением заметила, что место пассажира рядом с водителем занято. Пришлось забираться на второй ряд.

– Как первый полноценный день? – спросил Гриша, пока никак не представляя своего попутчика, с большим любопытством изучающего меня.

Лицо незнакомое, но открыто улыбающееся и открыто разглядывающее. Короткие светлые волосы, голубые глаза, породистый нос с небольшой горбинкой. Располагающая улыбка на красивых губах.

– Да не совсем полноценный, – протянула я.

– А что, сбежала раньше?

– Да, Гриш, сбежала.

– Голова разболелась?

– Типа того.

– Знакомить-то будешь? – вклинился блондин в наш разговор.

– А… прости. Это Руслан, это Екатерина, – молниеносно представил он.

– Можно Рус.

– Можно Катя, – быстро поправили мы оба.

– Ну… поехали, отвезём тебя домой, – заботливо заметил Гриша. – Не замёрзла? Есть хочешь?

– Нет, всё в порядке. Просто подбрось, и я вас не буду задерживать.

Парни тут же принялись возражать, предложили заехать в кафе, но я помотала головой, которая и правда начала побаливать. Видимо, от переизбытка утренних эмоций. Ещё и заинтересованный взгляд Руса смущал. Непонятно, он тут случайно оказался, или Гриша решил мне устроить смотрины? Или это для Руслана?

Гриша, конечно, говорил, что надо завязать знакомства, расширить круг общения, а меня вполне устраивало моё одиночество. Мне сейчас другого не хотелось.

Однако ребята развлекали меня всю дорогу, так что я даже чуть расслабилась и иногда смеялась.

В конце я выпрыгнула у арки, попросив Гришу не заезжать во двор, и поплелась в свою отнюдь не модную квартиру в старом спальном районе.

Слишком много незнакомых лиц за один день.

Слишком много прикосновений и слов от одного знакомого.

Глава 4

Катька снова пропала. Мы уже дожили до четверга, а Виноградова не появлялась в универе. Признаться, я занервничал, куда это она подевалась. До той степени, что зашёл в деканат и каким-то образом выудил её домашний адрес. Мне было страшно, вдруг она сбежит. Снова пропадёт, а мы так нормально и не поговорим.

Хотя, что за лапшу я вешаю самому себе? Разве говорить с ней собирался? Мне другое нужно было. Ну, а разговоры – так, второстепенная необходимость.

В любом случае, терять связь с Виноградовой мне больше не хотелось.

Район, где жила Катя, был простым, спальным. Не сказать, чтобы совсем окраина, но старая типовая застройка, перемежавшаяся высотками, торчащими между низких домов, словно поломанные колья охранного забора, выглядела довольно удручающе и депрессивно. Да и до универа отсюда было далековато добираться: лесом, полем, на перекладных. Неужели ничего поближе не нашлось?

Я припарковал машину с внешней стороны здания, а затем прошёл под аркой и очутился в старом дворе, по которому в футбол гоняли подростки, а на небольшом участке, выделенном под площадку, копошились мамаши с детьми.

Пахнуло чем-то давно позабытым. Детством? До того как к отцу пришли слава, признание и популярность, жили мы довольно просто. Вот в таком же здании практически, с одной разницей, что не в столице. Ну а когда мать встретила Олега Азарьевича, жизнь сделала крутой поворот. Новый муж, новый ребёнок, пасынок ещё, пропадавший на постоянке в Лондоне, круг общения опять же новый. Ей нравилось быть женой матёрого бизнесмена и перспективного политика. В любом случае, это было престижнее и, что уж скрывать, денежнее, чем являться супругой скульптора, пускай и весьма известного.

С отцом мы общались раз в месяц или в два, каждый год я летал к нему, чтобы провести неделю-другую в относительном спокойствии. Батя не капал на мозг, не учил жизни без надобности и ничего не требовал. Что было мне на руку. Зато благодаря ему я являлся счастливым носителем имени Рафаэль. Не знаю, о чём он думал, когда выбирал его, и о чём думала мать, когда соглашалась с этим выбором. Как удачно, что оно сокращалось до приемлемого Раф.

У подъезда я подождал, пока дверь не откроют спешащие по делам люди. И на второй этаж поднялся пешком. Здесь было мрачно и серо, но в целом чисто.

Удивительно, как ей самой-то? Нравилось? Когда мы познакомились, Катя жила на юге в большом отдельном доме с матерью и отчимом. Так она говорила. Неужели в Москве ничего получше не нашлось?

Ещё и звонок западал: не с первого раза кнопка провалилась под пальцем и издала хоть какой-то звук. Некоторое время по ту сторону не раздавалось никаких шорохов, а затем вдруг замок щёлкнул, и дверь распахнулась.

И на меня уставилась весьма удивлённая Катя с зубной щёткой во рту. По этой же причине она ничего и сказать не успела, я мигом оттеснил её вглубь квартиры, шагая за порог и закрывая за собой дверь.

Катя попыталась выставить руки вперёд, вытолкать меня, но было поздно. Я лишь посмеялся над её усилиями.

Она быстро юркнула в ванную, включила воду, избавляясь и от щётки, и от пасты, а я, тем временем, добрался до кухни, попутно осматривая простую обстановку жилища, явно съёмного.

Невольно сравнил со своими хоромами, где каждый угол вопил об успешном дизайнерском решении. Здесь же для полного антуража только ковров на стенах не хватало. Ремонт проводили явно в начале нулевых. Тесная однушка в малосемейке.

Заглянув в холодильник, я плеснул себе апельсинового сока в стакан и выпил залпом, пока Катёна в ванне копошилась.

– Ты не у себя дома! – раздалось за спиной.

– Был бы у себя, прошёл бы сразу в спальню, – пожал плечами, разворачиваясь.

Катя, одетая в мягкий безразмерный костюм: толстовку и брюки, подошла к столу и опустила крышку ноута, взяла пустую тарелку, стакан, чтобы отправить грязную посуду в раковину. Видимо, как раз поужинала, когда я заявился.

– Как узнал, где живу. Следил? – грозно стребовала она.

А меня смех пробрал. Боже, она была забавной.

– Мышка сердится? – подцепил кончиком указательного пальца локон её тёмных волос, но Катя толкнула меня плечом, отходя к столу, до которого тут два шага было.

– Пропала, не ходишь на лекции, – вздохнул я, складывая руки на груди и следя за её метаниями по тесной кухне. – Так что… как ответственный студент и член коллектива, я должен был лично проверить, все ли в порядке у новенькой.

– Ответственный студент? Кажется, ты даже не староста.

– Не надо мне такой чести. Да и вообще, чтобы иметь авторитет в группе, не обязательно навешивать на себя громкие звания и должности.

Я действительно так считал. Да и жизнь показывала, что часто лидерами были те, кто не на виду, а в тени. Этакие серые кардиналы.

– Авторитет? – Эта стерва даже коротко усмехнулась. – Ну-ну, наслышана я про твой авторитет, – с издёвкой подчеркнула она.

А потом вдруг прошлась взглядом по мне от макушки до пяток, и внутри всё вспыхнуло. Мне нравилось, как она на меня смотрела, изучающе так, будто видела впервые, будто стремилась вобрать больше деталей и запомнить как следует. Однако её комментарий меня немного удивил.

– Продолжай, что имеешь в виду?

– Да уже просветили, кто такой Рафаэль Филатов и чем он известен. Сомнительные достижения, Раф.

– Вау…. – не удержался от сарказма. – И кто же, позволь спросить, тебя просветил?

– Не суть важно.

– Ну почему же? – я шагнул ближе и схватил её за локоть. – Очень даже важно. Знаешь, идти на поводу у сплетен – не самый лучший путь.

– И в сплетне есть доля истины.

– Вот как?

– Да ты и сам уже постарался, чтобы я не питала никаких иллюзий. Показал своё истинное лицо.

Мне даже смешно стало: что ж, если по её мнению я показал своё истинное лицо, то она собственное умело скрывала.

– А ты питала? Иллюзии-то, а?

Катя вцепилась в мою руку, стряхивая с себя. Кожу обожгло от её касания, и я разжал пальцы.

Мне хотелось, чтобы она ответила на последний вопрос, но он был попросту проигнорирован.

– Я тебя в гости не приглашала, так что уходи.

– А дверь тогда чего открыла? Могла бы и спросить, кто там?

– Я думала это… – Катя осеклась, посчитав, что болтает лишнего.

– Ну, чего замолчала? Я думала это… Продолжай. Кого ты там ждала?

Мне тут же захотелось задержаться на подольше, чтобы посмотреть, кто к ней должен был прийти, хотя не похоже, чтобы Катя готовилась к выходу. Значит, спокойный домашний вечер намечался. Вопрос, с кем?

Сердце внезапно забухало в груди, стоило представить, что у этой стервы кто-то есть. Я же ни черта не знал о ней. Чем она жила? Что происходило в её жизни?

А зачем мне было это знать?

– Неважно, – она тряхнула головой, прерывая цепочку моих размышлений.

– Ну, явно не Антона. Вы же с ним не общаетесь, да? Или я чего-то не знаю?

Катя напряглась, прищурилась, а потом вскинула подбородок. Не мог же я ей признаться, что и сам с Антохой связь особо не поддерживал, только раз пытался до него достучаться, выяснить, как там она, но Антон сказал, что знать ничего не знает. Из чего я и сделал выводы: контактов они не поддерживали.

– Мудак твой Антон. И ты мудак.

Интересные заявления.

– Ага, зато ты, Катёна, у нас святая добродетель. С одним покрутила, с другим помутила, не определилась, словом.

– Вали давай! – она ткнула пальцем в сторону выхода.

– Да ты не приказывай, на меня не действует. Знаешь, даже смешно.

– Я сейчас позвоню в полицию.

– Да никуда ты не позвонишь, дурочка. Себя-то не обманывай. И что вообще им скажешь?

– Это уже моё дело. Найду, что сказать, не сомневайся.

Она отвернулась, возмущённо дыша. Видимо, искала новые колкие фразы, чтобы пронять до глубины души. Только всё зря. На каждую у меня уже был готов ответ.

– А раньше тебе нравилось… – протянул я.

– Раф, не надо.

– О, как… уже Раф, а не мудак, – усмехнувшись, я прислонился бедром к кухонной тумбе, бросил короткий взгляд на столешницу.

Между упаковкой чая и какими-то баночками специй лежало лекарство.

– Что это? – я взял один из блистеров с таблетками и поднёс ближе к глазам. Название ничего мне не сказало. – От чего пьёшь? Ты болеешь? Простудилась?

Теперь её отсутствие легко объяснялось.

– Да, приболела, – она подошла и выдернула лекарство из моих рук, открыла ящик и закинула туда. – Всё нормально, жива, почти здорова.

– Если тебе что-то надо, скажи, – вдруг неожиданно для самого себя предложил я.

– Да, надо, – она задумчиво покусывала нижнюю губу, – чтобы ты ушёл и больше никогда и ни под каким предлогом сюда не возвращался.

– Ну, такого я пообещать не могу, – усмехнулся краем губ, – но я уйду. Пока что.

– Не пока что, а вообще. И дорогу сюда забудь. Тебя никто не звал и не приглашал.

– Если надо, я сам себя приглашу, куда захочу и когда захочу.

– Это проникновение на частную территорию.

Её обвинение меня в конец рассмешило.