Хэль прильнул щекой к ее пальцам, сжавшим его плечо, и прикрыл глаза. Его ресницы подрагивали, а губы приоткрылись. Взгляд Ромэйн скользнул к вороту его рубашки, и она увидела росчерки краски, край ярких, смелых узоров, испещрявших его грудь.

– У тебя много татуировок, – тихо сказала она, чтобы избежать возникшей после его признания неловкости.

– Они покрывают почти все мое тело, – подтвердил Хэль.

– Значит, ты силен?

– Очень силен, маленькая леди. – Он открыл глаза. – Я ведь уже говорил об этом. Сомневаешься, что я полезный союзник?

– Нет. Просто… Стараюсь понять.

Ромэйн попыталась отстраниться, но Хэль не позволил – успел поймать ее руку, переплел ее пальцы со своими и сжал.

– Задай вопрос.

– Ты рассказал достаточно. На данный момент. – Она вздохнула. – Но это все не то.

Он понимающе кивнул.

– Тебе интересна суть. Твой разум пытается определить меня, потому что прежде ты не встречала подобных… существ. Но, поверь мне, маленькая леди, мы похожи намного больше, чем тебе кажется. Я тоже чувствую, я…

– Не так, как мы. Не так, как люди. – Ромэйн замотала головой. – Тебе нравится, когда кто-то пьет твою кровь и…

– Не «кто-то», – резко прервал Халахэль. – Только ты.

Едва он произнес это, как на верхней палубе зазвонил колокол. Ромэйн вскочила с койки, воспользовавшись этим, и выпалила:

– Нужно поговорить с Фарией и остальными. Мы должны составить план и…

Халахэль смотрел на нее, насмешливо прищурившись.

– Конечно, моя леди. Как прикажешь.

Они собрались в каюте, отдаленно напоминавшей кабинет. Фария сидела за грубым столом, откинувшись на спинку такого же грубого стула. Латиш устроился прямо на полу у стены и выглядел скверно: бледный, осунувшийся, он походил на тень себя прежнего. Он кутался в мешковатую одежду и что-то беззвучно бормотал.

Барниш и Ливр, свежие и бодрые, сидели на сундуке. Ромэйн все еще не привыкла к их новому аккуратному виду: гладковыбритые и причесанные, они больше не походили на бродяг.

Мирай стоял в тени, прислонившись к стене. Сложенные на груди руки, взгляд исподлобья – весь его вид говорил о том, что он не настроен вступать в беседу.

Ромэйн также отметила порядок, окружавший их: кажется, этот кабинет был единственным местом на корабле, до которого не добрались хаос и разбросанная грязная одежда.

– Итак! – Фария хлопнула в ладоши. – Какой у вас план?

– Боюсь, у нас нет плана, – призналась Ромэйн.

– Зато у нас есть демон, – пробасил Барниш. – Демон и дракон, да помогут нам Трое.

– Я доставлю вас на Линос, мы причалим в бухте Утопленников. Но что вы будете делать дальше? – Фария задумчиво хмыкнула. – Вы бывали в Запретном Крае? У вас есть союзники?

Ромэйн покачала головой. Она сгорала от стыда под внимательным взглядом капитана и чувствовала себя идиоткой.

– Зато у нее есть дракон, – прохрипел Латиш.

– Тебе бы к лекарю, – заметил Ливр.

– Лекарь мне не поможет, – отмахнулся плут, еще плотнее закутываясь в грязный плащ. – Как холодно…

– У меня по спине катится пот. – Фария повернулась к нему и осторожно спросила: – Ты знаешь, что с тобой, зверомаг?

– Да. – Латиш ответил твердо, его взгляд с трудом, но все же сфокусировался на лице капитана.

– Это заразно? Не хочу, чтобы какая-то хворь выкосила мою команду.

– Не заразно. Я даже не болен, моя прекрасная смуглая бестия. – Латиш глупо хохотнул, но тут же посерьезнел. – Мне нужно теплое место. Очень теплое. Я хочу зарыться в гору раскаленного угля…

Его речь превратилась в неразборчивое бормотание.

– Какой он странный, – пробормотала Фария, снова повернувшись к Ромэйн. – Итак, у нас нет плана, нет союзников, и вы никогда не бывали в Запретном Крае. Вокруг вечные сумерки, вот-вот орды демонов хлынут в Упорядоченное, а у нас есть сумасшедший зверомаг и… – Ее взгляд метнулся к Халахэлю, застывшему за спиной Ромэйн. – Еще один демон. Который вроде бы решил сражаться на нашей стороне.

– Что значит «на нашей стороне»? – Голос Мирая, хриплый от долгого молчания, звучал холодно и отстраненно.

А вот Фария, услышав его, наоборот, заметно смягчилась, ее губы даже тронула легкая улыбка.

– А ты думал, что я просто уплыву, бросив вас на растерзание тварям из Фаты, мой нежный цветок лото…

– Не называй меня так.

Поморщившись, Ромэйн посмотрела на Фарию, пытаясь взглядом извиниться за резкость Мирая. Между ними явно произошло что-то плохое, но Хэль советовал не вмешиваться…

– Хорошо, Мирай. – Тяжелый вздох Фарии оказался таким громким, что даже задремавший Латиш встрепенулся, прежде чем снова провалиться в тяжелый сон. – Я помогу вам добраться до Кричащего Города – там вы сможете найти резиденцию костяных певцов и, возможно, заручиться их помощью.

– Ты не должна бросать команду. – Ромэйн покачала головой. – Это слишком. Просто дай нам карту.

– Я хочу пойти с вами. – Фария наклонилась вперед, оперевшись локтями на стол. – Демоны угрожают нам всем, леди, и, если для того, чтобы мои ребята выжили, я должна оставить их и помочь вам, – я сделаю это.

– Жест доброй воли, – промурлыкал Хэль.

– Да, демон. Именно так.

Некоторое время все молчали, обдумывая предложение капитана. Ромэйн старалась сохранять внешнее спокойствие, но ее нутро пылало от презрения к себе.

«Бесполезная. От меня нет никакого толка».

Пальцы Халахэля сжали ее плечо, и она инстинктивно накрыла их ладонью, но тут же опомнилась и отдернула руку.

«Не привязывайся. Не смей привязываться».

Хэль не мог слышать ее мысли, но Ромэйн почувствовала, как он отступил. Вина острым шипом вонзилась в сердце, но она тряхнула головой и стиснула зубы. Она не должна думать о демоне. На кону стоят жизни тысяч людей, и может статься, что Халахэлем придется пожертвовать в бою. Она должна быть готова к этому.

– Значит, решено, – напряженно сказала Ромэйн, глядя на Фарию. – Когда мы доберемся до берегов Линоса?

– Понятия не имею. – Капитан пожала плечами. – Могу только предположить. На корабле есть артефакт, который ведет нас через проклятую темноту, на штурвале висит еще один – он отвечает за навигацию. Мы можем быть уверены, что не напоремся на риф и не собьемся с курса, но я не знаю, где мы конкретно. Как вести счет дням, если солнце не восходит, я еще не придумала.

– Нам нужен кто-то, кто ощущает смену дня и ночи, – прохрипел Латиш. – Например, шаман.

– Шаманы вчера закончились, приходи на следующей неделе, – бросила Фария. – Может, кто-то еще?

Но Латиш уже спал, приоткрыв рот.

– Он точно не сдохнет? – Ливр выглядел обеспокоенным.

– Сказал, что нет, – медленно ответила Ромэйн.

– Не слышу уверенности в твоем голосе. Если дракон отдаст душу Жнецу, мы лишимся последней надежды на победу. – Ливр пригладил седые волосы на висках.

– Последней? – насмешливо уточнил Хэль.

– Ливр доверяет зверомагу и не доверяет демону. – Фария достала из рукава короткий нож и принялась вертеть его в пальцах. – И я его понимаю.

Вздохнув, Ромэйн устало потерла лоб. Бессонная ночь давала о себе знать, но она была рада, что хотя бы мерзкий голод Мориона больше не донимал ее.

– Я там, где хочу быть, – резко бросил Хэль. – И я не обязан ничего объяснять.

– А я не обязана доверять спину кровососущей твари из Фаты, – почти безразлично ответила Фария.

В этот момент Ромэйн ужасно завидовала ее самообладанию.

– Ладно тебе, капитан, он давно прибился к нам и не сделал ничего дурного, – вступился за Хэля Барниш.

– Ты с самого начала был на его стороне, – проворчал Ливр.

– Просто Барниш разбирается в людях, – ввернул Халахэль.

– В демонах, – тут же поправила Фария.

Ромэйн хотелось выйти из кабинета и спрятаться в каюте, но она продолжала сидеть на жестком стуле и слушать перепалку, стараясь не вникать в доводы ни одной из сторон. О какой победе над Лаверном могла идти речь, если она не в состоянии справиться с горсткой людей?

– Хватит, – как можно тверже сказала она. – Хэль идет с нами, нравится вам это или нет. Отказываться от такого союзника как минимум глупо.

– А ты уверена, что он не вцепится тебе в горло? – прямо спросила Фария.

«Скорее я вцеплюсь в его горло», – подумала Ромэйн, а вслух сказала:

– Уверена. Я ему доверяю. Мы закончили?

Капитан кивнула, Ромэйн встала со стула и начала разминать затекшие ноги.

– А с ним что делать? – Барниш указал на Латиша.

– Мы унесем его в каюту. – Ромэйн посмотрела на Халахэля. – Поможешь?

– Всегда.

Мирай покинул кабинет капитана первым – открыл дверь и исчез, растворившись в полумраке палубы.

– Он хоть парой слов с кем-то перебросился? – Барниш проводил его тяжелым взглядом.

– Оставьте его. У него есть право злиться.

Ромэйн украдкой посмотрела на Фарию: та выглядела расстроенной, но ее сжатые в тонкую линию губы и приподнятый подбородок кричали о решимости бороться. Она будто бросала вызов тому, что произошло между ней и Мираем, и не собиралась отступать. В глазах, напротив, светились мягкость и… принятие? Фария давала Мираю время, наплевав на то, что его поведение причиняло боль ей самой.

– Не лезь не в свое дело. – Халахэль легко поднял закутанного Латиша и повернулся к Ромэйн.

– Я поняла с первого раза, – вяло огрызнулась она. – Пойдем.

Корабль качало, от неприятного запаха прогорклого пойла и пота, пропитавшего, казалось, всю жилую палубу, Ромэйн затошнило, но она проглотила кислый ком и сумела дойти до каюты, в которой ютился Латиш. Толкнув дверь, она застыла на пороге и пробормотала:

– Это… даже не каюта.

Крошечная каморка, в которой, должно быть, хранили ведра для уборки. На полу – нечто, напоминавшее свитое из старых плащей гнездо. Запах отвратительный. Низкий трехногий табурет, свеча в ржавом подсвечнике – и больше ничего.

– Почему он живет здесь? – Ромэйн непонимающе посмотрела на Халахэля.

– Больные животные уходят умирать подальше от стаи, – задумчиво произнес он.

– Он не умирает.

– Как посмотреть. Я почти не слышу биения его сердца. Отойди, маленькая леди.

Халахэль вошел в каморку и осторожно положил Латиша в «гнездо». Тот заворочался, приоткрыл глаза и прохрипел:

– Холодно…

– Мы можем согреть его? – Ромэйн огляделась в поисках теплой одежды или одеяла.

Вздохнув, Халахэль начал снимать рубашку.

– Что ты делаешь?

– Собираюсь согреть нашего зверомага, воробушек. Можешь присоединиться. Не смотри на меня так: он нужен нам живым, верно?

Ромэйн кивнула.

– Мне тоже нужно раздеться?

– Я был бы не против, но нет, маленькая леди, в этом нет нужды. Просто ложись рядом с ним. Если, конечно, не брезгуешь. Здесь скверно пахнет.

– В темнице, где держали мою мать, пахло хуже. – Ромэйн закрыла дверь и присела на край «гнезда». – Просто лечь?

– И попробуй поспать. Ты не сомкнула глаз минувшей ночью.

– Как и ты.

– Я не человек.

– Как и я. Теперь. – Она осторожно забралась под тяжелый плащ и прижалась к Латишу. – Он такой тощий… Я чувствую его ребра сквозь все эти тряпки.

– Не хочешь рассказать, что с ним происходит?

Халахэль улегся на другом краю «гнезда» и заложил руки за голову.

– Он меняет форму, – тихо ответила Ромэйн.

– Так вот что за наросты на его и без того уродливой физиономии… Теперь я понимаю.

Они замолчали. Сон не шел, Ромэйн смотрела на торчащий из груды тряпья нос Латиша и гадала, получится ли у них сохранить жизнь последнему дракону.

«Я ему обещала».

Вскоре на лбу Ромэйн выступил пот – в каморке становилось все жарче. Она расшнуровала рубашку и попыталась выбраться из-под плаща, но вдруг в ее руку вцепились тощие пальцы. Латиш застонал, и ей пришлось лечь на место.