– Это из-за тебя? – тихо спросила Ромэйн, смахивая пот с ресниц. – Здесь нечем дышать.

– Можешь проверить, – предложил Халахэль. – Не бойся, маленькая леди, просто не прикасайся.

Любопытство взяло верх: Ромэйн оперлась на локоть и протянула было руку к Хэлю, но воздух вокруг него оказался настолько горячим, что она вскрикнула от неожиданности.

– Что это?!

– Я, – просто ответил он.

– Еще один демонический трюк?

– Трюк? Я похож на ярмарочного заклинателя, закутанного в расшитую звездами хламиду?.. – Хэль тихо рассмеялся. – Ты ведь не думала, что кровавое море тел холодное? Или…

Он тоже приподнялся на локте и с интересом уставился на Ромэйн.

– У меня не было времени думать о том, какая погода в Фате, – буркнула она.

– Море тел горячее. Почти кипящее. Куски плоти не соединяются сами по себе, маленькая леди. Они сплавляются.

– Вы выходите из кипящей кровавой каши?.. – Ромэйн передернуло.

– Моря. Это море, а не каша.

– Ты говоришь об этом с нежностью, или мне кажется?

– Ох, Ромэйн, не задавай вопросы, на которые не готова услышать ответ. – Хэль снова лег на спину. – У тебя была мать. Был отец. У меня – только кровавое море. Фата – моя родина, если можно так выразиться. И я люблю мою родину. Со всеми ее… недостатками.

Ромэйн свернулась клубочком и задумчиво разглядывала искривляющийся от жара воздух над Халахэлем.

– Твой внешний вид заставляет меня…

– Не заблуждайся, маленькая леди, – перебил Хэль. – То, что ты видишь перед собой сейчас, всего лишь искусная маскировка. Я не человек, никогда им не был и никогда не стану. Тебе, возможно, хочется верить, что я такой же, как ты, но это не так.

Его голос стал тихим, а тон – почти извиняющимся, будто он сожалел о том, что приходилось говорить.

– Но ведь и я теперь не совсем человек, – напомнила Ромэйн. – Тебя привлекает тварь, в которую я превращаюсь?

– Что тебя интересует? В какой форме спариваются демоны? В какой форме мы влюбляемся друг в друга? В любой, Ромэйн. Демоническая страсть всегда направлена на сущность, а не на форму. Ты прекрасна в любом виде, если хочешь знать.

– Я не хотела.

– Ты лжешь второй раз за день. Я думал, тебя хорошо воспитали. – Хэль тихо рассмеялся.

– А ты!..

Латиш заворочался и навалился на Халахэля, блаженно причмокивая губами.

– Проклятье, – проворчал тот, пытаясь снять с себя зверомага.

– Оставь его. Ему нужно тепло. – Ромэйн пыталась скрыть улыбку.

– Если я и хотел держать кого-то в объятиях, то точно не эту крысомордую скользкую ящерицу, – прошипел Хэль, но оставил попытки сбросить с себя Латиша. – Надеюсь, ты отблагодаришь меня за самопожертвование.

Температура в каморке становилась невыносимой – одежда прилипла к телу, пот катился по спине. Ромэйн села и посмотрела на Латиша: тот прижался к боку Халахэля, цвет его лица больше не был мертвенно-бледным.

– Спать в такой жаре я не смогу. Останься с ним, ладно? – Ромэйн поднялась на ноги и накрыла зверомага плащом.

– Я что, камин? – возмутился Хэль.

– Ты знаешь, что дракон нам нужен. Так что да, можешь считать, что ты камин. Сегодня и в каждый из дней, когда Латиш будет нуждаться в этом.

Она вышла из каморки и закрыла за собой дверь. Внутри гадко пульсировала поглощенная сила Мориона: голод накатывал волнами, но Ромэйн могла терпеть его. Пока.

«Почему так быстро?..»

В прошлый раз Хэль кормил ее довольно давно, и не сущностью, а кровью, и ей удалось продержаться все это время. А теперь…

Проглотив кислую слюну, Ромэйн направилась к своей каюте, держась за живот, словно беременная. Вот только в ее теле был не ребенок, а опасная ненасытная сущность, аппетиты которой все время росли.

Глава 2

Он успел отвыкнуть от вечной зимы. Возвышавшиеся вокруг заснеженные пики гор все еще походили на замерших в вечном сне великанов. В детстве он мечтал стать таким же: непоколебимым, неподвластным времени.

Снег хрустел под копытами лошадей. Едва слышная песнь Хрустальной Башни наполняла дрожащий воздух. Райордан успел забыть эти звуки – музыку родных земель. Сам воздух колебался, откликаясь на зов Башни, и его сердце дрожало, сливаясь со знакомой с детства мелодией.

Отец молчал. В зимнем экипаже, оснащенном полозьями, было тихо. Йель дремал, уронив голову на грудь. Его дыхание вырывалось изо рта облачками пара.

Блаженство.

Если бы год назад какой-нибудь идиот сказал Райордану, что он окажется в одном экипаже с отцом и тот не попытается его убить, – он бы рассмеялся. Лорд Абботт не прощал обид, а тех, кто порочил честь его Дома, обезглавливал или предавал огню. Неужели опасность, нависшая над Свободными Землями, заставила его поступиться принципами?

«Либо так, либо в Хладной Крепости меня ждет темница», – безрадостно подумал Райордан, разглядывая суровый профиль отца.

Солнечные Земли они покидали в спешке, времени на размышления не было: крылатые твари, порожденные Фатой, заполонили небо и убивали каждого, кто попадался им на пути. Усаживаясь в роскошный экипаж, Рай почему-то не думал о том, что отец может увезти его в земли Дома и казнить как изменника. Был ли у него повод так поступить? О да, несомненно.

Если до лорда Абботта дошла хотя бы часть историй о похождениях старшего сына…

Рай расправил плечи, пытаясь стряхнуть невидимый груз, опустившийся на них.

Нет, отец не предаст его. По крайней мере пока. Мир летит в Фату, у них нет времени разбираться друг с другом.

С другой стороны, никто не заметит пропажи непутевого вора в этом хаосе.

– Ты смотришь на меня так, словно пытаешься разглядеть, что у меня под кожей, – пробасил лорд Абботт.

– Да, как раз пытался понять, бьется ли твое ледяное сердце, – пробормотал Райордан.

– Мать будет рада тебя видеть.

– Вот уж не думаю.

Кустистая седая бровь отца вопросительно изогнулась.

– Она никогда не любила меня, – как можно безразличнее бросил Рай. – Какое ей дело до того, вернулся я или нет?

– Ты ее единственный ребенок.

– Мы точно говорим об одной и той же женщине? О той самой Мартильде, которая спустила псов на Йеля?

– Она была молода и порывиста.

– Ой, да брось! – Рай закатил глаза. – Ты прекрасно знаешь, что хуже нрава твоей жены только твой собственный! Постой, быть может, ты спутал ее с одной из твоих рыжих продажных девок?

Выдержке отца Райордан мог только позавидовать: на лице лорда Абботта не дрогнул ни один мускул. Он лишь устало вздохнул, театрально взмахнул рукой и сказал:

– Я тоже был молод, можешь представить?

– С трудом.

– Мы похожи, ты и я, – вдруг сказал отец. – В твои годы я тоже был красив, упрям и за мою благосклонность сражались женщины. Разве что… Да, я определенно был выше ростом.

Скрипнув зубами, Рай прошипел:

– Я не заставляю женщин сражаться за мое внимание.

– А мне это льстило. Я чувствовал себя королем. И пусть мое королевство было карликовым, холодным и подчинялось общим законам Свободных Земель, мне это не мешало. Мне и моим амбициям.

Какое-то время лорд Абботт молчал, а затем продолжил:

– Я стал лордом очень рано. На мою голову свалилась ответственность, к которой я не был готов. Лорды Больших Домов не считали меня равным, воротили носы и делали вид, что Дом Ледяных Мечей исчез с карты. Я совершал ошибки, Райордан, но никогда не думал, что мой старший сын будет попрекать меня ими. Особенно учитывая слухи, которые ходят о нем самом.

– Точно, как я мог забыть! Ты всегда верил слухам больше, чем мне. Кажется, именно из-за них ты вышвырнул меня из дома!

Вздохнув, Йель проснулся.

– А мне кажется, – хрипло начал он, – вы оба забыли, что я больше не глухой.

Речь его была странной – должно быть, сказались годы немоты и глухоты. Но Рай не мог не отметить, что брат старается, прилагает усилия, чтобы каждое сказанное слово звучало разборчиво.

– Мы обсуждали…

– Мою мать, – перебил отца Йель. – Я слышал.

– Прости. – Рай устало провел ладонью по лицу. – Эта дорога когда-нибудь закончится?

Песня Хрустальной Башни становилась громче, но все еще скорее ощущалась кожей, чем была слышна уху. Легкий перезвон напоминал Райордану о льдинках на дне бокала, о том, с каким звуком они сталкиваются, когда напиток помешивают. Эта песнь преследовала его даже после того, как он отправился на поиски собственной судьбы. И это было невыносимо.

– Почти приехали, – сказал Йель, отведя от окошка плотную занавеску.

– Приготовься к встрече с матерью. – Лорд Абботт смерил Райордана холодным взглядом. – Я не предупредил ее о твоем возвращении.

– Потрясающе. Надеюсь, на меня она собак не спустит…

Под укоризненным взглядом Йеля Рай плотнее закутался в шубу и нахохлился, словно экзотическая птица.

Да, давненько ему не приходилось носить подобную одежду! Сапоги, сшитые из шкур рунических однорогов, шубы, толстые перчатки и плащи, подбитые мехом, – все это он оставил здесь, в горах. Но где бы ни находился – хоть в пустыне, хоть под раскидистыми пальмами, – его сопровождала стужа, проникшая в жилы и вены с первым криком, который он издал под сводами Хладной Крепости.

Первые ворота располагались у основания горы. Под скрежет подъемного механизма зимний экипаж отправился дальше: к крепости вела опасная извилистая дорога, поднимавшаяся к одному из низких горных пиков.

За первыми воротами располагался город, в котором, помимо простых северян, жили ремесленники, семьи стражников и часть слуг из замка. В детстве Рай часто удирал от наставников, чтобы провести пару часов с чумазой ребятней. Ему нравились простые люди – они научили его вещам, которым не обучали лучшие наставники, нанятые отцом. Кузнец показал, как жидкий металл превращается в смертоносное оружие, пекарь – как из муки и яиц получается хлеб. Ребятня научила делиться, а их матери дарили Райордану ласку, которой он не получал от Мартильды. В то время он частенько жалел, что родился наследником Большого Дома. Ему казалось, что стены родового замка давят на него и отгораживают от настоящей жизни.

Вздохнув, Рай перевел взгляд с крайних домов городка на черную громаду, пугавшую его как в детстве, так и сейчас.

Каким образом кому-то из предков удалось построить родовой замок на горе, Райордан не знал, но подозревал, что без магии нуад здесь не обошлось: именно они славились своей любовью к крепостям и замкам, буквально свисающим с отвесных скал. Родство Дома Ледяных Мечей с нуадами никогда не скрывали, но, проведя множество часов в библиотеке, Рай так и не нашел упоминаний имен тех, кто смешал человеческую кровь с кровью лунного народа.

Экипаж дернулся и остановился. Лорд Абботт поправил роскошный меховой воротник плаща, взглянул на сыновей, словно хотел что-то сказать, но в последний миг передумал и молча распахнул дверцу.

Поморщившись, Рай выбрался из экипажа следом за отцом, стараясь не дрожать от холода. Ледяной ветер трепал по́лы шубы, крепкий мороз кусал за щеки и нос. Оказывается, Райордан успел отвыкнуть от вечной зимы, царившей почти на всей территории его Дома.

Стража с трудом сдерживала рвущихся с цепей псов. На лицах людей не было узнавания: скорее всего, многих слуг еще не было в замке, когда Райордана изгнали, поэтому они приготовились спустить собак на чужака, если тот не будет в достаточной мере учтив и покладист.