Его вид меня поразил. Это было обширное пространство со стенами бежевого цвета. Одна из сторон зала от пола и до потолка являла собой купольное остекление, выдававшееся наружу. Прямо перед этим стеклянным куполом стояло два кожаных кресла и небольшой столик между ними. На столике находился графин с каким-то напитком – также бежевого цвета. А за купольным окном открывался вид тёмного и необъятного космоса – с множеством звёзд и некоторым количеством визуально различимых планет. Причём это было не какое-то изображение. Это на самом деле был живой космос. В нём мерцали далёкие звёзды и неторопливо передвигались космические тела и даже спутники с антеннами и панелями солнечных батарей.

Вид настоящий космос имел настолько залипательный, что я даже замер, пристально рассматривая необъятные просторы Вселенной.

С правой стороны выделялась одна из планет внушительных размеров. И она была наиболее близкой по отношению к нам.

– Да, это Земля, – тихим голосом проговорил Куратор, уловив направление моего взгляда.

Присмотревшись, я увидел очертания некоторых континентов Земли, а рядом с ней – небольшую планетку. «Луна», – догадался я.

Разумеется, я не знал, как пахнет космос, и вообще – есть ли у него запах, но в этот момент я как будто бы всем своим существом почувствовал его разряженный дух.

– Устраивайтесь поудобнее, – обратился мне Куратор, указав на одно из кресел. Сам он расположился на другом.

Усевшись в кресло, я продолжал наблюдать за космосом. Где-то далеко-далеко, ещё скрытая Землёй, светила ослепительно яркая звезда – Солнце. Периодически в разных углах выпуклого окна виднелись небольшие всполохи и мерцание звёзд – и их свет отражался на пролетающих космических телах.

– Живая вечность! – задумчиво произнёс Тнемил, глядя на космос.

Какое-то время мы оба молчали.

– Это мы на каком-то космическом спутнике? – наконец нарушив тишину, поинтересовался я.

– А? – переспросил Куратор, отвлекшись от созерцания, и сразу же ответил: – Нет. Всё это мы наблюдаем из совершенно другого пространства. Нас не видит никто. Это проекция на Землю приблизительно с той точки, которая находится между орбитами Земли и Марса. Я выбирал вид на неё из самых разных точек, но понравился мне именно этот ракурс, хотя, понятно, он тоже постоянно меняется. Однако же, согласитесь, вид здесь открывается поистине космический!

– Да уж! – не без восхищения подтвердил я.

– Ну так вот, – неожиданно резко повернулся ко мне Тнемил, – мы с вами отвлеклись. А теперь давайте поговорим о Вас и о Вашем будущем.

Я тоже повернулся к нему на своём кресле и приготовился внимательно слушать. Мне было действительно интересно узнать о себе и о своём будущем из уст того лица, которому действительно всё это было ведомо.

– Мы можем предложить Вам послужить обществу, – проговорил Куратор и посмотрел мне в глаза.

– Какому именно обществу? – спросил я.

Увидев некоторое непонимание во взгляде Тнемила, я добавил:

Общества бывают очень разные! Анонимных алкоголиков, например. Или Общество неадекватных адекватов.

В ответ Куратор улыбнулся.

– Ма-ла-дец! – произнёс он по слогам. – Чувствуются профессиональная хватка и хромающее чувство юмора! Хотя многие на Вашем месте первое время просто молчат. Ну, в данном случае под обществом я имею в виду одновременно и живущих и ожидающих. Как Вы уже знаете, живущие – это те, от которых Вы пришли. А ожидающие – те, кто здесь, в этом мире, ждут своего права на жизнь. Наверное, Вам уже рассказали о каких-то основах существования реального мира.

– Честно говоря, только в общих чертах, – ответил я. – Понятно мне стало только одно – что я постоянно что-то делал по воле других. А жить самому мне было просто некогда! – вновь пошутил я.

– Хм! Что, действительно? – улыбнулся Тнемил.

– А что это значит – «послужить»? – перешёл я в состояние лёгкой атаки.

– Да, кстати, угощайтесь! – предложил мне в ответ Куратор напиток из графина, сбив мой наступательный порыв.

– Большое спасибо, но чуть попозже, – вежливо поблагодарил я.

На самом деле, не зная точно, где именно нахожусь, я всё же решил не рисковать. Я не пью где попало и что попало – есть у меня такая хорошая привычка.

Видимо, поняв причину моего отказа, Тнемил едва заметно усмехнулся, правда что – одобрительно, а после этого продолжил рассказывать:

– Речь идёт о службе в Управлении корректировки событий. Это одно из подразделений большой и очень серьёзной организации, осуществляющей взаимодействие и контроль над живущими и ожидающими. В организации несколько Управлений. Название других ты узнаешь позже. – Внезапно Куратор так же, как и недавно Антон, перешёл на «ты». – Сокращённо наше Управление называется Управление корректировки. И совсем уж изредка – УКС.

– УКС, – повторил я почти шёпотом и улыбнулся. Поймав взглядом мою улыбку, Куратор спросил:

– Ты, наверное, вспомнил про Управление капитального строительства?

Я кивнул.

– Ну, в принципе так оно в какой-то степени и есть, – продолжил он. – Мы строим или же корректируем судьбы живущих посредством определённых событий.

– А что конкретно нужно делать? – поинтересовался я.

– Да, в общем-то, ничего особенного, но в то же время данная деятельность очень важна и ответственна. Ну так вот. Если вкратце, то наш сотрудник получает информацию о необходимости предотвращения некоего ненадлежащего поведения какого-либо живущего и тем или иным способом останавливает его или корректирует события, несколько изменяя обстоятельства, но таким образом, чтобы при этом был и положительный эффект. И ещё необходимо строгое соблюдение принципов Службы.

– А как я могу ознакомится с полным сводом правил или как их там… принципов Службы? Они где-то прописаны? Наверное, в каком-нибудь контракте?.. – снова поинтересовался я.

– Они нигде не прописаны, – усмехнулся Куратор. – Я и другие сотрудники будем их тебе постепенно и постоянно объяснять в устной форме в ходе твоей стажировки и уже во время твоей службы. Ты должен будешь их знать и помнить без всяких подсказок. Всегда! Так что никто здесь ничего не подписывает. Но это никак не освобождает сотрудника от выполнения своих обязательств. Это служба без контракта, – выдержав паузу, многозначительно добавил Тнемил, задумчиво глядя на Землю, из-за которой потихоньку начало выглядывать Солнце, осветив своими первыми лучами и его и меня.

Я поймал себя на мысли, что это хороший сигнал к тому, что мне нужно было начинать новый этап в своей жизни. Нет! Правильнее будет сказать – начинать новый этап после своей жизни!

– У сотрудников нашей Службы, в отличие от просто ожидающих, есть существенные плюсы, – продолжил вводить меня в курс дела Куратор. – Во-первых, это досрочный переход в живущие, так как за время службы идёт повышенное накопление жизненного баланса. Так что, можно сказать, служба корректировщиком – это возможность досрочного получения права на жизнь. Во-вторых. Вытекающий из только что озвученного следующий плюс – это наличие дополнительного жизненного баланса и возможность помочь кому-либо из своих близких живущих, поскольку здесь имеется возможность передавать им в помощь часть своего баланса. Чтобы ты знал, далеко не у всех ожидающих есть что отдать в обмен за услуги своим близким. И, наконец, в-третьих. Работа непосредственно с живущими – это намного лучше, нежели чем просто место в очереди среди ожидающих, которая ещё неизвестно когда подойдёт.

После этих слов Тнемил взял небольшую паузу.

– Но, правда, есть и свои минусы, – через некоторое время продолжил он, попивая из бокала напиток бежевого цвета.

– И какие же? – полюбопытствовал я.

– Ну, например, большая загрузка по заданиям. И жёсткая ответственность за принимаемые решения. А если ты нарушишь принципы Службы, то возможна и дисквалификация с обнулением всего жизненного баланса, полученного здесь. А в особых случаях – и полное его обнуление и временный запрет на возврат в мир живущих – так называемое забвение. Кстати, в случае твоих нарушений и твой Куратор, в данным случае – я, теряет десять процентов своего жизненного баланса, накопленных им на службе. Плюс к тому, разумеется, есть и принципиальные запреты.

– Какие именно? – насторожился я.

– Запомни самые основные из них. – ответил Тнемил. – Во-первых, нельзя напрямую помогать своим близким родственникам, друзьям и хорошим знакомым. Если же эта помощь проводится в порядке взаимообмена балансом, – например, через группу поддержки, – то есть кто-то что-то делает за тебя – за переданную тобой часть жизненного баланса, то тогда можно. А вот напрямую – нельзя. Впрочем, и тут тоже есть свои ограничения. Активные вмешательства в жизнь живущих допускаются не чаще восьми раз в год. Во-вторых, нельзя вмешиваться в жизнь живущих или корректировать её без указаний на то Куратора или иного уполномоченного сотрудника Службы, а также в своих личных интересах. Даже в экстренных ситуациях кого-либо из живущих нельзя лишать жизни. Исключения составляют случаи, имеющие место при выполнении заданий. Ну и в-третьих. Нельзя допускать, чтобы тебя, сотрудника Службы, скажем так, лишили жизни в мире живущих. Это очень плохо. Здесь общий воспитательный тезис таков: если ты не смог решить вопрос без создания агрессивной энергии, направленной против тебя, значит, с поставленной задачей ты не справился.

– А что, разве сотрудника Службы можно убить? – удивился я.

– Можно, но не в прямом смысле этого слова. Понятно, что наши сотрудники не умирают. Но если наш коллега всё же был, что называется, убит в мире живущих, то приходится как-то фиксировать это событие и в самой земной жизни. А это будет означать, что он привнёс в мир живущих агрессию и прочий негатив. Ну а по итогу, как я уже говорил, будет считаться, что он, этот сотрудник, просто не справился со своей миссией. Правда, бывают случаи, которые признаются исключительными, но они очень редки. Если тебя «убили» в мире живущих, то примерно в девяноста процентах случаев это грозит твоей незамедлительной отставкой. Но даже это ещё не всё. Есть и другие запреты и принципы, которые доводятся до сотрудников Службы, каковым ты пока что ещё не являешься.

– А почему Вы предложили поступить в Службу именно мне, если получить досрочное право на жизнь наверняка и так масса желающих? – поинтересовался я. А сам при этом подумал: «А нет ли здесь какой-нибудь манипуляции или завлекаловки – типа новичок, ничего не знает, а сейчас как втянут – так потом доказывай, что ты ничего не знал?!»

– Хороший вопрос, – произнёс Куратор и, улыбнувшись уголками глаз и посмотрев на открытый космос, замолчал.

Через некоторое время он повернул голову в мою сторону и, слегка склонив её набок, произнёс:

– Желающих много. Хотя нет – не так… Желающих очень много, но всех подряд мы не принимаем. Есть масса критериев для отбора. Но ещё, помимо всего прочего, большую роль играют поручительства наших коллег. Так, каждый сотрудник Службы должен ежегодно предлагать список живущих, за которых он поручается как за достойно проявляющих себя при жизни. Или же – за пребывающих в статусе ожидающих. Обычно в подобном списке бывает от трёх до пяти кандидатур. Для того чтобы кому-либо из кандидатов сделали предложение поступить в Службу, таких поручительств должно быть не менее двадцати пяти. Ты этой цифры достиг. Причём некоторым поручительствам за тебя уже почти целая тысяча лет.

Тнемил поднял глаза вверх, не иначе – пытаясь что-то вспомнить, и медленно проговорил: