Куратор посмотрел на меня оценивающим взглядом:

– Даже если бы ты для места службы указал другой регион или даже другую страну, то и в этом случае тебе тоже было бы рискованно оставаться в своём прежнем облике. Тебя может кто-то случайно узнать. Сколько было ситуаций, когда случайно – именно случайно – в каком-нибудь дальнем городе кто-то вдруг видел человека, «очень похожего на умершего»! Так что рисковать не стоит. Тем более что ты – как, впрочем, и многие другие – выбрал службу в своём собственном регионе. Иначе сказать, выбора у тебя нет. Так что – выбирай! – на философском противоречии закончил свою реплику Тнемил.

Дорогой по коридору он продолжил вводить меня в курс дела.

– Сейчас пойдёшь в отделение подготовки. Ты примерно представляешь, как хотел бы выглядеть, и всё остальное? Скажу сразу. Не нужно выбирать лицо из периода твоей собственной жизни или же из современности – лицо актёра или каких-либо других известных людей. Помни. Ты – боец невидимого фронта. В конце концов, в отделении есть виртуальная помощница. И она сможет тебе в этом посодействовать.

– Понял, – без лишних слов ответил я.

Наконец мы подошли по коридору к двери, возле которой стояло несколько человек.

– Так, – сказал Куратор, – тебе сюда. Тут, правда, небольшая очередь, так что придётся подождать.

– Что, разве и здесь, на этом свете, тоже нужно стоять в очередях?! – шутливо отреагировал я.

Покровительственно посмотрев на меня, Тнемил произнёс:

– Друг мой! Мы все и всегда стоим в очереди. Вначале – в ожидании жизни, а, начав жить, мы сразу же перемещаемся в очередь на переход из живущих во вновь ожидающие. Если ты искал вечный двигатель, то это он и есть: движение – почти что вечное. Так что спокойно стой здесь и помни о вечном двигателе!

Сказав эти слова, Куратор мне подмигнул.

Я вновь подумал о том, что проявления своего чувства юмора пока что всё-таки лучше придерживать, чтобы не нарываться на подобные «проповеди». А впрочем, может быть, я и ошибался.

Впереди меня в очереди стояли двое мужчин и молодая женщина. Кто-то из них был с сопровождающими лицами, кто-то – один.

Мужчины были новичками. Это сразу бросалось в глаза, поскольку они всё время – как, наверное, и я сам – постоянно озирались по сторонам в ожидании чего-то. Двое их сопровождающих при этом были абсолютно спокойны. Они стояли чуть в стороне и непринуждённо обсуждали какое-то, по всей видимости, весёлое происшествие на службе.

Девушка, в одиночестве стоявшая передо мной, также сохраняла спокойствие в ожидании своей очереди и тоже обменивалась шутками с двумя сопровождающими мужчинами. Исходя из этого, я предположил, что эта девушка здесь не новичок.

Тнемил со всеми поздоровался. Затем, немного постояв рядом со мной, он попросил девушку в случае чего помочь стажёру их отдела. Оглянувшись на меня, она кивнула. А потом Куратор сказал мне, что отойдёт по делам. И чтобы я заходил в помещение, когда меня вызовут.

Время тянулось медленно. Постепенно всех вызывали за дверь, но только обратно из неё потом никто не выходил.

И вот я остался один.

– Следующий, заходите, – раздался наконец женский голос.

Я оказался в светлом помещении с белыми стенами. Правая стена представляла собой одно громадное зеркало. Больше в комнате ничего и никого, кроме меня, не было.

– Приветствую Вас! – произнёс всё тот же женский голос.

– Добрый день, – ответил я, оглядываясь по сторонам.

– Вы сами можете себе представить свой будущий внешний вид или Вам нужно помочь?

– Лучше помочь, – смущённо ответил я.

– Хорошо, – отозвался женский голос. – Выбирайте нужное. Рост, комплекция, причёска…

Неожиданно зеркало на правой стене превратилось в экран. Передо мной начали появляться изображения людей различных комплекций с указанием их мышечной массы и общей массы тела, всевозможные формы и черты лиц, виды причёсок и многие другие параметры внешности. На те или иные изображения я поочерёдно нажимал пальцем.

Когда я закончил, женский голос произнёс:

– Выбор завершён. Производим трансформацию.

Буквально на секунду свет погас, а затем снова включился. Я обернулся и посмотрел на нового себя в зеркало…

На меня смотрел высокий симпатичный молодой человек лет двадцати пяти – двадцати восьми с русыми волосами. Тело у обновлённого меня было довольно накачанное. Всё это вместе напоминало мне какого-то знаменитого актёра, но какого точно, я вспомнить не мог. Вообще, это был некий собирательный образ – мачо и до боли знакомого героя из фильмов прошлого века.

Одежда на молодом человеке, которым теперь являлся я, была под стать моим собственным вкусам – джинсы и короткая стильная кожаная куртка. В руках же у образа в зеркале были солнцезащитные очки.

– Вроде нормально, ведь так?.. – вкрадчиво спросил я.

В ответ никто не отозвался.

Я ещё раз осмотрел себя со всех сторон и… остался доволен своим новым образом. Что немедленно и нашло отражение на его, то есть моём, лице в виде улыбки.

В этот самый момент в помещение зашёл Куратор. Он посмотрел на меня, столь довольного, потом на экран и громко рассмеялся, чем, признаться, несколько меня смутил.

– Извини, – похлопал он меня по плечу, – но когда я сам в первый раз выбирал свой образ, – начал объяснять причину своего смеха Тнемил, – я тоже очень захотел стать похожим на известного киногероя, но – увы… В таком виде тебе только раздавать автографы поклонницам, а не выполнять задания Службы. Короче говоря, так не пойдёт. Ты слишком приметный. Тебя все сразу же запомнят. А в нашем деле нужен образ человека совершенно стандартный – без особо ярких примет. И плюс к тому лицо у тебя кого-то напоминает, что, уж конечно, тоже лишний раз будет привлекать внимание. Ты похож на Д.

И Куратор назвал полное имя актёра, черты которого теперь и я также рассмотрел в своём новом образе.

– Короче говоря, нет и ещё раз нет! – отчеканил он, сопроводив свои слова яркой жестикуляцией. – Итак, начнём заново, – громко произнёс Тнемил, вероятно – для того, чтобы его слова услышала и виртуальная помощница.

– Я слушаю, – вновь раздался женский голос.

– Так, – проговорил Куратор. – Начнём с внешности. Предлагаю тебе взять внешний вид какого-нибудь известного человека с обыкновенными чертами лица. За пределами периода риска.

– А что это такое – период риска? – поинтересовался я.

– Это примерно лет тридцать до настоящего времени, – пояснил он. – Так что выберем, например, образ Лермонтова Михаила Юрьевича. Знаешь такого? – и Тнемил пристально посмотрел на меня.

– Да уж конечно знаю. Его знают все, кто учился в школе. Но его-то, наверное, уж точно не узнают даже школьники, – с сарказмом добавил я.

– Поверь мне, – отозвался Куратор, – даже если бы кто-нибудь и помнил лица многих известных людей, то всё равно бы, скорее всего, его не узнал. Тем более что мы организуем тебе современную причёску и одежду. Так что не переживай. У нас тут один чудик для работы в молодёжной среде выбрал себе современный вариант внешности Пушкина. Задание он выполнял великолепно. И при этом ни один живущий, ты только представь себе – ни один! – не разглядел в этом парне солнце русской поэзии. Очень важно то, что этот наш сотрудник очень легко сходился с людьми, поскольку его образ на духовном уровне был близок почти что всем. Просто люди, сами того не понимая, по отношению к нему чувствовали что-то родное. Вот, посмотри, – вновь обратился ко мне Тнемил, а затем громко произнёс: – Покажите нам, пожалуйста, образ сотрудника 09/29!

На экране появилось изображение молодого человека с оригинальной причёской и в современной молодёжной одежде. Я, уже зная, что речь шла о Пушкине, конечно же, обратил внимание на его сходство с Александром Сергеевичем. Но в то же время для себя отметил, что, если без подсказки, то максимум, что бы я подумал, что этого человека просто где-то видел. Это – как максимум.

– Ну как? – самодовольным голосом поинтересовался Куратор. – Узнал ты Пушкина?

– С трудом можно узнать! – ответил я.

– Хотя, заметь, ты уже знал, что это – Пушкин! Так что можешь не сомневаться в моём выборе. – И, повернувшись к экрану, он почти нараспев произнёс: – Итак, дорогая моя! Нам нужен образ Лермонтова Михаила Юрьевича!

– Принято! – раздался весёлый женский голос.

– Кстати, я с ним знаком лично, – поведал Тнемил, повернувшись ко мне лицом. – Ну, в смысле – с тем, кто в те годы на самом деле был великим поэтом. Он недавно получил очередное право на жизнь и сейчас находится среди живущих. Очень, очень светлый человек! Правда, кое-кто говорит, – да он, кстати, и сам этого не отрицает, – что, ещё будучи поэтом Лермонтовым, он не всегда следил за своей речью. А как говорят у нас в Управлении? Болтливый язык – генератор проблем. Если я его застану здесь после очередного перехода, то обязательно сообщу ему, что мы использовали его образ в двадцать первом веке. Он будет очень рад!

После этих слов Куратор хохотнул.

– Итак… – повернувшись к электронному образу, произнёс он и внимательно посмотрел на модифицированного поэта на экране.

Перед нами поворачивалась объёмная виртуальная модель Михаила Юрьевича примерно с таким лицом, как и в школьных учебниках по литературе. Только модель почему-то оказалась слишком уж маленького роста – может быть, около ста семидесяти сантиметров.

– Да. Рост действительно маловат. Но мы это исправим, – с важным видом произнёс Куратор, повернувшись ко мне. – Так, дорогая моя, – растягивая слова, обратился он к виртуальной помощнице. – Нам нужен рост примерно метр восемьдесят, средняя спортивная фигура, одежда в привычном стиле, но аккуратная и не устаревшая – начала второго десятилетия двадцать первого века, используемая в России в среде молодых людей двадцати – тридцати лет. Причёска – молодёжно-спортивная. Усов и бороды не нужно.

– Принято, – ответил женский голос.

Голографическое изображение перезагрузилось – и перед нами предстал молодой человек в современной одежде с короткой спортивной стрижкой.

– Ну и как тебе наш новый Лермонтов? Узнаёшь? – рассмеялся Тнемил.

– Ну нет, – хмыкнув, отозвался я. – А может, попробовать с бородой?

– Предполагаю, что борода не подойдёт к таким тонким чертам лица. Хотя давай посмотрим. Милочка, будь так любезна, покажи нам разные варианты с бородой! – попросил он.

На экране появились изображения Лермонтовых с различными вариантами бород, однако же смотрелись все они действительно не очень.

– Ну и?.. – поинтересовался у меня Куратор

– Да нет, – согласился я, – действительно что-то не то. Уж лучше правда без бороды.

– Ну и отлично, – успокоился Тнемил. – Ну что, можем трансформироваться?

Тут уж я сам посмотрел на Куратора внимательно, потому что у меня вдруг возникла мысль, что он, возможно, тоже выбрал какой-то известный образ. Однако же, глядя на него, я ничего знакомого не увидел и потому спросил:

– А Вы чей образ взяли?

– А что, не узнаёшь ? – улыбнувшись, спросил Тнемил.

– Если честно, нет.

– Андре-е-ей Вознесе-е-енский. Поэ-э-эт! – растягивая гласные буквы, торжественно отозвался он.

Я напрягся, пытаясь вспомнить, как именно выглядел Андрей Вознесенский, но так и не смог. И хотя по фамилии этот поэт был мне хорошо известен, из его стихотворений я, к своему стыду, вспомнил только одну строку: «Тишины хочу, тишины!»

– Да, узнать действительно сложно, – в итоге, чтобы не показаться невеждой, произнёс я с видом знатока.

– Сложно?! Нет! Очень сложно! – с пылом возразил Куратор. – Сейчас большинство людей даже не помнит, как он выглядел. А вот лет сорок назад этот образ был ещё запрещён для работы – как узнаваемый живущими. Милочка, обеспечьте поэту Лермонтову трансформацию!

Свет на мгновение погас и снова зажёгся.